Княжья доля - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 8

– Не стоит, – буркнул Костя, – Лучше скажите, чего у меня нет.

– Практически все хорошие качества, присущие человеку, у вас имеются, – уклончиво заверил его Алексей Владимирович. – Другое дело, что ряд из них развит несколько меньше, нежели другие. Что же касается вопроса о том, как себя вести, то тут, пожалуй, будет лишь один совет – естественно. Остальное же, включая и поступки, применительно к обстановке и обстоятельствам. О них, – упредил он следующий вопрос, – я ничего не знаю.

Разумеется, Костю такой ответ не устраивал, но тут он вспомнил еще кое-что:

– Вы хотя бы можете мне сказать, каков срок этого эксперимента и каким я вернусь?

– И тут тайна, не ведомая никому, включая нас. Я даже не знаю, вернетесь ли вы вообще. Пожалуй, с достаточно высокой степенью вероятности можно предположить, что для вас эксперимент будет растянут на весьма длительный срок. Возможно, на годы или даже десятилетия.

– Или на всю жизнь, – продолжил Костя мрачно.

– Не исключено, – согласился собеседник. – А возвращение? Наверное, возможно. Хотя не исключено, что есть и вероятность погибнуть.

– Веселенькие дела, – покрутил головой Костя. – А до меня вы такое кому-нибудь предлагали?

– Честно говоря, – невесело усмехнулся Алексей Владимирович, – вы у меня – последняя попытка.

– То есть как? – не понял Костя.

– Я могу предлагать людям стать участниками эксперимента лишь в строго ограниченное время – по вашему исчислению оно составляет всего трое суток. А также ограниченному количеству лиц – не более пяти. Первый был врачом-психиатром. Как оказалось, слишком хорошим профессионалом. Он так и не поверил, а жаль...

– И что вы с ним сделали? – не выдержал Костя. – Убили?

– Да что с вами? – замахал возмущенно руками Алексей Владимирович. – Просто стер память в части, касающейся нашей откровенной беседы, вот и все.

– А второй?

– У него оказалась очень неустойчивая психика. Подробности, думаю, ни к чему. Я сам отказался от его услуг.

– Третий?

– Он был старик, причем наполовину парализованный. Спасибо, чаю больше не надо, – вежливо ответил он проводнику, появившемуся в дверях, но не успевшему произнести хотя бы слово, и, старательно прикрыв за ним дверь купе, продолжил, мечтательно прищурившись: – Глобальные знания, огромный опыт и вообще. Все было замечательно, но в конце он выдвинул требования, которые необходимо было выполнить в отношении его лично.

– Здоровье, поди, заказал? – предположил Костя. – И молодость.

– И еще кое-что, – согласно кивнул Алексей Владимирович.

– И вам жалко стало?

– Да нет, просто мы не можем заплатить. Ничего, ничем и никак. Это входит в условия. Более того, мы даже не можем ничего компенсировать из ваших будущих возможных потерь.

– То есть?

– Очень просто. Предположим, что вы возвратитесь оттуда дряхлым стариком, причем одноногим и слепым. Никакой компенсации за это не ждите – ни материальной, ни духовной. Вообще ничего. Или вернетесь какой-нибудь беззубой собакой, старой и уродливой. Человеческий облик вам вряд ли вернут.

– Даже в случае успеха?

– Тогда у вас останется гордое осознание того, что именно вы спасли весь мир. Если, конечно, вам не сотрут воспоминания. Хотя это вряд ли. Кроме пациентов сумасшедшего дома, где вы обязательно окажетесь, если будете часто рассказывать о своих приключениях, вам никто не поверит.

Перспектива была не из радужных. Что и говорить. Оказаться без рук, без ног, в возрасте семидесяти лет на койке по соседству с каким-нибудь Наполеоном – в таком приятного мало.

– Бр-р-р, – передернул плечами потенциальный одноногий слепец, но любопытство взяло свое, и он поинтересовался: – А четвертый?

– С ним у нас дошло до той же стадии, как и с вами, после чего он отказался сам.

– Почему?

– Он сослался на какие-то сложные морально-этические принципы, но было видно, что подлинная причина совсем другая.

– Какая?

– Ну, если у нас с вами пошел такой искренний разговор, то я выскажусь откровенно – он просто струсил.

– Получается, если я сейчас откажусь, то эксперимент не состоится вовсе?

– Именно так.

– И Земля развалится?

– Не только. Я ведь сказал про осколки, улетающие к Солнцу. Они, конечно, для светила мелочь, но ваша звезда на самом деле не очень-то устойчива, и произойдет что-то типа попадания легкой искорки в большой воздушный шар, наполненный водородом. Одним словом, говоря вашим языком, произойдет вспышка сверхновой, причем эта вспышка станет убийственной для всей галактики, которая, в свою очередь, является одним из важнейших стратегических пунктов разумного Космоса, и если Хаосу удастся его захватить, то процесс обязательно пойдет по нарастающей. Словом, это станет его окончательной победой.

– А наши ученые говорят... – начал было Костя, но Алексей Владимирович усмехнулся и перебил его:

– Мало ли что говорят ваши ученые. В чем-то они исходят из неверных предпосылок, в чем-то из неправильно поставленных опытов, в чем-то из неверно понятых законов бытия. Ну, например, скорость света... Она, по мнению ваших ученых, незыблема и одинакова во всех условиях. Но ведь так не бывает. У каждого тела в разных обстоятельствах она меняется. Скорость воды, рвущейся под большим напором из шланга пожарника, одна, а в широкой полноводной реке – совсем другая. Даже у пули скорость абсолютно разная. Я понимаю, что им не довелось измерить быстроту полета фотонов при вспышке сверхновой... Впрочем, мы отвлеклись. – Он выжидающе посмотрел на Костю. – Так да или?..

Константина обожгла неприятная мысль, что тот прекрасно видит все его колебания и отлично сознает его желание оттянуть ту секунду, когда придется сказать одно из двух очень коротких слов.

Причем если прозвучит любое из них – перспективы виделись далеко не радужные. «Нет» – и Земля летит в тартарары. Хотя память-то ему об этой встрече сотрут, следовательно, знать он ничего не будет, но не все ли равно. В глазах этого посланца он останется подонком и жалким трусом. В конце-то концов, если не мы сами, то кто же нас будет выручать? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. К тому же он – последний. Больше попыток-то нет, а значит, и деваться некуда. Стало быть... Он набрал в грудь воздуха, но не успел выпалить свое коротенькое слово, как собеседник, пытливо вглядывающийся в Костино лицо, нехотя выдавил:

– Вообще-то я могу испросить еще одну попытку. Так что если вы... – он не закончил, но смысл был ясен.

Константин с шумом выпустил воздух, испытывая колоссальное облегчение, а затем, чуть погодя, такой же огромный стыд. За свою трусость, боязнь, за свою душонку, которая в решающую, может быть, самую главную минуту жизни оказалась такой подленькой, гаденькой и мелкой, и даже за ото облегчение, испытанное секундой раньше.