Женщина-VAMP - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Микулина cтр.№ 33

– Как ты со мной рядом находишься – неужели тебе… Ну… не…

Он запинается, и я заканчиваю фразу за него:

– Не хочется тебя съесть?

Он кивает, глядя мне прямо в глаза, и снова в его взгляде нет страха. Влад просто ждет моего ответа и примет его, каким бы он ни был. Этот юноша не перестает меня поражать.

Я легонько касаюсь пальцами его руки:

– Нет. Не хочется. Жажда – это сильное чувство, но отнюдь не необоримое. Когда мы сыты, мы вообще об этом не думаем. Ты же не думаешь о еде все время, верно? Наш голод – это обычный голод.

Интересное у него выражение глаз – сочувственное… Но и настороженное. Я догадываюсь, что он хочет у меня спросить, но не собираюсь больше ему помогать. Я обещала ответить на любой вопрос, но не мне решать, что ему спрашивать.

Наконец он говорит:

– Голод у вас обычный. Только еда необычная. – Пауза – он собирается с силами. Решился: – Ты часто… Охотишься?

Я отвечаю честно:

– Да. Каждую неделю. Я же говорила.

Он отводит глаза. Его можно понять: трудно смотреть в глаза женщине, которая только что призналась, что каждую неделю совершает убийство. Он отводит глаза, но его пальцы не отпускают моей руки… Он все еще со мной – ему просто нужна минута, чтобы уместить в своем сознании еще один кусочек вселенского ужаса.

Нехорошо его мучить – мне ведь нет нужды проверять его на прочность. Я и так знаю уже, что он – самый сильный. Я беру его за подбородок и заставляю снова посмотреть на себя.

– Влад… Я не убиваю людей. Я убивала когда-то: у меня была долгая жизнь. Но и тогда – не слишком часто. Теперь – никогда: если мне очень нужно, я пью донорскую кровь, ее не так уж трудно достать, если знаешь нужных людей и места, – а за долгие годы мы научились приспосабливаться. Но без охоты мне жить скучно – мне необходимо движение, азарт, выброс адреналина. Так что большую часть времени я охочусь на животных. Что, по-твоему, я делала вчера в том переулке? Я знала, что там много бродячих собак, – я пришла за ними.

Я не буду ему сейчас говорить, что так щепетильно отнюдь не все мое племя. Я не буду говорить о тех диких, разнузданных ребятах, которые иногда начинают шалить в городах, пренебрегая безопасностью нашего народа, плюя на хрупкое равновесие, которое мы установили, чтобы спокойно жить в мире людей, на необходимость соблюдать секретность. Они дикие существа – настоящие отморозки: хорошо еще, если у них хватает совести охотиться на бродяг и бомжей. Иногда они нападают просто так, без разбора. И тогда более разумным вампирам приходится вмешиваться и наводить порядок. Выступать в роли своеобразной народной милиции… Это – тоже часть моей жизни, но о ней я пока не буду говорить.

Влад улыбается:

– Это… хорошо. Меня это немного беспокоило.

– Только «немного»?

Он пожимает плечами:

– Немного. Потому что я не думал на самом деле, что ты… убиваешь. Я, конечно, не знал о тебе очень важных вещей. Но самое главное я о тебе знаю.

В его глазах снова это невероятное, удивительное, необъяснимое выражение – доверия, восхищения и преданности. Это чудо – его присутствие в моей жизни, его отношение ко мне – хорошо тем, что оно не сиюминутно: случилось – и рассеялось. Оно продолжается, происходит все время: каждую минуту, с каждым его вдохом и ударом сердца Влада чудо происходит снова и снова.

Я прикасаюсь пальцем к его губам:

– Я люблю тебя.

Его руки лежат на моей спине.

– А я тебя… – На секунду он отстраняется, чтобы еще раз взглянуть мне в глаза. У него есть еще какой-то вопрос – судя по всему, важный, потому лицо у него становится смущенным и неуверенным. – Я вот что еще хотел спросить… Тебя нельзя ранить. Ты не чувствуешь холода и боли… – Я отвечаю кивками – я не понимаю, к чему он клонит и почему у него такое встревоженное выражение глаз. Он опускает взгляд – смотрит на свои пальцы, нервно теребящие простыню, и наконец спрашивает: – А меня… – Он запинается и поднимает руку, чтобы погладить мою щеку. – Что насчет меня? Ты чувствуешь это? – Его ладонь ложится мне на плечо. – И это? – Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб и в прикрытые глаза. – А это? Тебе… тебе ведь не все равно? Ты чувствуешь… меня?

Мне нет нужды отвечать ему – мое тело отзывается на его прикосновения дрожью, и я невольно тянусь к нему: следую за движениями его руки, ищу его губы, и дыхание мое становится неровным.

Его лицо совсем рядом с моим – он целует меня и улыбается, не отрываясь от моих губ. И говорит со счастливым коротким вздохом:

– Это хорошо. Потому что это беспокоило меня очень сильно.

Определенно, у него странно расставлены жизненные приоритеты. Но кто я такая, чтобы его разубеждать?

Самое удивительное впечатление моей новой жизни – осознание того, что вампиры очень застенчивые существа. Да, они ослепительно красивы, безгранично сильны, гипнотически обаятельны и бессмертны. И когда ты просто так встречаешься с ними по жизни, они первым делом производят на тебя не самое приятное впечатление: заносчивые, слишком совершенные типы, от которых так и веет сознанием собственного превосходства. Когда ты узнаешь их получше, они начинают вести себя более дружелюбно, но все равно пребывание рядом с ними – постоянная цепь унижений для обычного смертного, склонного краснеть, спотыкаться, ронять разные вещи (и не успевать подхватить их в полете), туго соображать и отвечать невпопад. Они, конечно, никогда не издеваются над людьми прямо – но всегда смотрят на тебя, будто бы мысленно приподняв иронически идеально вычерченную бровь.

Но все это – только до тех пор, пока вампиры не знают, что ты знаешь, кто они такие. Тогда они совершенно меняются. В присутствии человека, которому известно об их, хм, особенностях, они начинают вести себя с преувеличенной деликатностью – вампиры словно бы тебя стесняются. Ты, смертный, знаешь, почему они такие сильные, ловкие и красивые. И из-за этого твоего знания они страшно парятся – они как будто извиняются за все свои совершенства. Возможно, потому, что все их неоспоримые достоинства зависят от одного существенного недостатка – да, они быстрые, но они… мертвые. И им за себя неловко.

Поведение вампира в присутствии хорошо осведомленного человека напоминает извиняющиеся ухмылки заядлого курильщика, оказавшегося в компании людей некурящих. Они ему, конечно, курить не запрещают – все нынче такие вежливые и политкорректные с инвалидами и идиотами, а курильщик среди некурящих – это практически инвалид и уж точно представитель «меньшинств». Но ему курить среди них как-то неудобно. И он закуривает упрямо, назло, чтобы не уступать диктатуре здорового образа жизни, но дымит без всякого удовольствия, каждую секунду помня о том, что все окружающие его молчаливо осуждают – или, что еще хуже, жалеют, считая, на сколько минут эта чертова сигарета сокращает продолжительность его жизни. Я – заядлый курильщик, и оказывался в такой ситуации не раз и не два, так что в поведении вампиров узнаю много знакомых примет. Это тем более странно, что курильщик из моего примера – один против многих. А у нас все наоборот – одинокий и «правильный», я самим своим видом смущаю целую толпу сверхъестественных существ.