Полет мотылька - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Калугин cтр.№ 60

– Гена. – Геннадий Павлович упустил движение Валентины, и она все ж таки успела схватить его за руку. – Я думаю, ты просто устал, переутомился на работе. Наверное, снова ночи напролет сидишь за компьютером, да и питаешься бог знает как.

– Нет-нет, у меня все хорошо, – поспешил заверить бывшую жену Геннадий Павлович.

– Если хочешь… – очень робко, вкрадчиво, в совершенно несвойственной для нее манере начала Валентина.

Но Геннадий Павлович перебил ее, не дослушав:

– Нет, не хочу.

Лицо Валентины вспыхнуло, а в глазах сверкнули молнии, – в былые времена такой ее Геннадий Павлович видел не раз.

– Тебе нужно обратиться к врачу, – резко бросила Валентина.

– Да, конечно, – не стал спорить Геннадий Павлович, хотя прекрасно понимал, что врач ему не поможет.

Дело тут было не в расстройстве психики, а в чем-то совершенно ином. Вот только в чем? Быть может, это было как-то связано с его работой в Институте мозга? Сон во сне – что бы это могло означать и почему этот вопрос так занимал его?

И, не откладывая надолго, Валентина поднялась со скамейки, давая понять, что разговор закончен и виноват в этом не кто иной, как сам Геннадий Павлович.

– Прямо сейчас и отправлюсь. – Калихин тоже встал.

– Я действительно беспокоюсь за тебя, Гена, – посмотрела на бывшего мужа Валентина.

– Я знаю, – машинально улыбнулся Геннадий Павлович.

– Не забывай про Артема. Он все время ждет тебя.

– В эту субботу непременно приду, – заверил Геннадий Павлович.

Валентина приподнялась на цыпочки и поцеловала Геннадия Павловича в щеку.

– Я позвоню тебе, – тихо произнесла она.

Но Геннадий Павлович знал, что она не позвонит.

– Да, и вот еще, чуть не забыла, – Валентина достала из сумочки компакт-диск и протянула его Геннадию Павловичу. – Артем просил тебе передать. Твой любимый диск. Ты давал ему послушать. По-моему, ему не понравилось.

– Я это слушал? – удивленно произнес Геннадий Павлович.

В руках у него был диск группы со странным названием «Arc», – Геннадий Павлович готов был поклясться, что никогда прежде не слышал о такой.

В странном и высшей степени неопределенном состоянии пребывал Геннадий Павлович после встречи с бывшей супругой. Удивлен ли он был тем, что узнал? Да. Растерян? Несомненно. Но при этом он не испытывал страха, хотя, казалось бы, следовало. Напротив, он чувствовал себя куда увереннее, чем вчера или даже сегодня утром. Геннадий Павлович по-прежнему не понимал причин обрушившихся на него напастей, но теперь он мог предположить, с чем они были связаны. И, что, пожалуй, самое главное, он чувствовал – грядут перемены. Пузырь неопределенности раздулся до предела и вот-вот должен был лопнуть. События уже не тащили его в неудержимом потоке, – теперь он мог остановиться, осмотреться и обдумать то, что происходит. Кроме того, разом отпал ряд проблем. Еще утром Геннадий Павлович переживал из-за того, что ушел Артем, – теперь же об этом можно было забыть, поскольку, как выяснилось, это был не сын, а совершенно чужой человек. Кем он был в действительности и почему выдавал себя за Артема, повзрослевшего разом на двенадцать лет, – вопрос интересный, но не тот, что требует безотлагательного решения. В большей степени Геннадия Павловича интересовало то, каким образом он, преуспевающий и хорошо зарабатывающий ученый, занимавшийся перспективной разработкой, к которой проявляли интерес государственные структуры, – иначе кто еще мог обеспечить бесперебойное финансирование его работ? – превратился в обитателя коммунальной квартиры, населенной устало влачащими свой долгий век одинокими стариками и живущими на государственное пособие бедолагами? Сон во сне, или ложные воспоминания – тема его работы. Геннадий Павлович нутром чувствовал, что именно это является ключом ко всем вопросам, что неожиданно окружили его, словно высокий частокол, за которым не видно истины. Тот, кто навязал ему ложные воспоминания, конечно же, позаботился о том, чтобы добраться до сути было не просто. Следовательно, действовать нужно было осторожно, так, чтобы шаги его оставались незаметными для наблюдателей. Попытка решить все вопросы лобовой атакой, скорее всего, натолкнется на активное противодействие тех, кто за всем этим стоит. Поскольку им, в отличие от Геннадия Павловича, известна подлинная картина происходящего, окончательно все запутать не составит для них большого труда. Если они к тому же решат обрубить все концы, то Геннадий Павлович рискует навсегда остаться пятидесятидвухлетним безработным, всеми забытым, коротающим бесконечно скучные дни за прослушиванием песенок Филиппа Киркорова, упоительных в своем бессмысленном примитиве, в ожидании четверга, когда можно встретиться с друзьями – в подлинности которых тоже возникали сомнения – и попить пива за их счет.

Геннадий Павлович собирался вернуться домой, чтобы там все как следует обдумать, но, уже на выходе из метро, неожиданно принял иное решение. Нужно было использовать любую возможность для того, чтобы свести к минимуму проявления неопределенности, окружавшей его, подобно плотной пелене тумана, и для начала Геннадий Павлович решил зайти в кабинет генетического картирования. Просто чтобы убедиться в том, что вчера он действительно здесь был и сдал анализ. Да и крюк для человека, привыкшего ходить пешком, был небольшой. Все одно – дорога к дому.

Возле черной двери кабинета генетического картирования никого не было – ни злобных парней в зеленых майках, ни безразличного ко всему охранника. Однако дверь была не заперта. Геннадий Павлович шагнул через порог, повернул направо и вошел в знакомый коридор, исчезающий в бесконечности. На этот раз Геннадий Павлович не испытал той парализующей разум и волю подавленности, что накануне заставляла его едва ли не бежать вдоль выкрашенных в грязно-желтый цвет стен. Коридор внушал лишь подспудное неприятие – как почти любое помещение в госучреждении, – и не более того. Миновав нишу, в которой пряталась дверца с табличкой «А.Р. Арков», Геннадий Павлович заглянул в зал, отведенный для тех, кто ожидал выдачи генетического паспорта. В зале не было ни одного человека. Геннадий Павлович подошел к двери и деликатно постучал. Ему никто не ответил. Тогда он постучал громче и настойчивее. И снова никакого ответа. Геннадий Павлович дернул за ручку – дверь оказалась заперта. «Должно быть, сегодня не приемный день, – подумал Геннадий Павлович. – Хотя в таком случае входная дверь тоже была бы запертой. А на двери висело бы расписание часов приема – так принято во всех приличных учреждениях». Поначалу Геннадий Павлович хотел было уйти – какой смысл бродить по пустым коридорам и стучаться в закрытые двери, за которыми никого нет? Его остановила мысль: что, если желание это принадлежало не ему, а было продиктовано кем-то со стороны, кто пытался контролировать его действия? А если так, значит, для того чтобы найти тот путь, который он выбрал бы сам, следовало поступить иначе. Геннадий Павлович вышел в коридор и замер в нерешительности. Ему страшно хотелось повернуть к выходу – желание было настолько сильным, что становилось не по себе, – и все же он пошел в противоположную сторону.