Тайный меридиан - читать онлайн книгу. Автор: Артуро Перес-Реверте cтр.№ 16

Он схватился за бинокль, чтобы получше рассмотреть яхту, он восхищался изысканностью линий обвода деревянного лакированного корпуса, оснасткой и сияющими на солнце металлическими деталями. У руля стоял мужчина, а на самой корме сидела и читала книгу женщина. Кой направил на нее бинокль: ее светлые волосы были собраны на затылке, весь ее облик напоминал тех одетых в белое женщин начала века, которых так легко воображаешь себе в этих местах или на Ривьере. Тех красивых праздных женщин, чьи лица прятались под широкими полями шляп и зонтиков. Сфинксов, чуть опускавших веки, созерцая синеву моря, читая или просто храня молчание. Кой жадно изучал это лицо через двойные цейсовские линзы, разглядывал линию профиля, опущенный подбородок, глаза, сосредоточенно устремленные в книгу, выбившиеся волосы на висках. В прежнее время, подумал он, из-за таких женщин мужчины убивали друг друга, разорялись и ставили на карту свое доброе имя. Ему хотелось увидеть того, кто, возможно, был ее достоин, но, переведя окуляры бинокля на человека у руля, он только и смог разглядеть, что тот стоит, повернувшись к другому борту, и лица его в этом ракурсе не рассмотришь, видны были лишь седые волосы и загорелое тело. Яхта удалялась, и, не желая терять последние мгновения, Кой снова направил бинокль на женщину. Секундой позже она подняла голову, посмотрела прямо в бинокль, на Коя, глядя через линзы и расстояние ему в глаза. Взгляд был не мимолетный, не пристальный, не любопытный, не безразличный. Это был взгляд настолько спокойного и уверенного в себе существа, что казался неземным. И Кой спросил себя, сколько же поколений женщин должно было смениться, чтобы они научились так смотреть. В это мгновение он страшно смутился, потому что рассматривал ее так пристально, в замешательстве он опустил бинокль и только теперь, глядя на яхту невооруженным глазом, понял: взгляд этот, глубоко проникший в его душу, был случайным, она просто рассеянно смотрела на стоявший на якоре корабль, который яхта миновала, направляясь в открытое море. Кой стоял на мостике, облокотившись на поручень, и наблюдал за тем, как яхта уходит все дальше и дальше в Адриатику. Когда Кой спохватился и опять поднес бинокль к глазам, он увидел только корму и черные буквы названия: «Riddle» – «Загадка».

Кой был не слишком умен. Он много читал, но только про море. Однако детство его прошло в окружении бабушек, тетушек и кузин на берегах другого – внутреннего и древнего – моря, в одном из средиземноморских городков, где тысячи лет женщины в черном собирались по вечерам, чтобы поговорить вполголоса или молча понаблюдать за мужчинами.

Из той поры он вынес некий атавистический фатализм, парочку расхожих истин и развитую интуицию. И теперь, сидя перед Танжер Сото, он думал о женщине с яхты. В конце концов, решил он, возможно, что это одна и та же женщина, та самая, в которой слились воедино все женщины мира, основа всех тайн и ключ всех решений. Та, которая умеет пользоваться молчанием, как, быть может, никто, потому что этим языком она уже много столетий владеет в совершенстве. Та, которая обладает мудрой ясностью сияющего утра, красных закатов и кобальтовой морской синевы, ясностью, закаленной в бесконечной печали и усталости, что копится не за одну лишь жизнь, в чем Кой до странности был уверен.

А кроме того и прежде того, нужно быть самкой, женщиной, чтобы во взгляде отражалась эта смесь пресыщенности, мудрости, утомленности. И чтобы обладать такой проникающей силой, подобной стальной игле, силой, которой не обучишься, которую не подделаешь, силой, рожденной долгой генетической памятью бесконечного числа поколений женщин, перевозимых, как военная добыча, в трюмах черных кораблей, женщин, чьи ноги кровоточили среди дымящихся руин и трупов, женщин, ткущих и распускающих сотканное длинными бессчетными зимами, рожающих мужчин для новых и новых троянских войн и ожидающих возвращения изнуренных героев, этих богов на глиняных ногах, которых они иногда даже любили, чаще боялись и – почти без исключений – рано или поздно начинали презирать.

