Найти себя - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 32

Зато в тот год я весьма рьяно штудировал не только учебники, но и классиков-историков. Правда, в основном мною двигало не стремление изучить ту эпоху, а самое обычное тщеславие, то есть желание отыскать в самых крупных написанных трудах – у Татищева, Карамзина, Соловьева или Костомарова – хоть какое-то упоминание о дяде Косте.

Найти не удалось, после чего интерес к ней у меня пропал. Сейчас, припоминая давнишние поиски, я убедился, что часть прочитанного в памяти еще держится, но вот беда – почти все посвящалось именно временам тридцатилетней давности, а нынешним – жалкие обрывки.

Хотя постой. Если сейчас начало тысяча шестьсот четвертого года, то получалось... Ну да, у нас с дядей Костей пару раз даже вспыхивали дебаты на эту тему. Все решали, кто бы из правителей оказался для Руси лучше – царевич Федор, убитый спустя всего полтора месяца после скоропостижной смерти отца, или нахальный самозванец Лжедмитрий I, впрочем, тоже убитый, только через год правления.

Дядя Костя из симпатии к Борису, не иначе, защищал царевича, я отстаивал Лжедмитрия. Когда страсти разгорелись не на шутку, нас мгновенно остудил дед. С минуту он внимательно прислушивался, вникая в суть, после чего равнодушно заметил:

– А чего вы надрываетесь, как петухи на рассвете? Даже я помню, что в конце концов всех победил Василий Шуйский. Вот и ответ.

– Какой же это ответ, папа? – возразил еще не успевший остыть от спора дядя Костя.

– А такой. Хороший правитель власть ни за что не отдаст. А коль упустил из рук, значит, хреновый он.– И, упреждая дальнейшие доводы сына, добавил: – Может, как люди – они оба замечательные, а этот, наоборот, козел. Но власть он захватил. Значит, как царь, был на голову выше их обоих. И... ужин стынет.

На том тогда все и закончилось.

– А что тебя волнует, Барух? – осведомился я.– Они же совсем недавно вроде мир подписали, так какие проблемы? – И тут же досадливо поморщился от вырвавшегося невзначай последнего слова – ну никак не получалось до конца избавиться от прежних оборотов речи.

Но Барух не обратил на это внимания. Привстав на цыпочки – ростом он был на голову ниже меня,– он жарко прошептал свой секретный вопрос прямо мне в ухо:

– Были ли у тебя видения про царевича Димитрия, сына царя Иоанна Васильевича, который вроде бы был убит в Угличе, а ныне объявился в Речи Посполитой у князя Вишневецкого?

– Были, и не раз,– подтвердил я и полюбопытствовал: – А чего ты шепчешь? Мы же тут одни.

– У стен иногда тоже бывают уши,– виновато пояснил купец,– а за одно упоминание сам понимаешь о ком человеку иной раз приходится худо. Случается, что он попросту исчезает. А мне очень хотелось бы знать, станет ему помогать Жигмонт или откажется.

– Не станет,– мотнул я головой,– но вот другие... Насколько мне помнится, знатные шляхтичи королю подчиняются постольку-поскольку, поэтому если... царевич попросит их помочь ему, то найдет изрядное количество желающих. Да плюс казаки с Запорожской Сечи. Тем вообще все равно – лишь бы весело было и горилки вволю.

– Но если он сам решится пойти, то его разобьют в первом же бою. Не сможет ведь он собрать столько, чтобы...

– Столько – нет,– перебил я и, послушавшись умоляющего жеста Баруха и понизив голос до шепота, заговорщицки продолжил: – Но если случится что-нибудь с царем, а здоровье у него слабое, то войска могут и вовсе отказаться сражаться с сыном законного монарха.

Купец задумался.

– Надо же,– наконец заметил он,– прошло всего ничего со дня нашей встречи, а я уже сумел извлечь немалую выгоду от знакомства с тобой. Вот уж никогда бы не подумал. Признаться, я несколько не доверял отцу, когда он рассказывал о княж Константине. Что ж, нынче ты доказал мне, что я ошибался.

– Пока не доказал, ибо это лишь мои слова,– поправил я,– но не позднее этой осени доказательства непременно появятся.

– Я верю тебе уже сейчас.

– А велика ли будет твоя выгода? – осведомился я.– И в чем она?

– В отсутствии убытков,– пояснил Барух,– а что до величины, то, я полагаю, не меньше трех тысяч, а там как знать. Благодарствуй, княж Федот Константиныч,– вдруг проникновенно произнес купец.

– Да ладно, чего уж там,– засмущался я,– для хороших людей мы завсегда рады. Ты вон тоже для меня сколько всего сделал – и с закупками помог, и с деньгами. Иного возьми – он бы вообще не вспомнил, все-таки тридцать лет назад было, к тому же ни расписки, ни свидетелей, а твой отец и ты... Словом, квиты. Да и вообще, что за счеты могут быть у сыновей старых друзей? – И патетически заявил, закатив глаза: – У нас теперь одна задача – быть достойными дружбы наших отцов.

– Он мне не раз говорил об этом,– тихо произнес Барух.– Другими словами, нежели ты, но говорил. Только я был глуп и не понимал. Теперь вижу, что старческая мудрость куда больше, чем мне казалось раньше.

Я, вспомнив дядю Костю, хотел было возразить насчет старческой, мол, рано ты своего отца туда записываешь, но вовремя спохватился, что прошло в этом мире не десять лет, как в моем, а тридцать, поэтому Ицхак бен Иосиф со своими шестьюдесятью годами или что-то около того, действительно старик, и промолчал.

Больше в тот вечер мы не разговаривали. Чувствовалось, что Баруху хотелось спросить еще кое о чем, но он так и не решился задать вопрос, а я не стал подталкивать – хорошего помаленьку, особенно с учетом моих весьма и весьма скудных познаний в истории. Что же до странного чувства беспокойства, продолжающего меня тревожить, то с каждым часом, проведенным в обратной дороге, оно не ослабевало, а, напротив, усиливалось.

Наконец я не выдержал и наутро четвертого дня пути, резко оборвав на полуслове Ваньшу, потребовал:

– Давай-ка побыстрее. Надо до полудня успеть.– И пояснил удивленно обернувшемуся ко мне Меньшому: – Хочу в баньке попариться.

Ваньша понимающе закивал головой и заулыбался.

– А я, признаться, мыслил, будто она тебе не по ндраву пришлась.

Я невольно передернулся, поскольку на самом деле Ваньша угадал.

Нет, вообще-то я всегда считал себя большим любителем бани. Отец приохотил меня к ней с самого раннего детства. А если вдобавок вспомнить рассказы дяди Кости о парной у князя Воротынского и о царской мыльне, то тут и вовсе, как говорится, слюнки побегут от предвкушения неземного удовольствия.

Но Ольховка была деревней, цари в ней никогда не жили, разве что принадлежала она им, а потому и бани у мужиков топились исключительно по-черному, то есть трубы в печке не имелось и дым из нее, радостно клубясь, плотно застилал всю парилку. Нет, перед началом мытья его, разумеется, разгоняли, но не весь. Присутствие его – и весьма изрядное – все время чувствовалось даже на самой нижней полке, что уж говорить о верхней.

Первое и несколько последующих посещений я запомнил смутно, поскольку был болен, перед глазами все плыло и было не понять – то ли это туман от болезни, то ли остатки дыма. К тому же сил для сопротивления у меня все равно не имелось, а если бы они и нашлись, я бы все равно не дергался, прекрасно понимая – чем дольше пробуду, тем быстрее получится выздороветь.