Теория и практика йоги - читать онлайн книгу. Автор: Ливанда Нимбрук cтр.№ 7

Пусть он ответит: “Я – время года, я – происходящий от времен года, рожденный от пространства [своего] источника, как семя – для жены, сияние года, Атман каждого существа. Ты – Атман каждого существа. Что есть ты – то и “я”. Тот спрашивает его: “Кто я?” Пусть он ответит: “Действительное”. – “Что такое действительное?” – “То, что отлично от богов и жизненных сил, сат; то же, что является богами и жизненными силами, тьям. Это обозначается словом “действительное”. Таково все, что существует. Все, что существует, это ты”, – так отвечает он ему.

Только дыхание Атмана вдыхает в тело жизнь. «Жизнь – дыхание, дыхание, поистине – жизнь. Ибо пока в этом теле пребывает дыхание, до той поры [пребывает и] жизнь. Ибо, поистине дыханием достигает [человек] бессмертия в этом мире и познанием – истинного решения. Тот, кто почитает меня как жизнь, как бессмертие, достигает полного [срока] жизни в этом мире и бессмертия, неразрушимости – в небесном мире. Некоторые говорят об этом: “Поистине жизненные силы приходят в состояние единства, ибо [иначе] никто не смог бы одновременно дать знать об имени речью, об образе – глазом, о звуке – ухом, о мысли – разумом. Поистине достигнув состояния единства, жизненные силы дают знать обо всем этом друг за другом: вслед за говорящей речью все жизненные силы говорят; вслед за видящим глазом все жизненные силы видят; вслед за слышащим ухом все жизненные силы слышат; вслед за мыслящим разумом все жизненные силы мыслят; вслед за дышащим дыханием все жизненные силы дышат”. Так это есть, – сказал Индра, – но [существует] и наивысшая среди жизненных сил.

Живет лишенный речи, ибо мы видим немых. Живет лишенный глаза, ибо мы видим слепых. Живет лишенный уха, ибо мы видим глухих. Живет лишенный разума, ибо мы видим глупых. Живет лишенный рук, живет лишенный ног, ибо мы видим это. Но, воистину, лишь дыхание – познающий Атман – охватывает это тело и поднимает его. Поэтому следует почитать его как уктху. Это – достижение всего в дыхании. Поистине дыхание – это познание. Поистине познание – это дыхание. Вот очевидность этого, вот распознавание: когда человек, уснув, не видит никакого сновидения, то он достигает единства в этом дыхании.

В него входит речь со всеми именами, входит глаз со всеми образами, входит ухо со всеми звуками, входит разум со всеми мыслями. Когда он пробуждается, то подобно тому, как из пылающего огня разлетаются во все стороны искры, так из этого Атмана разлетаются по своим местам жизненные силы, из жизненных сил – боги, из богов – миры. Это дыхание – познающий Атман – охватывает это тело и поднимает его. Поэтому следует почитать его как уктху. Это достижение всего в дыхании. Поистине дыхание – это познание. Поистине познание – это дыхание».

Европейцам очень трудно объяснить, почему индийцы не считают душу бессмертной. Европейский миф о бессмертии души базируется на основе христианства. Согласно христианскому учению, единственная бессмертная вещь, которой обладает каждый человек, – это его душа. Находится душа в сердце и после смерти человека покидает его тело, отправляясь в рай или в ад. Индийцы, создавшие учение о реинкарнации, замечательно обходятся без бессмертия души, что вызывает у европейцев полное непонимание: если человек получает рождение в новом теле, то он переходит в это тело со старой душой, просто она к семи годам забывает предыдущую жизнь в другом теле, убеждены они.

Однако с точки зрения индийца европейцы совершенно не понимают природу души. Никакая старая душа в новое тело не перемещается. Как, впрочем, то, что называется душой, не обладает не только бессмертием, но даже относительной длительностью существования. На протяжении жизни человек постепенно меняет множество душ, и лучше всего, наверное, об этомсказано у поэта Николая Гумилева в стихотворении «Память». Понимание индийской философии позволило Гумилеву сделать душу недолговечной: ей положено трансформироваться с возрастом, приобретать одни качества, отказываться от других, улучшаться или ухудшаться и – это важно – ничего не помнить о предыдущей насельнице трансформирующегося тела. В отличие от «сменяемой» души неизменной остается память, которая не дает распасться личности человека после прощания с очередной душой.

Поэт обращается к памяти так:

Память, ты рукою великанши

Жизнь ведешь, как под уздцы коня.

Ты расскажешь мне о тех, что раньше

В этом теле жили до меня.

И тут ведь имеется в виду не чудо реинкарнации, а обычные «внутренние переходы сознания» – мальчик, юноша, молодой человек, зрелый мужчина и т. п. Душа мальчика – по Гумилеву, «колдовского ребенка, словом останавливавшего дождь», – одна, душа юноши, который любил «ветер с юга, в каждом шуме слышал звоны лир, говорил, что жизнь – его подруга, коврик под его ногами – мир», – другая, душа «избранника свободы, мореплавателя и стрелка», первопроходца далеких стран, живущая очарованием открытий и жаждущая экзотики, – разительно отличается от двух своих предшественниц, душа воина, грудь которого тронул дважды святой Георгий (в царской армии высший знак отличия за храбрость), не похожа на три предыдущие.

Душа не бессмертна, она живет, пока необходимо, изменяется, выполняет предписанную ей карму. Вечным остается сознание, в котором происходят трансформации души, там и проживает память. Мальчика, юношу, путешественника и воина связывает только память. Мальчик, юноша, путешественник и воин – это, по сути, совершенно разные люди, наделенные разными душами. То, что было дорого и любимо мальчиком, оставляет равнодушным молодого поэта. То, что больше всего ценил поэт, совершенно чуждо воину. Вот почему Гумилев и восклицает:

Только змеи сбрасывают кожи,

Чтоб душа старела и росла.

Мы, увы, со змеями не схожи,

Мы меняем души, не тела.

Так что европейцу трудно объяснить, в чем смысл реинкарнации, если душа в этом кругообращении жизни не участвует. Они забывают о гораздо более важном: если мир сотворен внутри сознания Атмана, то все живые существа – порождения этого сознания, то есть реально не существуют. А душа? По положениям буддизма неизменная и отягощенная бессмертием душа не позволяет человеку становиться совершенным и привязывает к миру, которого, по существу, нет. Вот почему души должны отпадать от живого тела по мере его трансформации. С бессмертной и неизменной душой человек не способен достичь освобождения от майи – иллюзий предметного мира.

Все, что видит человек глазами, является творением Атмана. Внешний мир существует только в восприятии самого человека. Структура мира, согласно Майтри-Упанишаде, такова: «Поистине вначале этот [мир] был одним тамасом. Это [пребывало] в высшем [начале]; движимое высшим, это достигло различия. Поистине этот образ – раджас. Этот раджас, движимый [высшим], достиг различия. Поистине этот образ – саттва. Эта саттва, движимая [высшим], источает сущность – это та часть, которая [есть] доля мышления, сознающее начало в каждом человеке, отличающееся представлением, решением, самомнением. [Это] – Праджапати, Вишва.