Шерше ля вамп - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Набокова cтр.№ 77

Но задать вопроса я не успеваю — замечаю Вацлава, который бросается к нам сквозь толпу. Люди испуганно шарахаются в стороны. Бумажный стакан кофейной кляксой летит под ноги. От кулака Вацлава голова Андрея чуть не слетает с плеч.

— Я убью тебя! — шипит Вацлав. — Не смей к ней подходить, слышишь?!

Пронзительно вскрикивает француженка с алым шарфом, и вот уже людские голоса подхватывают ее крик.

Вацлав оттесняет Андрея к окну. Два черных силуэта на фоне багряного заката — как персонажи театра теней. Движения быстры, удары точны, противники достойны друг друга. Мгновение — и стекло взорвалось осколками, красный закат хлынул в зал. А Вацлав с Андреем уже по ту сторону окна — топчут в пыль стеклянные брызги на асфальте. Летят под ноги капли крови. И где-то в этом стеклянном крошеве поблескивает Серебряная Слеза — Милосердие, которое не помешало бы сейчас ни одному из противников. Особенно — Вацлаву. Андрей, похоже, еще под влиянием Слезы, он больше уклоняется от ударов, чем наносит их сам. А может, просто ощущает свою вину передо мной и перед другим Гончим, вот и не нападает, а защищается. И то вполсилы.

Слышу крик Аристарха — оборачиваюсь и понимаю: они с Вероник слишком далеко, чтобы остановить Гончих, прежде чем случится непоправимое. Служба безопасности аэропорта еще дальше. И, роняя картонки с шляпами, я бросаюсь в стеклянный оскал разбитого окна, оставляя на стеклянных зазубринах лоскуты красного пальто и свою кровь.

— Перестаньте!

Они меня не слышат.

— Прекратите!

До них не докричаться.

Я пытаюсь схватить Вацлава за рукав, но он, не глядя, отшвыривает меня на асфальт. Стеклянные занозы впиваются в ладони до крови. Ах, вот ты как!

Вскакиваю на ноги, вклиниваюсь между ними и получаю по удару с двух сторон. Удар кулаком, предназначенный Андрею, приходится мне в подбородок, на губах выступает кровь. Кулак Андрея врезается мне в бок. Я со стоном падаю между ними, и тут же надо мной склоняются, сталкиваясь, две головы, и двое Гончих, чуть не убившие друг друга мгновение назад, протягивают мне по руке.

— Ты в порядке? — спрашивают они хором.

— Я убью вас обоих, — шиплю я, но хватаюсь за обе руки и поднимаюсь на ноги.

— Что там происходит? — орут со стороны зала. Наконец-то служба безопасности проснулась!

— Двое парней подрались из-за девушки! — звонко докладывает француженка с алым шарфом, снимая происходящее на мобильный телефон. Похоже, уже сегодня видео будет в Интернете.

Вацлав и Андрей позволяют стражам правопорядка скрутить себе руки, сердитый полицейский бубнит:

— Вперед, супермены. Сейчас вы нам расскажете, как вы умудрились пробить стекло особой прочности.

И Гончих уводят куда-то в глубь аэропорта.

Меня, обняв за плечи, увлекает в сторону Аристарх. Проходя мимо француженки с алым шарфом, вижу откровенную зависть в ее глазах. Зря ты так, девочка. Никому не пожелаю пережить такое. И кого же ты мне напоминаешь в своем красном шарфе? Воспоминание острое, как укол булавкой, встает перед глазами: Замок Сов, телеведущая Глория поправляет алый шарфик от Гермес на шее. У француженки, конечно, шарф попроще… Но как же я могла забыть о двенадцати вампиршах? К этому времени они вполне могли найти то, что им оставил Жан. Или не могли? Ведь у меня остался недостающий кусочек головоломки.

Забыв об израненной осколками руке, лезу в карман пальто, того самого, в котором я была в тот вечер в замке, и нащупываю неровные края подвески в виде пазла. Украшение Кобры, я о нем и не вспоминала до этого дня. Так же как и про двенадцать вампирш, которым Жан оставил таинственное наследство… Впрочем, у меня есть оправдание. В последние дни меня куда больше заботили вопросы спасения собственной души, так что возможная угроза миру со стороны покойного, но неуспокоившегося Жана была задвинута в закрома памяти. Однако теперь сердце тревожно сжалось. Уж кому, как не мне, знать, что от двухсотлетних вампиров одни неприятности? Нам с Вацлавом будет чем заняться по возвращении в Москву.

— Жанна, как ты? — Вероник порывисто прижимает меня к себе, а затем, отстранившись, восклицает: — Твое пальто! Оно совсем испорчено!

— У меня традиция такая, — улыбаюсь я и морщусь из-за разбитой губы. Вероник заботливо протягивает кружевной платочек. Аристарх неловко шутит:

— До свадьбы заживет.

Эта фраза заставляет меня отвлечься от любопытной француженки, которая выпрыгнула в разбитое окно на улицу и теперь крошит осколки стекла своими острыми каблучками. Не удивлюсь, если эта любопытная особа — журналистка.

Я в удивлении приподнимаю брови и перевожу взгляд с Вероник на деда:

— Вы уже назначили дату свадьбы?

Столетняя вампирша краснеет, как юная институтка, даже Аристарх на мгновение теряет дар речи.

— Что ж, я рад, что чувство юмора из тебя не вышибли, — нашелся он минуту спустя. Для него это целая вечность.

Внезапная мысль заставляет меня податься к разбитому окну. Где-то там в стеклянной пыли лежит Серебряная Слеза, которую я так и не успела взять у Андрея и которую он выронил во время драки. Но, приблизившись к проему, сквозь который в здание рвется зимний ветер, я вижу, что на асфальте нет серебра. Лишь разбитое вдребезги стекло…

Я быстро оборачиваюсь и успеваю заметить алый шарф, мелькнувший в толпе. Француженка торопится уйти, унося с собой скромную безделушку на память о ЧП в аэропорту, об истинной ценности которой она не имеет ни малейшего представления. Мою Серебряную Слезу.

Ее можно еще догнать, остановить, но я не трогаюсь с места. Что, если так и должно быть? За последнее время я забыла, что это такое — быть собой. Сначала на меня влияла кровь Жана, потом Серебряная Слеза гасила это влияние. Не пора ли мне самой разобраться, кто я такая? В конце концов, не озверели же двенадцать вампирш, которых тоже обратил Жан? Да и, сдается мне, что француженке с алым шарфом Слеза Милосердия сейчас нужнее, чем мне. Кто знает, может, уже сегодня она подберет на улице бездомного пса, а через месяц будет раздавать горячие обеды замерзающим клошарам?

Аристарх трогает меня за плечо, привлекая внимание, и я слышу, как объявляют посадку на наш самолет.

— Похоже, на этот рейс мы опоздали, — угрюмо говорит он, глядя в ту сторону, куда увели Гончих.

— Их отпустят? — спрашиваю я.

— Конечно, отпустят. — Он не выказывает ни малейшего беспокойства. — Вопрос только в том когда…

— Я готова ждать всю жизнь, — бормочу я.

— Кого? — некстати уточняет Вероник, ставя картонки со шляпами на сиденье.

Я с досадой смотрю на нее. Что же тут непонятного? Во всем мире есть только один мужчина, способный заставить меня ждать.

Красивый. Дикий. Опасный. Неукротимый. Ослепительный. Как вспышка молнии в летнюю ночь.