Четыре степени жестокости - читать онлайн книгу. Автор: Кит Холлиэн cтр.№ 22

Посреди помещения находится люк, ведущий в подвал. Там, за каменной лестницей, внизу, — склад боеприпасов и опечатанный изолятор, который мы называли Городом. Над люком на стене висит старый значок радиации: круг с двумя желтыми треугольниками внизу и одним наверху. Кто-то оторвал этот щиток и перевернул его вверх ногами как сигнал бедствия, нацарапав сверху буквы НВЭД, напоминающие латинскую надпись на гербе. НВЭД означает «Не ваше это дело» — обычная хулиганская выходка надзирателей, попытка показать свою крутизну. Когда я увидела этот значок на комиксе Кроули, он показался мне смутно знакомым, но лишь сейчас я поняла, откуда именно. Я наклонилась, внимательно посмотрела на перевернутый знак и все поняла.

«Господи, — подумала я. — Но как этот значок попал в рисунки заключенного?»

Это не мое дело. Совсем не мое. И все же я тихо встала со стула, стараясь не разбудить Катлера, и подошла к люку.

В другое время я восприняла бы этот перевернутый знак как мальчишескую проделку, но теперь он казался мне зловещим и напоминал страшное лицо, охраняющее вход в нехорошее место. Чтобы спуститься вниз, достаточно простого повода вроде проверки склада боеприпасов или желания побыстрее отлить, хотя мне несвойственны подобные выходки. Внизу мы храним оружие и различное снаряжение вроде пожарных шлангов и канистр с химикатами. Около склада боеприпасов есть четыре прохода. Когда-то эти коридоры вели в другие корпуса комплекса и служили запасными выходами в случае экстренной необходимости. Но теперь их закрыли. И если ты окажешься в «Пузыре» во время чрезвычайной ситуации, тебе придется ждать подкрепления, потому что все пути к отступлению отрезаны.

Под складом боеприпасов находится Город. Камеры старого изолятора такие маленькие, темные и неудобные, что после ряда самоубийств и побегов его двери были навсегда заперты. Я не спускалась туда прежде. Изолятор закрыли за несколько лет до того, как я поступила на службу. Начальник тюрьмы заявил, что закрытие Города символизирует начало новой эры. Правда, старые надзиратели не слишком радовались тому, что их лишили главного средства устрашения. По сравнению с Городом новый изолятор напоминал курорт.

Я почувствовала, что меня как магнитом тянет вниз. Решила быстро спуститься и проверить, закрыта ли дверь в Город. Я стала трясти Катлера за его расслабленное плечо, пока он не заморгал.

— Прости. — забормотала я. — Мне нужно спуститься вниз. Что-то меня там смущает.

Он взялся за дубинку и протер глаза, окончательно просыпаясь.

— Ты о чем?

— Ничего особенного. Скоро вернусь. Просто хочу посмотреть, что там.

Я хотела предупредить о своем уходе, прежде чем спуститься по лестнице.

Склад боеприпасов полностью отрезан от верхнего мира, кирпичные ниши похожи на слепые глаза. Лестницу в Город я увидела за тяжелой деревянной дверью у западной стены, она была заставлена ящиками.

«Хороший признак», — подумала я и сдвинула их в сторону.

На крючке, вбитом в стену, висел ключ. Не так давно тюремщики носили на поясе связку подобных ключей. Старый висячий замок оказался тяжелым, как пушечное ядро. Открыв его, я толкнула дверь.

— У тебя все нормально? — спросил Катлер.

Я видела его силуэт в дверном проеме наверху.

— Да. Кажется, все в порядке. — По крайней мере я надеялась на это.

Холодный воздух ударил в лицо. Запахло плесенью. Я посветила фонариком на мокрые стены и отшлифованные временем ступеньки. Спуск был крутым, и мне пришлось наклоняться вперед, чтобы не удариться головой о низкий потолок. Спустившись вниз, я оказалась перед еще одной дверью. На полу увидела канистру с пропаном. Кто-то пользовался здесь газовым паяльником. Я почувствовала, как тревожно становится на сердце. Решетку поставили на место, чтобы дверь нельзя было открыть изнутри.

Мной овладело дурное предчувствие.

— Кто-то срезал замок! — крикнула я.

— Что? — послышалось в ответ.

Катлер не спустился. Я должна вернуться наверх. Того, что увидела, достаточно для вызова сюда смотрителя. Но я чувствовала бремя ответственности и мучилась от любопытства. Мне хотелось увидеть, что там, внутри.

Дверь оказалась толстой и влажной. На меня дохнуло холодным воздухом с легким запахом мочи. Передо мной открылась дверь в бездонную тьму, каждый звук отдавался эхом. Я услышала легкий шорох. Возможно, это крыса, и топнула ногой, чтобы спугнуть ее. Снова стало тихо, но я была уверена, что, кроме меня, там есть кто-то еще.

— Кроули? — позвала я.

Толстые каменные стены приглушили звук моего голоса. Передо мной маячил черный, как смола, коридор. Я посветила фонариком вдоль стен, увидела угловатые силуэты, напоминающие выступы скалы, и поняла, что весь коридор завален мусором. Я прошла мимо заброшенного компьютерного терминала, заставленного ящиками со старыми бумагами. Еще заметила гимнастическую скамью и металлический шкаф. У меня сложилось впечатление, что я попала на заброшенный склад или оказалась в доме, который все покинули после наводнения.

Неровные выступы каменных стен отбрасывали многочисленные тени. Справа от меня была сплошная стена, а слева я увидела несколько дверей. Дыхание участилось, я старалась не думать о том, что кто-то может прятаться в тени, которую пытался разогнать луч моего фонарика. Некоторые двери были закрыты, другие — распахнуты или слегка приоткрыты. Здесь царил полный беспорядок. Я сделала еще один шаг и замерла. В таком месте может произойти все, что угодно. Лучше проверить каждую камеру по очереди.

Я открыла первую дверь. В камере едва бы смогла уместиться кровать. Везде мусор, я заметила разбитый полицейский щит и старый кофейный столик. В углу на полу увидела маленькое неровное отверстие, прикрытое двумя каменными прямоугольными блоками. Через такие канализационные люки сюда проникают крысы, и я подумала, что, возможно, они пробирались сюда, когда здесь содержались люди. Отличное место для заключенных. Я посветила фонариком вдоль стен и увидела нацарапанные на камнях рисунки. Я сказала себе, что они здесь уже не один десяток лет.

— Кроули? — снова позвала я, все еще не исключая возможности, что он может появиться из темноты, ослепленный светом моего фонарика, и станет бормотать что-то бессвязное.

Вторая и третья камеры также оказались заставлены мусором, на их стенах было еще больше каракулей. Когда же я пошла в пятую камеру, то замерла в ужасе от представшего передо мной зрелища.

Мне хотелось побежать назад к Катлеру, вырваться из темноты, жадно хватая ртом воздух, словно я вынырнула из воды. Но вместо этого я продолжала смотреть. И это нельзя объяснить одним лишь потрясением. Меня раздирали противоречивые чувства: я хотела доказать себе, что я сильная и способна побороть самый страшный испуг в жизни; меня мучило больное любопытство, граничащее с извращенностью, и, наконец, ко всему этому примешивалось отвращение и уныние от созерцания случившейся с человеком беды. Здесь, посреди хаоса, я столкнулась с мрачным и болезненным проявлением жестокости. И это вселяло в меня безграничный ужас.