Все под контролем - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Калугин cтр.№ 81

– Ваше любопытство удовлетворено? – спросил у меня Алекс.

– О, да! – абсолютно искренне ответил я. – Даже если бы, кроме этого трактира, мы не увидели больше ничего, я бы и тогда сказал, что экскурсия в прошлое полностью оправдала мои ожидания.

– Вы в самом деле совершили это путешествие только ради того, чтобы увидеть Шекспира? – в вопросе гида мне послышалось легкое недоверие.

Должно быть, подобных мне чудаков ему прежде встречать не доводилось.

Алекс смотрел на меня и ждал ответа. А что я мог ему сказать? То, что я оказался здесь по чистой случайности, только потому, что моя знакомая не нашла ничего лучшего, как подарить мне на день рождения поездку в гости к Шекспиру? То, что я боялся этой встречи и одновременно понимал, что не смогу ее избежать? Или, быть может, то, что Шекспир всегда служил мне примером того, что подлинный мастер должен выстраивать свою жизнь как театральное представление, тщательно выписывая мизансцены, но при этом умело оставляя в тени то, что не следует выставлять напоказ, что совершенно необязательно знать ни обывателям, коллекционирующим сплетни и анекдоты из жизни знаменитостей, ни исследователям, для которых любопытный факт, позволяющий по-новому интерпретировать то или иное событие, зачастую представляет куда более значительную ценность, нежели то, что действительно за ним стоит?

Определенно, я в тот момент не хотел говорить ни о чем таком, что требовало серьезного обсуждения и тщательного, взвешенного анализа. Поэтому в ответ на вопрос Алекса я только неопределенно пожал плечами и, в свою очередь, спросил:

– Мы могли бы сделать несколько снимков?

На инструктаже нас предупредили, что мы можем воспользоваться услугами гида, попросив его сфотографировать нас в том или ином интерьере прошлого.

Алекс машинально коснулся кончиками пальцев небольшой бронзовой брошки, приколотой к левому борту его кафтана, в которую был встроен миниатюрный цифровой фотоаппарат.

– Если вы выйдете на улицу, а потом снова войдете, я смогу снять вас рядом с Шекспиром, когда вы будете проходить мимо него, – предложил он.

– Нет, – я слегка поморщился и сделал отрицательный жест рукой. – Я хотел бы получить фотографию самого Шекспира.

– Как угодно, – не стал спорить гид. – Будьте добры, сдвиньтесь чуть левее.

Я выполнил просьбу, и Алекс, наведя фотоаппарат на сидевшего у окна Шекспира, сделал несколько снимков.

Взглянув на Шекспира, я заметил, что он сидит все в той же позе, – чуть наклонив голову и зажав кончик пера зубами. Похоже было, что с того момента, когда я впервые на него взглянул, Шекспир не написал ни строчки.

– Вы остались довольны обедом? – спросил меня Алекс. – Или, быть может, желаете отведать еще что-нибудь? Могу порекомендовать на десерт сливовый пирог, – у здешней хозяйки он получается отменно.

Я хотел ответить, что наелся от души, но не успел ничего сказать. Наш третий товарищ, о котором мы с Алексом на время забыли, издал какой-то нечленораздельный булькающий звук и, оттолкнувшись руками от стола, рывком поднялся на ноги. Табурет, на котором он сидел, с приглушенным стуком упал на застеленный соломой пол.

Все то время, что мы с Алексом говорили о Шекспире, господин Ручинкин самозабвенно занимался дегустацией имевшихся в таверне напитков. Заглянув в стакан Ручинкина, я понял, что он от пива плавно перешел к красному вину. И, судя по всему, это не лучшим образом сказалось на его самочувствии.

Развернувшись на месте, Ручинкин целенаправленно потопал в сторону открытой двери.

Выскочив из-за стола, Алекс догнал Ручинкина, схватил его за руку и попытался вернуть на место. Но Ручинкин не сдавался. Что-то громко, но совершенно невнятно выкрикивая, он тащил гида за собой к двери.

Схватив подвернувшийся под руку табурет, Алекс силой усадил на него Ручинкина и жестом попросил его оставаться на месте. Ручинкин размашисто кивнул.

Алекс метнулся ко мне.

– Мне необходимо вывести Влада на двор, – быстро заговорил он полушепотом, склонившись над моим плечом. – Надеюсь, там мне удастся привести его в норму.

Алекс оглянулся через плечо на Ручинкина, который одну за другой предпринимал неловкие попытки подняться с табурета. Все они заканчивались ничем, поскольку рядом не было стола, на который можно было опереться.

– Надеюсь, Вальдемар, я могу положиться на ваше благоразумие? – пристально посмотрел мне в глаза Алекс.

– Вне всяких сомнений, – заверил я гида. – Я с места не сдвинусь, пока вы не вернетесь.

– Благодарю вас.

В знак благодарности Алекс быстро, но крепко пожал мне плечо и поспешил к брошенному в одиночестве, беспомощному, как младенец, клиенту.

Подхватив Ручинкина под мышки, он помог ему подняться и, поддерживая за локоть, повел к выходу.

Я остался один, без присмотра гида. Но, честное слово, вначале у меня и в мыслях не было нарушать данное Алексу обещание. Я взял лежавшую на краю стола двузубую вилку, подцепил остававшийся на блюде кусок зайчатины и отправил его в рот. Прожевав мясо, я запил его глотком густого, темного пива с насыщенным вкусом ячменного солода и каких-то, как мне казалось, трав, придававших ему совершенно неповторимый аромат. Держа стакан в руке, я оперся локтем о край стола и повернулся вполоборота к входной двери.

Я совершил это движение совершенно неосознанно и вначале объяснил его тем, что ждал возвращения своих спутников. Но очень скоро я понял, что это не более чем самообман. Взгляд мой был устремлен не на распахнутую дверь таверны, а на стол, за которым, склонив голову над бумагой, сидел Шекспир.

Рука, в которой он держал перо, стояла локтем на столе. Перо замерло почти в горизонтальном положении. Чернила на его заостренном кончике давно высохли. Шекспир так и не решился коснуться пером бумаги.

Что было тому причиной? Страх автора перед чистым листом? Сомнения в том, что выбранное слово наиболее точно отражает суть задуманного? Неуверенность, которая возникает, когда образ главного героя начинает расплываться и словно бы растворяться в общей канве сюжета, который движется уже как бы сам по себе, независимо от автора? А, может быть?..

Мысль, мелькнувшую у меня в голове, я и сам готов был назвать крамольной. Но глядя на напряженный профиль сидевшего всего в нескольких шагах от меня Шекспира, я не мог от нее отделаться. А что, если ему просто нечего написать? Что, если стремление Шекспира стать драматургом имело под собой вовсе не потребность излить на бумаге все то, что в душе его превращалось в полуфантастические образы, любая трактовка которых кажется слишком упрощенной, а всего лишь желание неудавшегося актера найти себе иное поприще, так или иначе связанное с театром, без которого он себя не мыслил?..

Я тряхнул головой, прогоняя внезапное наваждение, и залпом допил остававшееся в стакане пиво.