Крест и посох - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 5

И тут девушка поняла, что она сделает завтра и куда пойдет. В этом заключалась ее единственная надежда на успех. Маленькая, просто крохотная, почти незримая, но она была. Правда, Доброгнева знала и другое. Это будет очень страшно, с нее потребуют чудовищную плату, ничего не дав взамен – такое было наиболее вероятным. Все это она прекрасно понимала, но отступить в сторону, когда погибал ее названый брат, как она уже давно мысленно называла князя, девушка просто не могла.

И пусть ее сердце кричало от ужаса, а душа была объята страхом, но она не видела для себя иной прямой дороги или окольного пути.

Так она и просидела в княжьей ложнице весь остаток ночи, с нетерпением дожидаясь рассвета. И первое, что увидел Константин после своего недолгого сна, – ее. Она отрешенно смотрела прямо сквозь него куда-то вдаль и о чем-то напряженно размышляла. Князь еле заметно пошевелил пальцами своей широкой могучей пятерни. Движение было слабым, но Доброгнева сразу очнулась от своих раздумий, тут же вскочила с постели и бросилась к выходу. Она не хотела встречаться с упрямо вопрошающим княжеским взглядом, но не смогла пересилить себя и, уже открыв дверь, все-таки обернулась.

«Скажи, что это больше не придет! Я не вынесу еще одного раза!» – молили глаза Константина.

«Не скажу, ибо это будет неправдой», – сурово отвечали ее зеленые зрачки.

«Когда ждать?» – стиснул зубы князь.

«Не знаю», – последовал обреченный в своей беспомощности ответ.

«Как мне с ним бороться?»

А вот это уже было кое-что. По-мужски. Именно так и надо встречать опасность. Даже если она непреодолима. Только животные порою специально подставляют свою шею, чувствуя, что враг неизмеримо сильнее, и заранее сдаваясь на милость победителю. Им легче. К тому же им всегда противостояло такое же существо, как и они сами, действительно зачастую великодушно щадящее сдающегося врага, который таким образом переставал быть достойным противником в глазах сильного.

Хлад же не ведал великодушия, но лишь ненависть ко всему живому. Однако Доброгнева не знала ответа и на этот мужской вопрос, который лишь укрепил ее решимость пойти на все. Ценой увечий, здоровья, жизни, наконец, но попытаться сделать все, что в ее силах.

– Перед тем как лечь, привязывай к пальцу колокольчик, – наконец разжала она губы. – Только к безымянному пальцу на правой руке, – зачем она это говорила, девушка и сама не знала, но, не в силах удержаться, продолжала: – И на каждый средний палец вздень кольцо из серебра. Даже на пальцы ног. Четыре кольца и пятый – серебряный крест на груди.

Константин молча кивнул и вновь с надеждой посмотрел на нее.

– И это поможет? – недоверчиво шепнул он.

– Да, – хрипло изрекли очередную ложь ее уста. – Но только если ты сам будешь бороться до конца.

Она не могла сказать, что все это бесполезно и глупо, что спасения нет, а есть только Чудо, которое она попытается ему принести, если, конечно, вообще вернется оттуда живой и если оно есть.

И тут она вспомнила еще одно средство, причем неожиданно даже для самой себя, и решилась сказать об этом вслух, хоть и страшась предстоящего ответа:

– Ты можешь повелеть, чтобы в твоих ногах спал еще один человек. Это может помочь. – И она просяще посмотрела ему в глаза, всем своим существом умоляя сказать «да».

Константин отрицательно покачал головой. Сразу, не раздумывая, и грустно усмехнулся. «Слишком высока цена», – красноречиво ответила эта усмешка.

– Это может быть обреченный на смерть тать, – искала она выход.

– На Руси нет смертной казни, – получила она ответ, и это была правда. Восточные варвары, в отличие от кичащейся своей цивилизованностью, образованностью и культурой средневековой Европы, и впрямь не имели в Правде Ярославичей ни одного преступления, которое каралось бы смертью.

– Или больной, коему уже ничто не поможет, – не сдавалась Доброгнева.

– И это не дело.

– Тогда прощай, – печально вздохнула она, но странное дело, в глубине души испытывая гордость за человека, который очередной раз доказал ей, что она избрала своим названым братом лучшего мужчину в мире, равного которому нет ни по доброте, ни по бескорыстию, ни по верности, ни по отваге.

Не зная, вернется или нет, а если да, то когда и какая, сможет ли принести мало-мальски утешительную новость, она вновь подошла к его изголовью. Чуть помедлив, молча склонилась и поцеловала сухими обескровленными губами в еще бледную, но уже начавшую понемногу розоветь щеку и, не зная, что еще сказать перед разлукой, которая, вполне возможно, могла оказаться вечной, лишь повторила:

– Прощай, названый братец.

Почувствовав, что предательская слезинка сейчас сорвется и упадет прямо на его лицо, она резко отпрянула, но стремительное движение оказалось слишком медленным по сравнению с быстротой соленой капли, и у самого выхода, когда она уже с силой распахнула пред собой дверь, ее успел догнать голос князя:

– Не плачь, сестренка. Мы еще повоюем.

Она выскочила из ложницы, ошпаренная его утешительными словами. Ведь ее утешает именно тот человек, который сам сейчас нуждается в утешении больше всех живущих на этом свете. И в то же время его фраза словно прибавила ей уверенности, и она уже ни секунды не колебалась в своем решении пойти туда, не знаю куда, и принести оттуда то, не знаю что.

Точь-в-точь как в той сказке, которую давным-давно рассказывала ей бабушка. Правда, сказка была совсем не страшная и хорошо заканчивалась. Впрочем, на то она и сказка, иначе их и не придумывали бы люди. Грустную да с плохим концом выдумывать не надо, она уже есть, только называется по-другому – жизнь.

Там каждой место есть химере;

В лесу – рев, топот, вой и скок:

Кишат бесчисленные звери,

И слышен рык в любой пещере,

В любом кусту горит зрачок...

В. Гюго.

Доброгнева покинула княжий двор в то же утро. Она не знала, когда приключится очередной ночной визит неведомой жути, и потому очень торопилась. Она прихватила с собой небольшой узелок с мужской одеждой, сулею с водой, еще несколько трав, которые могли пригодиться ей в этом опасном путешествии, и каравай хлеба. Вся нехитрая поклажа поместилась в небольшом буравке.

К тому времени девушку уже неплохо знали как в самом Ожске, так и в его окрестностях. И не только знали, но и уважали, а еще слегка побаивались. Страх перед неведомым всегда был силен в людях. Потому рыбак, встретившийся ей на берегу Оки, безропотно отвез ее на другой берег, и уже спустя каких-то полчаса она, углубившись в мрачного вида лесок, остановилась, развязала свой узелок и быстро переоделась в мужскую одежду.

Преобразив в одночасье свой облик, уже не девица, а добрый молодец резво направился в глубь лесной чащи. Был он с виду невысок, худ и узкоплеч, но на широком кожаном поясе его грозно свисал походный нож с удобной рукояткой и массивным, сантиметров в двадцать пять, не меньше, хищным лезвием, до поры до времени таящимся в ладных деревянных ножнах, обтянутых темной кожей безо всякого узорочья. Сафьяновые сапоги слегка жали новоявленному добру молодцу ноги, ибо хоть и соответствовали по размеру, но были несколько узки, да и непривычны для Доброгневы, но идти в лаптях через непролазные болота было бы еще хуже, а потому сызмальства приученная к терпению ведьмачка просто старалась не обращать на это внимания.