Штамм «Андромеда» - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Крайтон cтр.№ 62

Он замер и воскликнул:

— Какой же я идиот?..

И бросился к ближайшей панели ЭВМ.

* * *

Позже, много недель спустя, Холл окрестил эту свою догадку «шоссейным диагнозом». Принцип был так прост, так ясен и очевиден, что оставалось только диву даваться, как он никому раньше не пришел в голову.

Отстукивая на клавишах уточнение к программе «Рост», он был настолько взволнован, что пришлось повторить операцию трижды — пальцы не слушались.

Наконец это все-таки удалось. И он увидел то, что хотел: рост штамма «Андромеда» как функцию рН, кислотно-щелочного равновесия.

Результат был абсолютно ясен.

* * *

Штамм «Андромеда» сохранял способность к росту лишь в узком диапазоне значений рН! Если среда оказывалась слишком кислой, он не размножался. Если слишком щелочной — тоже. Штамм быстро рос только в диапазоне от 7,39 до 7,43.

Холл всмотрелся в график, выданный ЭВМ, и кинулся к двери. По дороге вспомнил про лаборантку и улыбнулся:

— Все в порядке. Все наши беды позади…

Он жестоко заблуждался.

Стоун по-прежнему следил за Бертоном на телеэкране и встретил Холла сообщением:

— Кислород уже поступает…

— Прекращайте.

— Что?!

— Прекращайте. Подавайте обычный воздух. Холл внимательно посмотрел на Бертона. Даже по телевидению было заметно, что кислород уже начал оказывать свое действие. Бертон дышал уже не так часто, грудь его подымалась медленнее. Холл поднял микрофон.

— Бертон, говорит Холл. Я нашел ответ: «Андромеда» растет лишь в узком диапазоне значений рН. Вы понимаете? В очень узком диапазоне. Если у вас избыток кислотности либо избыток щелочности, тогда вам ничто не грозит. Я хочу привести вас в состояние респираторного алкалоза. Дышите быстро, как только можете…

— Но здесь же чистый кислород, — отвечал Бертон. — Наступит перенасыщение, и я потеряю сознание. У меня и без того уже голова кружится…

— Мы переходим снова на обычный воздух. Начинайте дышать быстрее, как можно быстрее.

Холл повернулся к Стоуну:

— Дайте повышенную концентрацию углекислого газа.

— Но «Андромеда» лучше всего развивается именно в атмосфере углекислого газа…

— Знаю, но не при неблагоприятном рН крови. Поймите, суть вопроса не в составе воздуха, а в составе крови. Мы должны сейчас поддерживать в крови у Бертона неблагоприятный кислотный баланс…

Стоун внезапно понял.

— Младенец. Он же все время кричал… — Верно.

— А у старика с его аспирином было учащенное дыхание…

— Да. И, кроме того, он пил денатурат.

— И в результате и у того, и у другого совершенно нарушилось кислотно-щелочное равновесие…

— Вот именно. Вся беда в том, что я прицепился к этой кислотности и никак не мог понять, откуда у ребенка ацидоз. А его, ацидоза, там и в помине не было. Это же все равно: слишком много кислоты или слишком мало — лишь бы вне пределов диапазона роста «Андромеды»…

Он вновь обратился к Бертону.

— Теперь все в порядке. Продолжайте дышать часто. Не останавливайтесь. Работайте легкими, откачивайте углекислый газ. Как вы себя чувствуете?

— Ничего, — пропыхтел Бертон. — Страшновато… но ничего.

— Ну, вот и хорошо.

— Послушайте, — сказал Стоун, — мы же не можем вечно держать его на таком режиме. Рано или поздно…

— Конечно, — понял Холл, — мы перенасытим его кровь щелочью. — И к Бертону:

— Посмотрите там у себя в лаборатории. Нет ли у вас чего-нибудь такого, чем можно изменить рН крови?

Бертон огляделся вокруг.

— Да вроде нет…

— Сода? Аскорбиновая кислота? Уксус?

Бертон начал судорожно перебирать пузырьки и реактивы на полках. Наконец, пришел к выводу:

— Ничего такого тут нет…

Холл, впрочем, уже почти не слушал Бертона. Он подсчитывал частоту его дыхания: 35 вдохов в минуту. Дыхание было глубокое, полное — какое-то время он продержится. Но затем неизбежно устанет: дыхание — достаточно тяжелая работа. Устанет или потеряет сознание…

Со своей безопасной позиции у телевизора он внимательно осмотрел лабораторию Бертона. И увидел крысу. Черную норвежскую крысу, которая преспокойно сидела в клетке в углу и разглядывала ученого.

Холл даже вздрогнул.

— Крыса-то…

А она дышала легко и размеренно. Стоун тоже заметил ее.

— Что за черт…

И вдруг лампы замигали вновь.

На пульте вспыхнула надпись:

Аварийное изменение состояния уплотнения В-112-6886

— Господи! — сказал Стоун.

— Что это за уплотнение?

— Какая-то прокладка центрального ствола, связывающего все лаборатории. Главное — гермети…

Экран загорелся опять:

Аварийное изменение состояния уплотнений…А-009-5478

……………………………………………………….……..В-430-0030

……………………………………………………………….Н-966-6656

В немом изумлении следили они за экраном.

— Скверное дело, — сказал Стоун. — Очень скверное.

На пульте промелькнули номера еще девяти вышедших из строя прокладок.

— Просто не понимаю…

Но тут Холл воскликнул:

— Ребенок. Ну, конечно же!..

— Что ребенок?

— И тот проклятый самолет. Все сходится… — О чем вы?

— Ребенок совершенно здоров. Когда он плачет, он нарушает кислотно-щелочное равновесие организма. Допустим. Алкалоз не дает возможности штамму проникнуть в кровь, размножиться там и убить свою жертву…

— Ну да, — отозвался Стоун. — Вы это уже говорили…

— Но что происходит, когда ребенок умолкает?..

Стоун уставился на Холла, не находя слов.

— Ведь рано или поздно, — продолжал Холл, — ребенок должен был замолчать! Не мог же он кричать вечно…. Рано или поздно он перестал орать, кислотно-щелочное равновесие пришло в норму, и он стал вновь уязвим для «Андромеды»…

— Верно.

— Но он не умер.

— Быть может, какая-нибудь быстрая форма иммунитета…

— Нет, это невероятно. Есть только два объяснения. Когда ребенок перестал кричать, то либо штамма уже не было поблизости — подул ветер, воздух очистился, — либо же этот штамм…

— Изменился, — подхватил Стоун. — Произошла мутация.