Не хочу быть полководцем - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 65

– А впрочем, не смею настаивать, – равнодушно заметил я под конец разговора. – Коль монастырский устав такого не велит, мне, яко истинному христианину, негоже напирать на божьих служителей. Чай, соседей у Воротынского изрядно – что справа, что слева, что через улицу, – и всякий будет рад приютить его людишек, памятуя о княжеской заступе да о том, что учиняют басурмане с иноверцами.

Что именно они учиняют, отец Агапий знал не понаслышке, иначе его лицо не скривилось бы так страдальчески. Либо наблюдал самолично, либо доводилось послушать очевидцев погромов, причем не одного и не раз.

– А вот сердцем злобствовать негоже, не по христиански оно, – попрекнул меня игумен, сразу же пойдя на попятную. – То я так сказывал. Оно в мирное время монаху с племенем Евы-искусительницы не след встречаться, а коль така напасть, то тут впору иное вспомнить. Вон Ной в ковчеге и чистых и нечистых тварей по соседству друг с дружкой разместил, и ничего. Так то твари, а тут души христианские, потому не след на естество смотреть. А князь, ежели что, и впрямь на защиту своих людишек придет? – уточнил он.

– Сказывал уже мне о том, – степенно подтвердил я. – Мне их и вести доведется, так что о монастыре не забуду, не сомневайся.

– Ну и… ломай с богом, – скоренько благословил он меня и даже пообещал выделить людей в помощь, чтоб быстрее учинили пролом.

Кажется, все в порядке. Можно было возвращаться на подворье князя, но солнце стояло еще высоко, времени до вечера оставалось изрядно, так что я решил прокатиться до Арбата, то есть в Занеглименье, куда в обычное время вход земщине строго воспрещался. Меня об этом в свое время предупреждал еще Висковатый и даже приводил примеры, чем пересечение границ заканчивалось для неосторожных ротозеев, даже если они княжеского роду-племени. Потому я туда и не совался… до поры до времени. Сейчас же решил рискнуть – очень уж хотелось полюбоваться на новенький царский дворец. Кажется, он погибнет в пожаре, так что у меня оставалась последняя уникальная возможность увидеть его целехоньким.

Расположился тот вольготно, на здоровенной площади. Большую часть построек я так и не увидел – мешали пятиметровые стены, сложенные на треть из тесаного камня, а выше, на оставшиеся две трети, – из красного кирпича. В длину они были метров двести, не меньше.

Я подъехал со стороны Северных ворот, тяжелых даже по одному внешнему виду, со здоровенными железными полосами, набитыми поперек. На каждой из створок гордо поднимался на задние лапы разъяренный лев с блестящим стеклянным глазом, а вверху над ними парил черный двуглавый орел.

Такие же орлы высились и на шпилях трех дворцов или просто башен, которые были мне видны снаружи. Честно говоря, вся эта постройка была какой-то чужеродной. Я понимаю, что строили дворец, по всей видимости, иноземцы. Но иностранцы тоже бывают разные. Одни стараются соблюсти общую гармонию. Внося новое, они не выкидывают исконно русского, традиционного, вписывая свое в общую картину.

Этот же дворец строили иные. Не мастера. Добротные, знающие в своем деле толк, но все равно – подмастерья. Потому и смотрелся царский дворец чужеродным пятном, словно летела огромная птица над городом, приспичило ей, она и какнула, угодив прямо в Арбат.

Разочарованный увиденным, я засобирался обратно, но тут мое внимание привлек забавный толстячок. Был он на удивление бойким. Шустро постучав в очередной раз кулачком в закрытые ворота, он тут же проворно отбегал и что-то жалобно кричал высовывающимся сверху охранникам. Слова были неразборчивыми, но «Майн готт» я уловил.

«Коллега-иноземец, – усмехнулся я. – И куда бедолагу понесло?»

Почему-то мне стало его жалко, тем более, судя по обильно выступившему на лбу поту, который толстячок то и дело вытирал, каждый раз размазывая грязь по физиономии, стоял он у ворот изрядно, куда дольше меня. Направив к нему коня, я поинтересовался, в чем дело.

Тот радостно метнулся ко мне, очевидно решив, что я – начальник над этими бармалеями, и что-то залопотал, бурно жестикулируя при этом и то и дело указывая на ворота.

– Нихт дойч, – категорически заявил я. – Ты по-русски говорить можешь?

– О, я-я! – закивал он с такой энергией, что я немного испугался за его голову. – Я лекарь. Мой ходить покупал травы. Я назад, меня не пускать. Я говорить – они не понимать. Я стучать – они…

– Понятно, – перебил я его. – А почему в Кремль не едешь?

– Мой комната, цветлица, тут есть. Я работать. Там одежда и книга. Я читать и делать. Лечить я, лечить гут.

– А без книги не сможешь? – спросил я.

– Я мочь без книга. Мой есть еще книга. Но царь приказал тут. Там мой комната. – Он явно пошел на второй круг.

– Пьяные они, – заметил я и развел руками. – Помочь не смогу, а в Кремль отвезу.

– Мне быть тут, – твердо сказал лекарь. – Государь сказал, тут.

– Ох уж мне эта немецкая исполнительность, – вздохнул я и, склонившись пониже, шепотом сказал: – Поезжай в Кремль. Здесь ты погибнешь. Дворцу завтра придет нихт и этот, как его, капут. И этим, – кивнул я на пьяные морды, – тоже нихт. Кто отсюда завтра не убежит – всем капут, ты уж мне поверь.

– Откуда знать? – удивился толстячок и ткнул пальцем в небо. – Звезды?

– И они тоже, – не стал спорить я. – А еще я книги читать. Мудрые и… тайные, – добавил, подумав.

– Я тоже читать! – обрадовался толстячок. – Я видеть плохое над градом Москов. Марс – это огонь, это плехо, ошень плехо. Завтра он войдет в дом Солнца. Совсем худо. Я говорить – мне не верить. – Он беспомощно развел руками.

«Надо же, – удивился я. – Неужто и впрямь звезды что-то могут предсказать?»

Даже мороз по коже. Вообще-то я в астрологию и гороскопы не верю, уж больно много развелось шарлатанов и каждый орет, что он великий спец, а начинаешь разбираться – если и отошел от обычной ловкой цыганки, то на шаг, не больше. Да и то не вперед, а куда-то в сторону. А тут поди ж ты – Марс, дом Солнца, огонь, завтра. И ведь все сходится.

– Садись, коллега. – Я приглашающе хлопнул по крупу своего мерина.

Лошадка недовольно всхрапнула, фыркнула, но дальше свое негодование выказывать не стала, послушно дождавшись, пока толстячок усядется позади меня.

– Эй-эй, ты куда лекаря нашего поволок?! – загорланили пьяницы.

Отвечать я не стал. Пусть себе резвятся. Говорят, перед смертью не надышишься. Не иначе как чуют – вон какое веселье устроили. Предупреждать о грозящей им смертельной опасности тоже не стал. Чем меньше татей – тем чище воздух. Эти, правда, находятся на государевой службе, в составе уникального подразделения – законного бандформирования, но ведь не по принуждению – по доброй воле. Да помню я, помню: «Не судите, да не судимы будете». Я и не сужу – пускай с этой мразью всевышний разбирается. Не знаю, когда у него назначено очередное судебное совещание, но то, что на днях, абсолютно точно. Может, и впрямь кто-то выживет – тогда их счастье.