– Хочешь еще льда? – спросила она.

Он покачал головой. Есть женщины, чуть ли не с испугом завершил он ход своей мысли, которые обладают таким взглядом с рождения. Которые смотрят так, как сейчас смотрели на него в маленькой гостиной, окна которой выходили на Пасео Инфанты Исабель и на освещенное здание из стекла и кирпича – на вокзал Аточа. Я расскажу тебе одну историю, сказала она, едва он вошел. Она закрыла дверь и провела его в гостиную, за ней неотступно следовал Лабрадор с короткой золотистой шерстью, который сейчас сидел рядом с Коем и смотрел на него темными печальными глазами. Я расскажу тебе одну историю про кораблекрушения и погибшие корабли – уверена, ты любишь такие истории, – и пока я буду говорить, ты не раскроешь рта. Ты не будешь спрашивать меня, правда это или выдумка, и вообще ни о чем не будешь спрашивать, ты будешь молчать и пить чистый тоник, потому что я, как ни жаль, вынуждена тебе сообщить, что ни голубого и никакого другого джина у меня в доме нет. Потом я задам тебе три вопроса, на которые ты ответишь только «да» или «нет». После чего я разрешу тебе задать мне один вопрос, один-единственный, и на сегодня хватит, после чего ты вернешься в пансион и ляжешь спать.

И это все. Договорились?

Кой ответил, избегая местоимений: договорились; ответил, быть может, несколько рассеянно, но вполне хладнокровно уяснив себе поставленные условия. Потом он сел, куда она показала, – на диван с бежевой обивкой, располагавшийся на красивом ковре; в этой гостиной с белыми стенами, на одной из которых висела фотография в рамочке, стояли комод, столик в мавританском стиле под люстрой, телевизор и видеомагнитофон, пара стульев, стол с компьютером возле шкафа, набитого книгами и бумагами, и музыкальный центр, из его динамиков доносился голос Паваротти – а может, и не Паваротти, – он пел что-то на манер Карузо. Кой пробежал глазами по книжным корешкам: «Иезуиты и бунт против Эскилаче», «История искусства и науки мореплавания», «Министры Карла III», «Практическое применение исторической картографии», «Mediterranean Spain Pilot», «Зеркала одной библиотеки», «Мореплаватели и кораблекрушения», «Каталог исторической картографии Испании. Собрание Морского музея», «Лоции средиземноморского побережья Испании»… Были тут романы и другие книги: Исаак Динессен, Лампедуза, Набоков, Лоренс Даррелл – тот самый автор «Александрийского квартета», книжка под названием «Зеленый огонь» некоего Петера В. Райнера, «Зеркало моря» Джозефа Конрада, и так далее, и тому подобное. Из этих книг Кой не читал ничего, кроме Конрада. Его внимание привлекла книжка на английском языке, название которой совпадало с названием известного ему фильма: «Мальтийский сокол». На желтом переплете этой старой, потрепанной книжки был изображен черный сокол и женская ладонь, на которой лежали монеты и драгоценные камни.

– Это первое издание, – сказала Танжер, заметив, какую книжку он разглядывает. – Вышла в Соединенных Штатах в день святого Валентина тысяча девятьсот тридцатого года. Цена – два доллара.

Кой взял книжку в руки. Дэшиел Хэммет, значилось на переплете, автор «Проклятия Дейнов».

– Я видел этот фильм.

– Конечно, видел. Его все видели. – Танжер повела рукой в сторону шкафа. – Сэм Спейд виноват в том, что я впервые изменила капитану Хаддоку.