Дом с характером [= Дом ста дорог ] - читать онлайн книгу. Автор: Диана Уинн Джонс cтр.№ 39

Чармейн записала все — и имена, и примечания, и все остальное. К концу дня указательный палец у нее весь онемел и посинел от чернил.

— Благодарю вас, милочка, — с чувством произнес король, когда Чармейн вручила ему лучшую копию. Он сразу же погрузился в чтение — да так жадно, что Чармейн не составило никакого труда схватить свой черновик и остальные записи и рассовать по карманам, и король ничего не заметил. Когда она поднялась, король оторвал взгляд от фамильного древа и сказал: — Надеюсь, вы простите меня, милочка. В ближайшие два дня ваши услуги мне не понадобятся. Принцесса настаивает, чтобы я в эту субботу и воскресенье покинул библиотеку и сыграл роль гостеприимного хозяина для юного принца Людовика. Понимаете, с гостями-мужчинами ей как-то неловко. Но в понедельник я надеюсь увидеть вас снова.

— Да, конечно, — ответила Чармейн.

Она подхватила Потеряшку, просеменившую ей навстречу из кухни, и направилась к парадной двери, ломая себе голову, как поступить со своей копией свитка. Светику она не очень доверяла. Разве можно доверять человеку, который выглядит как шестилетний ребенок, а на самом деле совсем не такой — или не совсем такой? А против огненных демонов ее предостерегали и Питер, и дедушка Вильям. Разве можно доверять такому опасному созданию, уныло думала она на ходу.

И внезапно столкнулась нос к носу с Софи.

— Ну как, получилось? Ты что-нибудь нашла? — спросила Софи с улыбкой.

Улыбка была такая дружелюбная, что Чармейн решила: Софи стоит доверять в любом случае. По крайней мере можно попробовать.

— Так, кое-что, — сказала она и вытащила записи из карманов.

Софи схватила их еще жаднее и благодарнее, чем король — свой беловик.

— Восхитительно! — воскликнула она. — Будет на что опереться. А то пока что мы блуждаем в потемках. Хоул — то есть Светик — говорит, что заклятья поиска здесь почему-то вообще не действуют. А это очень странно — вряд ли король или принцесса умеют колдовать, правда? Ну, то есть насылать такие сильные чары, чтобы отражать заклятья поиска…

— Они — нет, — сказала Чармейн, — зато многие их предки умели. А король совсем не так прост, как кажется.

— Верно, — кивнула Софи. — Ты можешь задержаться и проглядеть записи вместе с нами?

— Если что-то будет непонятно, спросите меня в понедельник, — сказала Чармейн. — Мне надо успеть увидеть отца, пока пекарня не закрылась.

Когда Чармейн добралась до кондитерской, она уже закрылась, но было видно, что в полумраке за стеклом кто-то двигается — делает уборку. Чармейн легонько постучала в дверь, а когда это ни к чему не привело, прижалась лицом к стеклу и закричала:

— Впустите!

В конце концов человек за стеклом вразвалочку подошел к двери и приоткрыл ее ровно настолько, чтобы высунуть в щель голову. Оказалось, что это незнакомый Чармейн подмастерье примерно одних лет с Питером.

— Закрыто, — объявил он.

Его взгляд переместился на Потеряшку, которая сидела на руках у Чармейн. В приоткрытую дверь вырвался аромат свежевыпеченных плюшек, и Потеряшка тут же потянулась туда носом и восторженно принюхалась.

— И с собаками к нам нельзя, — добавил подмастерье.

— Мне надо увидеть отца, — сказала Чармейн.

— Все очень заняты, — заявил подмастерье. — Пекарня еще работает.

— Мой отец — мистер Бейкер, — объяснила Чармейн, — и я уверена, что он хочет меня видеть. Впусти меня.

— Откуда я знаю, что ты не врешь? — с подозрением спросил подмастерье. — Меня же с работы выгонят…

Чармейн понимала, что в такие минуты следует вести себя учтиво и деликатно, но терпение у нее кончилось — как тогда, с кобольдами.

— Вот глупый! — перебила она. — Если мой отец узнает, что ты меня не впустил, вот тогда он точно тебя выставит! Не веришь мне — пойди приведи его!

— Фу-ты ну-ты! — фыркнул подмастерье. Однако же попятился от двери и сказал: — Ладно, входи, но собаку оставь на улице, ясно?

— Нет, не оставлю, — возразила Чармейн. — Ее могут украсть. Это очень ценная волшебная собака, если хочешь знать, и ее впускает к себе даже сам король! А если уж король ее впускает, ты и подавно впустишь!

Подмастерье скривился.

— Это ты лаббоку в горах рассказывай! — презрительно бросил он.

Положение могло сильно осложниться, если бы в этот момент из двери пекарни не вышла Белль, одна из продавщиц. Поправляя платок на голове, Белль тараторила: «Тимми, я ухожу. Смотри у меня, перемой все…» — и тут она увидела Чармейн.

— Ой, Чармейн, здравствуй! Ты ведь к папе пришла, да?

— Здравствуйте, Белль. Да, к папе, — ответила Чармейн. — А он не пускает к нам Потеряшку.

Тут Белль увидела Потеряшку. Лицо ее расплылось в улыбке.

— Ой, какая очаровашечка! Но ты же знаешь, как папа не любит, когда в пекарню заходят с собаками. Лучше оставь ее в кондитерской, а Тимми за ней приглядит. Ты же присмотришь за ней, правда, Тимми?

Подмастерье что-то пробурчал и свирепо покосился на Чармейн.

— Чармейн, только имей в виду, в пекарне еще полно работы, — затараторила Белль — она всегда так разговаривала. — Нам заказали какой-то особенный торт. Так что ты недолго, хорошо? Оставь собачку здесь, ее никто не тронет. А ты, Тимми, послушай: я хочу, чтобы на этот раз полки были отмыты как следует, а не то я завтра тебе задам! Ну, пока-пока!

И Белль выпорхнула из кондитерской, а Чармейн впорхнула внутрь. Она подумывала о том, чтобы прорваться в пекарню вместе с Потеряшкой, но вовремя вспомнила, что Потеряшка при виде пищи теряет самообладание. Поэтому она сгрузила Потеряшку у прилавка, холодно кивнула Тимми (теперь он возненавидит меня на всю оставшуюся жизнь, подумала она) и в одиночку двинулась вдоль пустых витрин и прохладных мраморных полок и островков белых столиков и стульев, где граждане Верхней Норландии имели обыкновение посиживать за кофе и пирожными с кремом. Потеряшка жалобно заскулила, когда Чармейн толкнула дверь в пекарню, но Чармейн все же вошла и скрепя сердце закрыла дверь за собой.

В пекарне царила суета, словно в муравейнике, стояла жара, словно в тропиках, и витали ароматы, которые наверняка ударили бы Потеряшке в голову. Там пахло поднимающимся тестом и тестом в печи, сладко благоухало булочками, печеньем и вафлями, а поверх всего этого веяло сытными запахами пирогов и ватрушек — и все это перекрывал мощный аромат крема и всевозможных глазурей, исходивший от огромного многоэтажного торта, который стоял на столе у самой двери, и его украшали несколько человек сразу. Розовое масло, восторженно думала Чармейн, втягивая носом это благоухание. Лимон, земляника, южноингарийский миндаль, вишни и персики!