Новое платье королевы - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Андреева cтр.№ 26

– Ну, хорошо. А как объяснить Наташины письма? Это она вам писала?

– А кто ж еще? – удивилась Белова.

– Почерк, стиль, ее?

– Чего? – не поняла Белова.

– Ну, вы же знаете, как писала ваша дочь. Ничего в ее письмах вас не настораживало?

Елена Васильевна опять всхлипнула:

– Наташенька писала. Что ж я, дочкину руку не признаю? И все мамулечкой называла. Потерпи, мол, мамулечка, и все у нас с тобой будет. Об одном только просила в каждом письме: в Москву пока не приезжать. И сама, мол, вырваться пока не может, работы много.

– Когда пришло последнее письмо?

– Да с неделю назад. Веселое письмо. Радуется очень дочка. Скоро, пишет, заживем мы все, хорошо! И свидимся обязательно. В следующем месяце. То есть, в сентябре. И все сюрприз какой-то обещала.

– Письмо у вас не с собой?

Белова покачала головой: нет, мол. Майор вдруг вспомнил:

– Значит, она писала, что живет у тетки?

– Ну да. Я и не волновалась. Хотя на конвертах и писала: до востребования.

– А ваша сестра этого факта не подтвердила?

– Чего? – Опять не поняла Белова.

– Судя по тому, что не ответила на благодарственное письмо, и не встретила на вокзале, между ними что-то произошло.

– Как же так? Сестра ж родная? И почему на вокзал не пришла?

– Ладно, Елена Васильевна. Вам надо успокоиться, выспаться, прийти в себя. Ваша дочь жива, здорова, вы не переживайте. Мы ее найдем. А вы можете ехать домой.

– Я отсюда не уеду, пока вы Наташеньку не найдете, – Елена Васильевна перестала плакать, голос ее был тверд. – Ничего с ним не сделается, с моим огородом. На то дочери есть.

– Где же вы будете жить?

– У сестры. Я Людмилке все сегодня выскажу. Сейчас же прямиком к ней. Скажите только, как мне туда добраться. Бумажка-то у меня есть, – Елена Васильевна стала копаться в сумке, отыскивая конверт с адресом. Потом с торжеством выложила его на стол: – Вот. Все я ей припомню, Людмилке. И как жили у меня по целому лету, как пацанов ее обихаживала. Привезет, бывало, да оставит на месяц, а то и на два. А мою, значит, не смогла приютить. Сестра называется!

– Значит, вы сейчас к сестре?

– Да.

– Ну, хорошо, Елена Васильевна. Я вас сейчас отвезу.

– Да полно вам тратиться-то, мил человек. Мужик-то мой, сколько по этому бензину убивается! Дорого, мол. Я на автобусе.

– Ничего, я за казенный счет, – утешил ее Сергей Павлович.

Майору очень хотелось поговорить с Людмилой Васильевной, в девичестве Беловой. Но он понимал, что сегодня сестры начнут выяснять отношения, а между двумя бабами, если они в ударе, мужику лучше не влезать. Там дым будет коромыслом стоять, потому что за дочку Елена Васильевна сестре выскажет все. Поэтому майор довез Белову по указанному адресу, оставил свой рабочий и домашний телефоны, и наказал:

– Поговорите с сестрой. Пусть она расскажет все про Наташу. Уверен: они встречались. Может, и потянем за ниточку. Найдется ваша дочь.

Елена Васильевна кинула и направилась в подъезд. Когда за ней захлопнулась дверь, Сергей Павлович задумался. Ситуация осложнилась. Теперь предстоит выяснить, как на самом деле звали убитую девушку. А кто это может знать, как не ее возлюбленный? Носков! Ну, конечно! Вот с кем надо поговорить в первую! Но домашний телефон стилиста не отвечал. Мобильный после длинных гудков ответил коротким. Стилист не хотел общаться либо вообще ним с кем, либо с милицией в частности. Ловить его сейчас по городу занятие бесполезное. Ночь на дворе. Завтра с утра возьмут тепленьким. Приняв такое решение, Сергей Павлович решил на этом свой рабочий день закончить. И насчет бензина муж Елены Васильевны был прав: дороговато.

На следующий день, с утра пораньше майор Волнистый вместе со своим воспитанником поехал вытрясать из Носкова душу. А точнее, настоящее имя Нэтти. Ричард Носков жил в старом кирпичном доме, длинном, низком, похожем на кишку. Звонить в дверь пришлось долго. И даже стучать. Когда Носков наконец открыл им, то был такой сонный, что даже не удивился раннему визиту. Широко зевая, пригласил гостей в большую комнату.

Комнат в его квартире было две. Окна одной выходили на железную дорогу, а другой – на автомагистраль. Поэтому в квартире стоял страшный шум. Прямо под балконом Носкова проносились день и ночь машины, а в спальне гудели электрички и скорые поезда. Волнистый не мог представить себе такой жизни, на перекрестье дорог, но стилист, казалось, находил в этом особое удовольствие. На вопрос пожал плечами:

– А что? Меня это устраивает! Съезжать не собираюсь.

Мебели в доме было на удивление мало. Такое ощущение, что ее отсюда только-только вывезли. А как же «съезжать не собираюсь?». Врет? Внимание сразу же привлекал большой портрет на редкость красивой женщины. На вид ей было лет сорок: не девица на выданье, но дама. Лицо у женщины было тонкое, нежное. Высокая прическа, тонкий рот, огромные, немного грустные глаза.

– Мать, – коротко пояснил Ричард, не дожидаясь вопроса.

В остальном, смотреть здесь было не на что. Волнистый отметил только хорошую аппаратуру и мощные колонки по углам, очень дорогие. Его сын тоже увлекался музыкой и даже вел в школе дискотеку. Занавески были раздвинуты, а форточка открыта. Приходилось кричать, чтобы друг друга услышать. Сергей Павлович и так уже понял, что стилист – парень со странностями.

– Окно закройте, – попросил он первым делом.

– Что?

– Окно, говорю, закройте! – заорал майор.

Стилист усмехнулся, но форточку закрыл. Стало чуть тише. Все, также непонятно усмехаясь, Носков спросил:

– Господин майор, ваша фамилия Волнистый?

– Да, это так, – набычился Сергей Павлович.

– А ваша Попугайчик? – спросил его воспитанника стилист. – Вы Алексу документы показывали.

– Ну и что. Да, Попугайчик, – нахохлился юный лейтенант.

– С ума сойти! – рассмеялся Носков, и лейтенант Попугайчик тут же обиделся. – Кому-то не везет еще больше, чем мне! Дело об убийстве Нэтти расследует Волнистый Попугайчик!

– Вы гражданин Носков не шутки должны шутить, а задуматься о своем серьезном положении, – сделал внушение стилисту Сергей Павлович.

– Что ж такого серьезного в моем положении? – с иронией вскинул темные брови Ричард.

– По порядку начнем. Присаживайся, Сережа. То есть, лейтенант.

Лейтенант Попугайчик, все еще пребывая в обиженном состоянии, расположился за низким журнальным столиком. Писать там, в положении согнувшись, ему было не удобно, но Носков, видно, не признавал мебели стандартного размера. Его квартира напоминала бивуак, разбитый в театре военных действий.