Женщина-VAMP - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Микулина cтр.№ 85

Я чувствую, как краснею – от злости. Терпеть не могу эту заносчивость, эту холодную самоуверенность… Я все еще не разжимаю зубов:

– Я понимаю: издеваться надо мной – удовольствие куда большее.

– Не понял? – Серхио виртуозно изображает искреннее недоумение.

– Ага, не понял ты! Какого черта ты пришел – кроме как поглумиться?

Серхио молчит, глядя на меня с философским спокойствием, но уже без улыбки.

Его молчание бесит меня еще больше – и я наконец повышаю голос:

– Ну радуйся, кровосос хренов! Ты все смотрел и думал – долго ли она будет со мной играться, прежде чем вернуться к тебе – такому совершенному и такому бессмертному. Оказалось, недолго. Так какого черта ты тут делаешь – почему ты не с ней и не празднуешь победу? Ты же выиграл. Она твоя!

Холодов терпеливо выслушивает мою тираду. На лице его появляется озабоченное выражение, и он переспрашивает осторожно:

– Ты закончил? Тебе стало полегче?

Я опускаюсь на свой стул и устало качаю головой – я понимаю, каким мальчишеским выглядит мой гнев, как все это должно быть смешно в его глазах, и сразу сдуваюсь, будто лопнувший шарик.

– Нет. В смысле, полегче не стало. Но орать я больше не буду. Извини. – Я поднимаю на него глаза. – Ты чего пришел-то на самом деле? Осматриваешь будущие журнальные владения?

Вампир лениво пожимает плечами:

– Нет. Я все еще надеюсь, что мне не придется здесь работать. Мне это, честно говоря, совершенно не по душе. Сидеть на одном месте – это не мое, я газетный критик, мне интересно другое. Так что я пришел… как-то разрулить эту ситуацию.

– Хочешь, чтобы все-таки я ушел, а она осталась? Не трудись уговаривать, я так и собираюсь поступить. Просто Гранту прямо сказать не решился.

Серхио качает головой:

– Нет, кретин. Как все-таки сложно со смертными! Вы все понимаете через… одно место. Я хочу решить ваши с Мариной проблемы, а не местные кадровые перестановки.

– Ну то есть ты все-таки издеваться пришел!.. – Мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки. – Она меня бросила. Больше нет никаких проблем. Точка.

Холодов, все это время подпиравший стену у двери, покидает свой пост, подходит к моему столу и, повернув свободный стул спинкой ко мне, садится на него верхом. Удобно устроившись и скрестив руки на спинке стула, он смотрит на меня с любопытством, склонив рыжую голову чуточку набок.

– А почему, как ты думаешь, она тебя бросила?

Бессердечные скоты – вот они кто, эти вампиры. Правильно они говорят, что у них сердце не бьется, – если бы билось, они не могли бы так жестоко копаться у человека в душе. Господи, опять все эти клише и банальности про сердца и души – никогда я, что ли, от них не избавлюсь? Короче – неужели он не понимает, что мне БОЛЬНО вот так взять и сказать, почему меня бросила женщина, без которой я не могу даже нормально дышать? Без нее мне каждый вдох тяжек – как будто мои сломанные ребра еще не зажили.

Он, однако, не сводит с меня взгляда, и я говорю, не поднимая глаз от поверхности своего заваленного кучей ненужных бумажек рабочего стола:

– Потому что я ей надоел. Чего и следовало ожидать.

– Потому что ты смертный, и ей стало скучно со смертным?

Он еще уточняет, скотина! Вежливый такой. Любопытный. Может, все-таки ударить его – и будь что будет?

– Да, именно поэтому. – Удивительно, как ровно звучит мой голос.

Несколько секунд между нами царит молчание, а потом Серхио говорит мягко:

– Ты очень сильно ошибаешься.

Как же меня утомили их игры! Я смотрю на него устало.

– Что ты, черт подери, имеешь в виду?

– Я имею в виду, что ты никак не мог ей надоесть. Ей не могло стать с тобой скучно. Она любит тебя, Влад. Ты хотя бы представляешь, что это значит для вампира?

Я медленно качаю головой и шепчу:

– Нет. Нет, не представляю. Я не знаю, что вы вкладываете в это слово. В этом-то вся и проблема.

Холодов недоуменно хмурит брови:

– Но ты ведь встречался с Дракулой – ты слышал его рассказ о Минне?

– Да.

– И все еще ничего не понимаешь?

Моя очередь пожимать плечами.

– Чужая душа – потемки. Он очень… драматично рассказывал. Но откуда мне знать, что в нем говорило – любовь, как понимают ее люди, или ваше вампирское раздражение, поскольку у него отняли то, что он считал своим?

Серхио меряет меня холодным взглядом и повторяет задумчиво:

– Любовь, как понимают ее люди… Ты думаешь, что люди понимают ее… глубже? Что они чувствуют сильнее? Потому что они ЖИВЫЕ? – Он снова усмехается, но на этот раз, кажется, не надо мной, а над репутацией своей семьи. – Ну что ж, в каком-то смысле мы это заслужили. В самом деле – мы всегда повинуемся желаниям, мы не так-то легко привязываемся, и, конечно, нашим чувствам нет доверия… Но правда в том, Влад, что для вампира слово «любовь» означает в тысячу раз больше, чем для смертного. Любовь – если она случается с нами, а это, конечно, происходит не часто… Наша любовь – это целый мир. Новая Вселенная, в центре которой стоит тот, кого мы полюбили. Эта любовь не имеет срока давности. Она никогда не иссякает. Как она может иссякнуть, если мы, как ты правильно отмечаешь, неживые? Мы мертвые. А если уж что и характерно для смерти, так это неизменность. Постоянство. С мертвыми ничего не происходит. Мертвец не может изменить. Не может разлюбить. И мы, хотя и живые – бессмертные – мертвецы, не можем. Наша любовь бессмертна – как мы.

– Но Дракула-то утешился. – Я указываю на очевидное противоречие в этом пафосном заявлении. – Он нашел себе новую невесту.

Серхио разводит руками:

– И это – чудо, которого еще не случалось в нашей истории. Но с графом все время происходит что-то необычное. Даром, что ли, он живая легенда. В конце концов, он ведь первым из нас полюбил смертную. И я не уверен, что его персональное чудо может повториться. А если бы и повторилось… Он ждал его сто лет, а мог бы и дольше прождать и не дождаться. Ты в самом деле хочешь, чтобы Марина жила без тебя сто лет, а потом, когда твои хорошенькие кости уже давно истлеют в земле, она может быть – может быть! – встретит кого-то, кто сможет ее утешить?

Мой гнев на него утих – я верю, что он искренне хочет помочь. Только это бесполезно, и в моей душе поднимается горечь – поднимается физически, как рвота, я словно чувствую ее вкус в горле.

– Ты так говоришь, как будто я ее оставил. Это ОНА ушла от меня, Серхио.

Он кивает:

– Да. И она страдает. Она умирает каждую секунду, что проводит вдали от тебя.

Черт бы побрал мое сентиментальное сердце – я дергаюсь, словно от физической боли, как обычно бывает при каждом упоминании о том, что Марина страдает. Но я все равно не понимаю.