Демон ветра - читать онлайн книгу. Автор: Роман Глушков cтр.№ 42

Сеньор услышит о своем старшем тирадоре и все поймет, ведь Сото не раз рассказывал ему о традициях своих предков. Неизвестно, как Рамиро, но его отец обязательно оценит кажущееся безрассудство преданного слуги по достоинству.

А большего Сото Мара после смерти и не надо.

«Самурай должен умереть, поэтому цель его – умереть так, чтобы своей великой доблестью поразить и друга, и врага, чтобы о его смерти пожалел и господин, и командующий, чтобы его славное имя осталось в памяти будущих поколений. Иная участь ждет презренного труса… Об этом следует думать днем и ночью и никогда не забывать».

Сырые казематы Мадридского магистрата были лишь жалким подобием таковых при Главном в Ватикане. Там подвальные помещения простирались вниз на несколько уровней и содержали в своих тесных камерах-пеналах сотни обладателей черных прогнивших душ. Не считая Ада, больше, чем в подвалах Главного магистрата, грешников скапливалось лишь в одном месте – в Ватиканской тюрьме под названием Дом Искупления. Мадридский магистрат имел всего один подвальный уровень, камер на нем размещалось два десятка и были они, надо заметить, гораздо просторнее своих ватиканских аналогов.

Единственная их общая черта: полное отсутствие окон. В этом при желании обнаруживалась определенная логика: очищенные Огнем от скверны души покаявшихся грешников направлялись прямиком в Рай, и потому было бы несправедливо лишать их знакомства с Адом хотя бы в виде его скромной земной модели. Отступники оказывались в темном сыром подвале, непрерывно оглашаемом дикими криками боли, и сполна осознавали, что ожидает их после смерти, если они не покаются. Мучительное дознание только укрепляло их в мысли о скорейшем покаянии. Так что, очутившись в Раю, они уже имели право утверждать, что пусть один круг Ада, но они прошли в полной мере. Суровый, но справедливый Орден Инквизиции облегчал Страшному Суду его и без того нелегкую работу. За эту помощь Всевышний порой великодушно закрывал глаза на случающиеся при проведении дознания накладки. Куда же без них в таком тонком и деликатном деле, как божественное правосудие?

Магистры Жерар Легран и Гаспар де Сесо следовали по узкому каменному коридору за угрюмым сутулым надзирателем и негромко переговаривались.

– По-моему, это бесполезно, – говорил Жерар. – Он не станет каяться. Он отказался от покаяния вчера, откажется и сегодня.

– Почему вы так уверены в этом? – спросил Гаспар. – У него была целая ночь на раздумья. Вам ли не знать, что в этих стенах… – он обвел рукой мрачный коридор, – ночь – очень долгий срок. Вполне достаточный для того, чтобы принять здравое и взвешенное решение.

– Здравые решения принимаются в здравом уме, – возразил Жерар. – Разве вам еще не доложили о том, что сегодня ночью вытворял в камере гражданин ди Алмейдо? Как он проклинал наш Орден, Сарагосского епископа, Апостолов и даже Пророка?

– Да, мне доложили, что пришлось пойти на крайние меры: воспользоваться кляпом и оборачивать его в мокрую простыню.

– Вот видите. Мне кажется, это и близко не похоже на трезвое осмысливание собственной участи…

Надзиратель подошел к двери предпоследней камеры, сначала заглянул в окошечко, а затем принялся деловито бренчать ключами, отпирая огромный дверной замок.

– Может быть, мне все-таки остаться, ваша честь? – осведомился он.

– Нет, спасибо, Жюль. Иди. Когда потребуешься, я тебя позову, – отмахнулся Гаспар. Ноги у дона ди Алмейдо отнялись еще позавчера – после того, как его обличили во лжи под присягой, – и на вчерашнее дознание Охотникам уже пришлось тащить грузного арестанта на руках. Никакой опасности этот немощный старик магистрам не представлял, разве что мог в сердцах запустить в них кружкой.

Диего ди Алмейдо лежал на соломенном тюфяке прямо на холодном полу. Черная выцветшая арестантская роба была ему мала и не сходилась на животе, а штаны едва прикрывали колени. На первый взгляд казалось, что арестант спит, однако лицо его то и дело дергалось, рука дрожала, а губы бормотали что-то невразумительное, но на слух очень грозное. Видимо, все те же проклятия. Вчерашнее дознание на Троне Еретика сильно помутило рассудок дона Диего, поэтому узнать в нем прежнего благородного и гордого сеньора стало теперь нелегко.

Сесть в камере было не на что, и магистры остались стоять напротив недвижимого арестанта, который не обратил на их приход ни малейшего внимания. Надзиратель покинул камеру, заперев за собой дверь, что являлось в принципе излишней предосторожностью, но порядок оставался порядком, исключения в нем не допускались.

– Гражданин ди Алмейдо! – обратился к арестанту магистр Жерар. – Вы меня слышите, гражданин ди Алмейдо?

Арестант не отреагировал.

– Он… свобода… скоро… покарать… каждый… – бормотал в забытье дон, дергая рукой. – Покарать… ангел… придет… ночь… карать… карать… каждый…

Магистры переглянулись, после чего Жерар приблизился и потряс арестанта за плечо.

Вдруг веки дона распахнулись, а трясущаяся рука с быстротой атакующей змеи резко ухватила Жерара за рукав балахона.

– Ты готов?! – глядя на магистра выпученными глазами, прошипел очнувшийся от забытья Диего ди Алмейдо. Зрачки его были расширены, как у слепца. – Ты готов встретиться с ангелом смерти?!

Жерар отшатнулся и нервным рывком высвободил рукав из цепких пальцев арестанта. Треснула надорванная ткань. Дон уронил руку на грудь, но глаза его оставались открытыми и не мигая смотрели куда-то мимо инквизиторов. Он будто не замечал визитеров. Однако дон не ослеп – ловкость, с какой он схватил рукав Жерара, опровергала подобное умозаключение.

– Я знаю, что вы меня слышите, гражданин ди Алмейдо! – продолжал Гаспар, на всякий случай отойдя от арестанта подальше. – Возьмите себя в руки и прекратите ломать комедию! Вчера на дознании вы сознались в совершенных вами совместно с чернокнижником Морильо преступлениях, однако от покаяния отказались. Но Орден Инквизиции милостив и делает вам повторное предложение о чистосердечном покаянии. А также официально уведомляет вас, что завтра на рассвете вы примете Очищение Огнем.

– Очищение Огнем? – медленно и без малейшей тени испуга повторил за магистром дон. Взор его наконец-то прояснился и стал немного похож на осмысленный. – Какая честь: меня будут жечь огнем на городской площади! Фанфары глашатаев и объедки в лицо…

– Из уважения к вашим прошлым заслугам перед страной Очищение пройдет в закрытом порядке, – уточнил Жерар. – Его Святейшество архиепископ Мадридский принял решение не подвергать позору вашу благородную фамилию.

Диего ди Алмейдо хрипло рассмеялся:

– Значит, я сгорю на помойке, как чумная скотина? Никаких фанфар, одни объедки! Что ж, передайте Его Святейшеству…

– Прекратите паясничать, гражданин ди Алмейдо! – гневно перебил его Гаспар. – Последний раз спрашиваю: готовы вы к покаянию или нет? На вашем месте я бы не стал пренебрегать дарованной вам последней милостию Господней!

– На моем месте?! – возмутился арестант. – Откуда тебе, ничтожество, знать, каково это – быть на моем месте! Проклятый лицемер!