Найти себя - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 54

Никола немало бы удивился, узнав, что сломали ее нарочно, на спор. Уж очень уверен был старший сын боярина Петра Никитича Шереметева в том, что клинок старой сабли изготовлен из чистого булата. А разве тот может сломаться? Да нипочем. На том и поспорил со своим восемнадцатилетним сверстником – Никитой Голицыным.

В судьи пригласили сразу двоих: Димитрия по прозвищу Лопата, из князей Пожарских, да Мишку Скопина-Шуйского, после чего забава «золотой молодежи» семнадцатого века началась.

Согласно уговору, саблю положили на два дубовых чурбачка, после чего на нее сверху должен был прыгнуть Курдюк, как звали за изрядный животик, выросший уже в эти лета, еще одного Ваньку, сына Андрея Ивановича Ржевского.

– Сейчас увидишь, яко оно прогнется,– гордо тыкал пальцем в лезвие Ванька Шереметев.

– Давай, Курдюк, не подведи, а то боле с собой нипочем не возьму,– шептал Никитка.– Сейчас прямо всеми телесами и ка-ак...

Курдюк не подвел. После его старательного прыжка в сабле что-то хрустнуло, сухо крякнуло, щелкнуло, и она разломилась на две неравные части.

– Ну что, Ваньша, давай свой рублевик! – радостно завопил Никитка, но Ванька его не слышал.

– Как же енто?..– горестно, чуть не плача, шептал он, разглядывая обломки.– Меня ж батюшка поедом съест...– И, досадливо отмахнувшись от ликующего победителя, мрачно заявил: – Таперь, ежели ее заново не слепить, убьет. А как тут слепишь-то?

Михайла Скопин-Шуйский деловито повертел в руках обломки и констатировал:

– Не-а, тута справный кузнец нужен, иначе никак.

Отправились к справным кузнецам, правда, уже без Михайлы, сославшегося на какие-то неотложные дела в царевых палатах, где он служил во время пиршеств в чине стольника. Остальные не бросили приятеля, поехав вместе с ним.

Однако кузнец на Бронной заломил за работу такую деньгу, что Ваньке оставалось только горестно скривиться – эдакой кучи рублевиков он и в глаза не видывал.

На самом-то деле ковалю, скорее всего, было просто стыдно отказывать напрямую, ибо сабля вроде из булата, как ему наперебой принялись пояснять юнцы, а с ним ему работать не доводилось. Опять же излом в неудобном месте – всего в вершке от рукояти.

«На холоду булат слепить, может, и выйдет,– размышлял он,– но только до первого раза – простым топором рубани и все. Не-е-е, нам позориться нужды нет».

Но не пояснять же все это разодетым в пух и прах соплякам.

– Ни полушки не срежу,– отказался он торговаться,– а коль не по ндраву, езжай на «выселки».– Кузнец мотнул головой в сторону соседей.– Они куда дешевше сладят. Токмо потом не серчай, ежели она сызнова в первом же бою разломится.

Ванька, прикинув в уме, что батюшка эту саблю в бой или еще куда в ближайшее время нипочем не возьмет, да и тишь кругом, даже о татарах не слыхать, а потом, спустя пару-тройку лет, как знать, может, его уже и оженят, молча подался на «выселки».

Никола Хромой был третьим по счету кузнецом на Малой Бронной, к кому обратились боярские сынки. Качество стали он оценить не сумел, а Ванька, смекнув к тому времени, что тут похвальба лишь во вред, помалкивал.

– Беру,– решительно тряхнул головой Никола, хотя работать тоже не хотелось.

Он и к себе-то в кузню заглянул лишь для того, чтобы опростать заветную бутыль, припасенную именно на случай лечения распухшей после вчерашнего неумеренного возлияния головы, да вот поди ж ты, не свезло, не сыскал. Очевидно, клятая женка нашла заветную посудину чуть ранее, и что теперь делать – он не представлял.

