Цель неизвестна. Построить будущее - читать онлайн книгу. Автор: Марик Лернер cтр.№ 64

— Прошу великодушно простить, — низко поклонился, показывая глубокое уважение и одновременно с довольной улыбкой, Кристиан Гольдбах, — но я взял на себя смелость не дожидаться господина Ломоносова в его приемной. Считаю, дело неотложное и доклад лично ее императорскому величеству должен воспоследовать мгновенно.

— В чем дело? — спрашиваю, мысленно прикидывая, тут нечто убойное и, сто процентов, не может идти от Шетарди.

Он просто не успел бы отправить письмо, а Гольдбах расшифровать его. Никто не станет прямым текстом сообщать о наших с ним договоренностях. Кроме того, в том сомнительном варианте вряд ли бы наш гениальный математик при мне устраивал такие фокусы. Подобного рода сообщения делаются за спиной скользкого типа (в моем лице), с целью в первую очередь обезопасить себя. И все-таки он принес в клюве нечто чрезвычайно важное и опасное. Иначе бы не рвался напрямую к императрице вне очереди, рискуя обратить на себя недружественное внимание придворных.

— Инструкции шведскому послу фон Нолькену от его правительства, — торжественно провозгласил Гольдбах, светясь торжеством.

— Еще один майор Синклер? — с подозрением спросила Анна.

Большой скандал был, когда шведского курьера в Константинополь в прошлом году грохнули в Польше люди Миниха, изъяв документы. Даже сослали исполнителей в Сибирь.

— Существуют гораздо более тихие способы, — ответил Гольдбах, тонко улыбаясь. — Фельдмаршал излишне прям, как и его офицеры.

То есть, хотел сказать, дубоват. Фактически толком дешифровщик ничего не знает, ветер создает. Ему приносят иногда со стороны, вот и работает. Есть один секретарь в шведском посольстве, весь в долгах, не первый год исправно докладывающий о приезде и отъезде курьеров. Снять копии с документов не всегда просто, но обычно курьеры постоянные и по крайней мере один не прочь крупно заложить за воротник. Ну а там уже надо не зевать. Бирон целую команду имел, платя им серьезные деньги, и сдал мне без промедления. Для него в том опасности никакой. Для государства старался. А что суммы неподотчетные, так лично из рук Анны Иоанновны.

— Риксдаг Швеции давно мечтает о реванше, но это… — Царица передала мне листки, исписанные мелким разборчивым почерком. Это, естественно, уже расшифровка. Цифры, скопированные точно, будут подшиты к нему и лягут в архив. — В ближайшее время они собираются начать войну. Ты посмотри на эти требования! — воскликнула с негодованием и черкнула ногтем по тексту. — Возвращение всех отошедших к России по Ништадтскому миру земель, а также передача Швеции территории между Ладогой и Белым морем.

— Еще и Карелию с Петербургом в придачу! — в восхищении готов аплодировать, проглядев наскоро потрясающий по наглости документ.

Юлия неуверенно рассмеялась.

— Но ведь, по документам Синклера, Турция обещала предоставить помощь Швеции лишь при нападении России. А мы этого делать не собираемся!

— Какая разница, — бурчу с досадой. — Еще одна война очень не ко времени. Стамбул упрется, выдвигая новые требования. Мы будем вынуждены держать войска на юге, давая возможность шведам действовать. Все уже решено. Тут открытый приказ собираться домой Нолькену. В связи с началом войны он в Петербурге становится не нужен.

— И наши лучшие щедрые во всех отношениях друзья из далекого Парижа в течение трех лет с начала военных действий станут выплачивать Швеции субсидии в размере трехсот тысяч риксдалеров в год.

— Один риксдалер равен четырем немецким маркам, — выдал очередную справку Трофим. — Но это расчетная единица. Курс не соответствует, ниже.

— Примерно четыре пуда серебром, — прерывая, пока эрудит не принялся сравнивать количество драгоценного металла в разные годы и заодно в Германии, объясняю.

— Много для одного человека, недостаточно для содержания флота и армии.

— Лучше, чем ничего.

— К сожалению, это еще не все, — с очередным почтительным поклоном протягивая извлеченную из кармана очередную бумагу, произнес Гольдбах.

— Еще хуже? — удивилась Анна, принимаясь за чтение.

Три минуты, пять, десять. Сначала просто пробежала содержание. Затем подумала и вернулась к началу. Еще раз внимательно проштудировала текст.

— Мы очень довольны, — произнесла наконец деревянным голосом, и это «мы» вовсе не объединяло присутствующих. Тут звучало очень монархически. — Распоряжение в виде именного указа об увеличении вам жалованья на полторы тысячи рублей в год последует в ближайшие дни. Вы свободны, тайный советник.

Гольдбах, продолжая кланяться, принялся отступать спиной к дверям. Судя по окончанию беседы, он выиграл, и немало. При Анне Иоанновне четыре с половиной тысячи имел. Приятный скачок. Вице-канцлер столько получает.

Ее императорское величество дождалась, пока он исчезнет, и только тогда передала расшифровку письма мне. За плечом моментально пристроилась Юлия, но сейчас меня это не волновало. Содержание действительно из ряда вон. Швеция и Франция через своих послов в Петербурге фон Нолькена и маркиза де ла Шетарди завязали крайне оживленные отношения с царевной Елизаветой. В обмен на поддержку при свержении Анны она обещала уступить Швеции перечисленные в предыдущем письме провинции, завоеванные ранее в Северной войне. Подробно излагался ход разговоров и договоренностей.

Это не могло находиться в сумке вместе с посланием из Стокгольма. Значит, либо придерживал некоторое время, либо очень удачно совпало. Не мешает разобраться. Не его дело думать. Обязан сразу сообщать, и не больше. За то и бабки немалые получает.

— Очень логично и хорошо спланировано. Войска уходят из Петербурга, она при помощи преображенцев устраивает переворот. Пообещать крепостных да поместий, и с ходу на дворец. Может и выгореть. Поскольку коронация еще не состоялась…

— За что мне еще и это? — с тоской произнесла Анна. Уперлась локтями в стол, закрывая лицо.

«Сама невозмутимость», как ее с некоторых пор называли за глаза во дворце, явно потеряла самообладание. А ведь ей стоило заметного труда из замкнутой и необщительной девочки, проводящей время в основном за книжками и мечтами, превратиться в нечто новое. Пусть во многом заботливость по отношению к окружающим, непрошибаемость на неприятность и веселье на публике игра, но маска рано или поздно невольно прирастает.

— Что я ей плохого сделала?

Юлия подскочила и принялась шептать нечто на ушко. При этом поглядывала в мою сторону, будто я отвечаю за Швецию. Так и сидел болван болваном, не понимая, что делать.

— Подтвердила все права и не вмешивалась в ее времяпрепровождение. Двадцать тысяч рублей после ареста Бирона просто так дала. Она в том не участвовала. Неужели нельзя доверять никому из родственников?!

— Она из ветви Петровой, вы из Иоанновой. Всегда будет считать, что у нее прав больше.

— Иногда, — сказала уже достаточно спокойно царица, — я всерьез жалею о смерти тетушки. Раньше не надо было решать всю эту груду проблем и думать о будущем. Величие, Отчизна, долг… В реальности сплошные сложности и никакого облегчения.