Бюро лесных услуг. С вопросами и ответами для почемучек | Николай Сладков | страница 18 | LoveRead.ec

Все гудят и торопятся: зазеленеет ива – пиру конец.

Зазеленеет, потеряется среди зелёных кустов. Пойди-ка тогда её найди!

А сейчас как букет золотой.

Пять тетеревей

Прилетел в зорьку на обочину тетеревиного тока рябчик и завёл свою песенку: «Пя-ять, пя-ять, пять тетеревей!»

Я пересчитал: шесть косачей на току! Пять в стороне на снегу, а шестой рядом с шалашкой, на седой кочке сидит.

А рябчик своё: «Пя-ять, пя-ять, пять тетеревей!»

– Шесть! – говорю я.

«Пя-ять, пя-ять, пять тетеревей!»

– Шесть! – стукнул я по колену. – Считать не умеешь!

Ближний – шестой – услышал, испугался и улетел.

«Пя-ять, пя-ять, пять тетеревей!» – свистит рябчик.

Я молчу. Сам вижу, что пять. Улетел шестой.

А рябчик не унимается: «Пя-ять, пя-ять, пять тетеревей!»

Почему рябчик и тетерева рядом? Они вместе живут? Рябчики и тетерева рядом не живут, но весной их пути могут пересекаться. Тетерева токуют на лесных полянах, а по опушке перепархивают и посвистывают рябчики. Автор фразой «Пя-ять, пя-ять, пя-ять тетеревей» подражает песенке рябчика. Звучит она так: «Ти…ти…тить-тири-тить…»

Бюро лесных услуг. С вопросами и ответами для почемучек

Самка и самец рябчика

– Я же не спорю! – говорю я. – Пять так пять!

«Пя-ять, пя-ять, пять тетеревей!» – рябчик свистит.

– Без тебя вижу! – рявкнул я. – Небось не слепой!

Как залопочут, как замельтешат белые крылья – и ни одного тетерева не осталось! И рябчик улетел с ними.

Шепчущие следы

В светлых осинниках и ольшаниках снег сошёл, палый лист сохнет на солнце, скручиваясь в рулончики, свёртываясь в кулёчки, сжимаясь в кулачки. Лист сухой, а земля под ним мокрая. Идёшь и вдавливаешь сапогом сухие листья в сырую землю.

Лось ли пройдёт, человек ли – всё одно оставит следы, вдавит лист в землю. Пройдут, вдалеке стихнут, а следы их вдруг и зашепчутся. То лист примятый распрямится и соседний заденет. То стебелёк высохнет и распрямится. Развяжется тесёмочка жёлтой травы. Или встряхнётся сжатый в гармошку пучочек брусники.

Давно ушагали из лесу лось и человек, где-то они уже далеко-далеко, а следы их всё шепчутся, шепчутся. Долго-долго…

Все хотят петь

Жабы поют, совы бубнят. Шмель гудит басом. Про птиц и говорить нечего! От зари до зари поют.

Скворцу своей песни мало, так он чужие перепевает. Сидит на берёзе, блестящий и чёрный, словно в дёготь окунутый, разводит крылышками, словно сам себе дирижирует, и щёлкает клювом, как парикмахер ножницами.

То белобровиком просвистит, то вертишейкой прокричит, то уточкой крякнет. И петухом, и гусаком, и барашком.

Иволгой, пеночкой, сорокой!

На разные голоса: и за себя, и за всех.

Лесной гребешок

Что ни куст густой, то гребешок лесной. И ни одного неряху линючего гребешок не пропустит, непременно причешет. Лиса ли, медведь ли, заяц – ему всё равно: всех расчёсывает, причёсывает, приглаживает. С зайца – белый клок, с лисы – рыжий пук, с медведя – бурые космы.

Иной куст, самый густой да колючий – шиповник или боярышник, – сам за весну станет как зверь мохнатый. Шерсть на нём звериная дыбом, даже подойти страшно!

Почему звери линяют? У многих зверей в году происходит две линьки – осенняя и весенняя. Осенью звери меняют свой лёгкий летний мех на более густой и тёплый, который у них вырастает к зиме. Некоторые звери (песец, горностай, ласка) при осенней линьке меняют цвет шубок с бурого или рыжего на белый. Так они будут менее заметными на снегу. В период весенней линьки звери надевают летние «шубки», в которых не так жарко. При линьке они оставляют клоки шерсти повсюду – на ветвях кустарников, под пеньком, на корявых стволах деревьев. Старая шерсть слезает с них клочьями, а под ней уже выросла новая.