Потребовать от своей бабы вернуть? Можно, вот только проку от этого будет столько же, сколько от молитвы, если не меньше. Во всяком случае, там в ответ хоть и не дают просимого, зато и не орут с небес противным, визгливым голосом всякие непотребности. Да и отопрется она от всего. Мол, знать не знала, ведать не ведала ни о какой бутыли.

Пойти в кружало и там опохмелиться? И это не возбраняется, но с чем – нет ни единой полушки.

А тут заказ. Не иначе как всевышний, глядя на его страдания, сжалился и ниспослал. Так неужто ему отказываться от даров с небес?!

Словом, как он мне потом простодушно покаялся, он даже не оценил предстоящую работу, согласившись на нее не глядя и тут же затребовав половинную предоплату.

Зато пока ребятня совещалась, выгребая из кошелей все, что имелось в наличности, у него хватило времени оценить всю сложность, а точнее, невозможность работы.

Понимая, что рукоять бросать в горн нельзя, а холодный металл никак не соединишь, сколь ни долби молотом, Никола, вместо того чтоб честно пойти на попятную и отказаться – стыдобища, начал наводить критику, поучая, что можно делать с саблей и какого обращения она не терпит. Была у кузнеца надежда, что боярские сынки махнут на него рукой, тем более денег он демонстративно не принял, дескать, маловато, что соответствовало истине, и подадутся к какому-нибудь другому ковалю, менее занудному.

Однако Ванька уже успел обойти пару кузнецов, которые почти сразу наотрез отказались именно из-за рукояти, и Никола был его последним шансом, потому он и терпел нравоучения до поры до времени из-за страха перед гневом отца. Но время шло, нравоучения продолжались, и боярский сынок, будучи вспыльчивым и заносчивым по характеру, в конце концов не сдержавшись, ответил.

Никола в долгу не остался. Ванька, у которого закончились остатки терпения, ухватил кузнеца за грудки и съездил по зубам. Но перед ним стоял не холоп из дворни, а вольный коваль – и спустя пару секунд недоросль уже кубарем катился по двору, нещадно пачкая в грязи и птичьем помете свой нарядный кафтан и шелковые порты.

– Эй-эй, ты чаво творишь?! – возмущенно завопил Курдюк, испуганно отскочивший в сторону, не зная, что делать.

Никита Голицын был посмелее, а потому потянул из ножен саблю – хоть и не столь дорогую, как у Шереметева, зато целую.

Кузнец, взревев как раненый медведь, шагнул было вперед, но потом огляделся – против сабли надо было срочно найти контраргумент повесомее. И тот мгновенно сыскался в виде здоровенной оглобли, приставленной к углу кузни. Никола вторую неделю собирался отремонтировать сани, да все как-то руки не доходили, зато теперь она пришлась весьма кстати.

Однако взяться за нее он не успел – подскочивший Митька Пожарский, который не имел с собой сабли, с силой шарахнул наглого мужика по уху, отчего тот рухнул, вдобавок в падении изрядно приложившись затылком о бревно кузни.

Когда я на крик, поднятый женой кузнеца, влетел во двор к Хромому, то увидел лишь финальную часть истории – трое юнцов азартно метелили лежащего на земле мужика, но тот, несмотря на получаемые удары, упрямо тянулся за оглоблей. Четвертый, морщась, зажал меж колен руку и в избиении участия не принимал.

Пришлось вмешаться – не оставлять же соседа в такой плачевной ситуации.

Нет, бить их я не стал, грамотно оценив дороговизну нарядов. Закон что в двадцать первом веке, что в семнадцатом – дяденька себе на уме. Чтобы понять это, надо отлупить сына дворника, а потом исхитриться и отдубасить сына президента какой-нибудь крупной компании, не говоря уж об отпрыске губернатора или главы государства, после чего в ближайшие несколько лет уныло сравнивать условный срок почти с таким же по величине, но тюремным.