Ночной мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Пол Вилсон cтр.№ 14

Джек и раньше видел такие воронки в выпусках новостей. Они появлялись во Флориде, где грунтовые воды размывали почву. Но они никогда не были такой правильной формы, а эту казалось, Кинг-Конг выкопал огромным кухонным ножом. Кроме того, разве могут оползни появляться в крепчайшем граните? Вряд ли.

Парни дурачились, приплясывали, изображая крутых. Джек продвигался вправо, удаляясь от них. При свете фонарей, падавшем из южной части парка, он пытался рассмотреть яму в глубину и вдруг услышал пронзительный вопль.

Один из ребят балансировал на краю воронки, размахивая руками как ветряная мельница. Даже с некоторого расстояния Джек понял, что парень не дурачится, а действительно потерял равновесие. Но приятель, глядя на него, так и покатывался со смеху.

И вдруг умолк – дружок полетел в яму вниз головой.

– Джой! Джой! Черт возьми!

Он ухватил было друга за ногу, но не удержал, и Джой исчез в темноте. Его исполненный ужаса крик еще долго был слышен, казалось, целую вечность, эхом отдаваясь в пропасти. Он оборвался не сразу. Просто... медленно угасал.

Его приятель стоял на четвереньках у края пропасти, заглядывая в черный провал.

– Господи, Джой, где ты? – Он повернулся к Джеку: – Какая же глубина у этой проклятой ямы?

Вместо ответа Джек пошел к яме и остановился примерно в двенадцати футах от края, лег на живот и пополз.

Поглядев вниз, он почувствовал головокружение. Ничего, собственно, не было видно, кроме небольшого участка перпендикулярной стены, остальное – кромешная тьма. То же самое чувство, которое заставило его насторожиться при виде ямы, подсказало ему сейчас, что у ямы вообще нет дна, а если и есть, то на недосягаемой глубине. Это же чувство подсказало ему, что пора уходить.

Джек зажмурился и какое-то время оставался недвижимым. В ушах все еще стоял крик Джоя. Летний ветерок обдувал спину. Воздух затягивало в воронку. Значит, выходит он где-то с другой стороны. Но где именно может находиться еще один вход в эту гигантскую яму?

Вдруг земля стала ускользать у него из-под рук, уже не за что было ухватиться пальцами, не во что упереться запястьями или локтями. Господи! Это осыпался край ямы.

Джек перевалился на левый бок, потом на спину, откатившись от края, но сделал это недостаточно быстро. Совсем рядом откололся и с грохотом полетел вниз, прямо в зияющую пропасть, кусок грунта величиной с «кадиллак». Отчаянным усилием Джек успел ухватиться за кусок торфа и повис. Ноги болтались в воздухе, и несколько мгновений он чувствовал, что общается с вечностью, манящей его вниз, в черную бездну. Потом нащупал носком ботинка каменную стену, подтянулся, вылез на поверхность и пополз прочь так быстро, как только позволяли ободранные колени.

Когда Джек уже прополз футов пятьдесят, то услышал душераздирающий крик и заставил себя оглянуться. Приятель Джоя почти весь скрылся в яме, виднелись только голова и руки, которыми он хватался за траву в последней, отчаянной попытке удержаться наверху.

– Эй, мужик, помоги! – кричал парень плачущим голосом. – Ради Бога!

Джек стал расстегивать рубашку, намереваясь скрутить ее веревкой, но не успел расстегнуть последней пуговицы, как огромный кусок земли отвалился и бездна поглотила парня. Все, что от него осталось, – это угасающий в пропасти крик.

Еще несколько кусков грунта полетело вниз, сужая расстояние между Джеком и краем пропасти. Проклятая дыра все разрасталась.

Джек встал на ноги, огляделся. Немногие остававшиеся в окрестностях Овечьего Пастбища люди бежали по направлению к городу. «Правильно делают, – подумал Джек. – Отличная мысль». И он помчался вместе со всеми, думая по дороге о том, что огромная часть Центрального парка просто исчезла. Что ему говорил накануне тот старый чудак?

«А если Центральный парк станет меньше, вы передумаете?»

Да, он передумал.

Джек не помнил ничего из школьной геометрии и не знал обшей площади поверхности дыры в Центральном парке, но черт знает сколько квадратных футов Овечьего Пастбища исчезло.

«Если Центральный парк станет меньше...»

Джек ускорил шаг. Он надеялся, что не выбросил номер телефона старика.

* * *

По-прежнему с руками, разведенными в стороны, Расалом плавно опускался вниз по гранитному коридору, который сам себе сотворил. Опустившись футов на сто, он, паря в воздухе, остановился у открывшегося перед ним входа в пещеру, вплыл внутрь и полетел дальше.

Вчера он начал изменять мир сверху. Сегодня настало время изменить его изнутри.

Он колеблется. Стоит осуществить задуманное, и дороги назад не будет. Процесс этот, однажды начавшись, становится необратимым. Как только закончится, он воплотится в новую форму, которую не будет менять никогда.

Он будет великолепен.

И все-таки он колеблется. Потому что не от него зависит его новый облик, а от тех, кто находится наверху, – от этих ничтожных, трусливых созданий. В нем все их страхи. Они подпитывают его, формируют его. В новом облике отразится все, чего люди больше всего боятся и ненавидят, воплотятся все их ночные кошмары. Страхи, извлеченные из самой глубины подсознания, из его закоулков, потаенных, первобытных, зловонных. Все то, от чего волосы встают дыбом и мурашки бегают по телу, от чего выворачивает наизнанку. Он станет для них этим страхом.

Его олицетворением.

Итак, Расалом наклонился вперед, принял горизонтальное положение и вплыл в гранитную пещеру. Он уперся ногами в гранитную стену и, когда они вошли в ее толщу, закричал и не умолкал, пока не влились в него все страхи, вся злоба, вся боль, все печали и скорби. Он вытянул руки, прижался кулаками к каменным стенам и опять закричал. Он был в экстазе и в то же время агонизировал. Обрел новые силы, но внутри у него начались перемены.

Его раздувало. Кожа лопалась на руках и ногах, от детородного органа до головы. Кожа рвалась и, словно чешуя, падала на каменный пол.

Ночной воздух обдувал его плоть, и Расалом снова кричал остатками рта.

Из выпуска новостей Си-эн-эн:

"Поведение солнца спутало все карты астрономов, физиков и космологов. Мы уже сообщали, что сегодня оно взошло в 5.46 – с опозданием почти на девятнадцать минут.

А из Нью-Йорка поступило сообщение о гигантской трещине в земле, появившейся прошлой ночью в Центральном парке. Мы отправили туда бригаду репортеров с камерами и при первой же возможности передадим репортаж с места событий".

* * *

Манхэттен

Глэкен стоял у окна и рассматривал трещину в Центральном парке. В красноватых отблесках позднего рассвета были видны пожарные и полицейские машины, взявшие парк в кольцо, чтобы сдерживать толпы зевак. Здесь же стояли телевизионные автобусы с километрами кабеля и осветительными лампами, словно лунным сиянием озарявшие окрестности. Центром всеобщего внимания была трещина. Она разрослась до двухсот футов в поперечнике и перестала увеличиваться.