Хижина - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Пол Янг cтр.№ 55

Пока Мак перебирал в памяти эти события, он понял, что остается множество вопросов. Возможно, еще будет шанс задать их, однако он понимал, что сейчас неподходящее время. Он знал наверняка только то, что никогда уже не станет таким, как прежде, и пытался понять, что даст произошедшая с ним перемена жене, его Нэн, и детям, особенно Кейт.

И все же оставалось кое-что, что он по-прежнему хотел узнать, и это терзало его.

Наконец он нарушил молчание:

— Папа?

— Да, сынок.

— Вчера София помогла мне многое понять о Мисси. И мне здорово помогли разговоры с Папой. Э, я хочу сказать, разговоры с тобой. — Мак был смущен, но Папа остановился и улыбнулся, поэтому Мак продолжил: — Странно, что мне хочется говорить об этом с тобой, да? Я имею в виду, ты ведь самый-самый Отец из всех отцов, если это имеет какой-то смысл.

— Я понимаю, Мак. Мы завершаем с тобой круг. То, что вчера ты простил своего отца, сегодня помогло тебе узнать как Отца и меня. Тебе нет нужды объясняться.

Почему-то Мак догадался, что они приближаются к концу долгого пути и Папа старается помочь ему сделать последние шаги.

— Не существует способа обрести свободу, не заплатив за это, как ты сам знаешь. — Папа опустил глаза, шрамы отчетливо виднелись на его запястьях. — Я знал, что мое Творение взбунтуется, захочет независимости и смерти, и я знал, что мне будет дорого стоить открытие пути к воссоединению. Ваша независимость воплотилась, как вам показалось, в мир хаоса, непредсказуемый и пугающий. Мог ли я предотвратить то, что случилось с Мисси? Да, мог.

Мак поднял глаза на Папу, он взглядом задавал вопрос, который не было нужды высказывать вслух. Папа продолжил:

— Во-первых, если бы Творения не было вообще, все эти вопросы отпали бы сами собой. Во-вторых, я мог бы избрать для себя активное вмешательство в случае с Мисси. Первое даже не подлежит рассмотрению, а последнее не может служить предметом выбора, учитывая те цели, которые ты сейчас не в силах постичь. Поэтому все, что я могу тебе сейчас предложить в ответ — это свою любовь и доброту и наши с тобой взаимоотношения. Я не желал смерти Мисси, однако это не значит, что я не могу обратить ее смерть в добро.

Мак печально покачал головой.

— Ты прав. Я не слишком хорошо понимаю. Мне показалось, я увидел проблеск света, а затем вся моя тоска и опустошенность поднялись в душе и сказали мне, что все, что я вижу, не может быть правдой. Но я все равно верю тебе… — И добавил вдруг, словно натолкнувшись на новую мысль, удивительную и чудесную: — Да, Папа, я все равно тебе верю!

Папа в ответ просиял:

— Я знаю, сынок, знаю.

С этими словами он пошел дальше, а Мак последовал за ним, и на сердце у него стало легче и спокойнее. Вскоре начался сравнительно легкий подъем, и они убавили шаг. Время от времени Папа останавливался и постукивал палкой по валуну или крупному дереву у тропинки, помеченным тем же самым значком, небольшой красной дугой. Прежде чем Мак успевал задать вопрос, Папа поворачивался и шагал дальше.

Постепенно лес начал редеть, и Мак видел за деревьями обнажения блестящих сланцев там, где ледник снес участки леса в те далекие времена, когда еще не было протоптано этой тропы. Один раз они сделали короткий привал, и Мак выпил холодной воды, которую Папа нес во фляге.

После привала тропинка пошла круто вверх, и они еще больше замедлили шаг. Мак прикинул, что они идут уже часа два; наконец они вышли из лесной зоны. Он видел, как тропинка тянется по горе все выше, но сначала им следовало обогнуть большую скалу и пересечь засыпанный валунами участок.

Папа снова остановился.

— Мы почти на месте, сын, — сообщил он, протягивая Маку флягу.

— Правда? — спросил Мак, оглядывая печальное и пустынное поле камней, раскинувшееся перед ними.

— Да! — Это все, что ответил ему Папа. Он выбрал небольшой валун рядом с тропинкой и, прислонив к нему рюкзак и лопату, сел.

— Я собираюсь показать тебе нечто такое, что причинит сильную боль.

— И что же?

Мышцы живота у Мака сжались, он опустил кирку и, усевшись, положил подарок Сарайю на колени. Ароматы трав, усиленные утренним горным солнцем, наполнили его душу ощущением красоты и спокойствием.

— Чтобы помочь тебе перенести то, что увидишь, позволь снять с твоей души еще один камень.

Мак понял, о чем идет речь, и, отвернувшись от Папы, уставился в землю, словно пытаясь просверлить взглядом дыру в земле у себя под ногами.

Папа заговорил мягко и ободряюще:

— Сын, я не собираюсь тебя стыдить, унижать, обвинять или порицать. Ведь от этого не возникнет ни единого грана целостности или праведности, а именно ради них Иисуса на кресте унижали, обвиняли и порицали.

Он помолчал, дожидаясь, когда мысль дойдет и смоет с Мака смущение, и продолжил:

— Сегодня мы стоим на пути исцеления, завершая эту часть твоего путешествия, не только для тебя, но и для остальных. Сегодня мы кинем в озеро большой камень, и ты даже не представляешь, как далеко разойдутся круги. Ты ведь уже знаешь, чего я хочу, правда?

— Боюсь, что знаю, — пробормотал Мак, чувствуя, как эмоции заполняют его.

— Сынок, тебе надо сказать, назвать это вслух.

Теперь ничто не сдерживало Мака, и горячие слезы катились по его лицу, и, рыдая, он начал свое признание:

— Папа, я никогда не смогу простить сукина сына, который убил мою Мисси. Если бы сегодня он был здесь, не знаю, чтобы я с ним сделал. Я понимаю, что это неправильно, но я хочу, чтобы ему было больно, так же больно, как больно мне… если я не могу добиться справедливости, я все равно жажду мести.

Папа позволил потоку чувств выплеснуться из Мака.

— Мак, для тебя простить этого человека означает отпустить его ко мне и позволить мне спасти его.

— Спасти его? — И снова Мак ощутил пламя гнева и боли. — Я не хочу, чтобы ты его спасал! Я хочу, чтобы ты сделал ему больно, наказал его, отправил в ад… — Голос его сорвался.

Папа терпеливо ждал, когда волна эмоций вновь отступит.

— Я не в силах забыть того, что он сделал! Да разве такое возможно? — взмолился Мак.

— Простить не значит забыть, Мак. Это значит перестать душить другого человека.

— Но мне казалось, ты забыл наши грехи?

— Мак, я Бог. Я ничего не забываю. Я знаю все. Поэтому забыть для меня означает сознательно себя ограничить. Сын мой, — голос Папы сделался совершенно спокойным, и Мак взглянул прямо в его глубокие карие глаза, — благодаря Иисусу больше нет закона, требующего, чтобы я держал в голове все ваши грехи. Они исчезают, когда речь заходит о тебе и обо мне, они никак не влияют на наши с тобой взаимоотношения.

— Но ведь тот человек…