У солдата есть невеста - читать онлайн книгу. Автор: Александр Зорич cтр.№ 84

Выпросталась ножка, тесно облеченная высоким коричневым сапогом на каблуке «стилетто», за ней вторая, быстрехонько воспоследовала оборчатая вельветовая юбка, тут следует гимнастический выгиб, полупрыжок через рытвину в асфальте, и вот уже вся она, стройная, в приталенном пальто из буклированной шерсти, стоит вполоборота к Ивану, почесывая нейлоновую коленку.

Длинные пальцы молодой женщины поправили стильный желтый берет.

Иван прочистил горло, но спазм не ушел.

Женщина бросила механический взгляд на беседку, где сидел Иван, ненадолго задержалась на раскардаше, которые учинили бомжи возле дальнего мусорного контейнера, и вновь по пояс нырнула в салон.

– Папа! Тут у нас дверь поломалася! Пацаны из второго подъезда поломали! – воскликнула девочка.

– Ты бы лучше матери помогла… Возьми хоть кулек… Мне еще игрушки твои таскать! – с добродетельным родительским пафосом произнесла Людмила.

Она побудительно воздела вверх яркий пакет с тремя псевдолермонтовскими пальмами, торчащими из стилизованного бархана. Красная надпись: «Egypt. Duty-free shop». Егоза бросилась исполнять.

Нужно ли говорить, что Иван тотчас узнал ее, хотя видел лишь однажды? Он обнял взглядом всю эту щемящую брюнетистую прелесть, всю ее сразу – и черную косу, и глаза-вишенки под черной бахромой ресниц, и прерафаэлитский очерк скулы. Взор его души сфотографировал, всосал целиком это смугло-желтое, как крем-брюле, веселое, трепещущее и живое, неумолимо ускользающее, уже ускользнувшее.

«Но зачем она приглашала? Зачем адрес, телефон?» – в тупом оцепенении повторял Иван.

Он дошагал до гостиницы за каких-то полчаса.

Скомкал вещи, оставил уборщице на чай несколько бумажек с настороженным Богданом Хмельницким (его товарищ из Олимпийского комитета учил: таково гостиничное комильфо). Пересчитал оставшиеся в портмоне гривны – менять назад, или ну его к черту? За эти проведенные в Малороссии дни он даже отучил себя называть местные деньги рублями и притерпелся к их настоящему, как будто из славянского фэнтези засланному названию – «гривны». «Hrivnas» было написано на лбу гостиничного обменного пункта.

Спустился на ресепшн сдавать номер. Чтобы не молчать – очень уж хотелось по-гамлетовски, крестовыми взмахами меча, то бишь иронического рассудка, рассечь все эти занавеси лжи, гобелены умолчаний – спросил, когда следующий московский поезд и есть ли билеты.

Администратор, советская женщина с благочестивой прической-гулькой, заверила его – в Москву всегда можно уехать.

«А еще жизнь хороша тем, что всегда можно уехать в Москву. Обобщение в духе молодого негодяя…»

За окном купе бесновалась непроглядина-ночь. Изредка мокрую сажу вспарывали желтые полустанки, чудом не сожранные тьмою. Случалось, поезд останавливался – вот Курск, скоро Орел… Зомбически слонялась по перронам припозднившаяся пьянь.

Некурящий Иван стоял в задымленном тамбуре. Приятно холодило лоб оконное стекло.

В конце концов, подумалось Ивану, Эду Лимонову, который, как божок, воссиял над всей этой мелкой историей, с женщинами не больно-то везло. Точнее, как будто везло, но на самом деле нет.

Апрель – июль 2007

Будучи заядлым лошадником, я всегда искренне сострадал критской царице Пасифае, чья любовь к животным завела ее в трагически-зоофилические дали. Будучи же человеком, торгующим в розницу своей фантазией и зачастую теряющим ощущение границы между фантазией и явью, я сострадаю древней Пасифае еще больше: мне ли не знать, сколь зыбок человеческий здравый смысл в таких материях как любовь и страсть.

Рассказ, который я представляю вниманию читателя, повествует о Пасифае современной. Времена изменились. Пасифая теперь зовется Фаиной и царит в книжном бизнесе, с его до щекотки знакомыми мне схемами и словарем, где «продвижение», «продажи», «бренд» – самые важные понятия. Если верить грекам, та старинная Пасифая разгуливала среди затканных цветами лугов и пастбищ, где в тени кипарисов паслись тучные критские стада. Наша же Фаина, объятая смутными любовными наитиями, разгуливает по электронным землям интернета, предпочитая долины виртуальных знакомств с их субкультурой фальшивой интимности и заведомо проигранной борьбы с одиночеством… Что же, я надеюсь, мне удалось сотворить волшебное зеркало, на новый лад отразившее древний миф о матери Минотавра. По крайней мере, составители сверхпопулярного сборника современных городских рассказов «Мифы мегаполиса», где впервые увидел свет этот текст, полагают: я справился.

1

Северный ветер проник в алюминиевый раствор фрамуги и в два невесомых рывка преодолел бледно-серое, компьютерами заставленное помещение, окрыляя листки договоров, четвертинки квитанций, цветные оттиски полиграфических макетов.

Клацнул стальной челюстью дверной замок и начальница Фаины, заведующая Отделом Программ по прозвищу Волчица, скрылась в своем кабинете.

Послышался рокочущий звук выдвигаемого ящика – это Волчица полезла в стол за обеденным йогуртом, а может за винегретом в банке.

C облегчением, вольно откинулась Фаина на спинку вертящегося офисного кресла – отбой воздушной тревоги!

Переменилось – с натужно-задумчивого на приветливое – и выражение ее лица. Волчица решила перекусить. Это значит еще минут пятнадцать не перед кем будет изображать родовые муки старшего менеджера, занятого составлением летнего книжного каталога. В этот полуденный час в Отделе Программ Фаина была одна.

Пальцы Фаины шустро простучали по бывалой клавиатуре со стершимися буквами.

Бодрячком подмигнула из нижнего правого края экрана иконка интернет-соединения.

И вот уже паруса наполнились попутным электронным ветром и броузер понес юзера Prinzessinn на североевропейский портал знакомств.

Вообще-то в немецком слове, означающем принцессу, только одна буква “n” в конце. Но к моменту появления Фаины нормальная Prinzessin среди желающих познакомиться уже была. Как и принцессины с цифрами, тильдами и подчеркиваниями – оказалось, монархическая идентичность по-прежнему пользуется немалым спросом. Фаина, однако, не отступила – приклеила к слову лишнюю букву "n". И вскоре благополучно влилась в число евроженщин со смутными аристократическими претензиями. "На русский Prinzessinn можно переводить как Принцессса, через три "с"!"

Поначалу среди эгоисток и психопатов ей было сложно. Но за три месяца Фаина привыкла.

Ну вот – «Доска Любви» (так переводила для себя название портала Фаина) загрузилась во всей своей многосложной флеш-красе.

Справа буквенным водопадом – список бездельников, сидящих в лав-чате.

Слева – «мой профиль». Там информация о владельце раздела, его фотографии и личный девиз – какое-нибудь «too old to die young» или замшелая геральдическая классика вроде „veni, vidi, vici“.