Флотская богиня - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 25

— Я вижу, что вы — тоже человек очень образованный и добрый. Так помогите же мне.

— Разве я могу позволить барышне броситься в этот кровавый ад? — повел подполковник тщательно, до синевы, выбритым подбородком в сторону поверженной санитарной кибитки. — Уже завтра, как только мы вступим в соприкосновение с противником, вы станете проклинать и меня, и свою прихоть.

— Ну, какая ж это прихоть?! Все, кто может, берется сейчас за оружие. Я тоже решила, что могу…

— Хватит, юная леди, обойдемся без дем… — запнулся Гребенин на полуслове, опасаясь назвать ее слова «демагогией». Как и всякий офицер «из бывших», он старался очень осторожно обращаться с теми немногими «интеллигентскими» словечками, которыми любили теперь щеголять пролетарии. — То есть без возвышенных речей. Хотя порывы ваши мне понятны.

«Неужели и этот откажет?! — с тревогой и какой-то наивной влюбленностью всматривалась Евдокимка в благородное холеное и по-настоящему красивое лицо Гребенина. — Нет, этот — не должен! Он слишком умен и благороден, чтобы вести себя, как тот начальник лазарета, который попросту прогнал меня, саму просьбу назвав “мерзопакостной бузой”».

Начальник штаба слишком долго тянул с ответом. Евдокимке казалось, что его молчание длится целую вечность, и из-за этого мысли ее совершенно запутались. Юная курсистка уже не столько заботилась о том, чтобы Гребенин позволил ей остаться в лазарете, сколько о том, чтобы сам он как можно дольше стоял вот так, рядом с ней, на расстоянии вытянутой руки. Дабы она и впредь могла вдыхать аромат каких-то духов, очень не похожих на солдатский одеколон всех прочих офицеров — он напоминал те духи, которыми время от времени овевала своих курсисток Анна Альбертовна. И хотя бы еще разок услышать из уст подполковника это, с особым великодушием молвленное «юная леди»!

— Видели вон там, у кибитки, тело женщины? — сквозь пелену романтического тумана долетели до нее слова начальника штаба.

— Видела. Издали, — убоялась Степная Воительница, как бы подполковник не устроил ей экзамен по поводу ранений той несчастной.

— Так вот, храни вас Господь наблюдать это вблизи. Подобные видения травмируют слабые души на всю жизнь, уж поверьте мне, старому солдату.

Гребенин повернулся, чтобы уйти, однако Евдокимка взмолилась:

— Но у меня-то душа не слабая, и никакой особой травмы там не случится.

— Так уж и никакой… — не спросил, а, скорее, усомнился подполковник.

— Кроме той, что уже случилась, — неожиданно пробормотала курсистка.

Возможно, офицера остановила именно эта, последняя, предельно загадочная фраза. Он резко повернулся и, словно на штык из-за угла, наткнулся на очаровывающий взгляд юной воительницы. Несколько мгновений они попросту не сводили друг с друга глаз.

— «Кроме той травмы, что уже случилась», говорите? — едва слышно произнес теперь уже Гребенин.

Однако в ответ Евдокимка только кивнула. Она боялась произнести что-либо вслух, чтобы нечаянно не порвать ту чувственную паутинку, которая только-только начинала сплетаться между ними. Еще несколько минут назад девушка и представить себе не могла, что в мире существуют мужчины с настолько удивительными, «высокородно одухотворенными» — как сказала бы все та же Анна Альбертовна, — лицами. Во всяком случае, ни в Степногорске, ни даже в кино такого привлекательного лица видеть Евдокимке до сих пор не приходилось.

«А ведь не исключено, что Жерми тоже потянулась к этому мужчине, пораженная его строгой красотой», — с ревнивой тревогой вдруг подумала девушка, открывая для себя, что рядом с подполковником проявляется едва заметная фигура соперницы — самой опасной из всех мыслимых.

— А, по-моему, вы не теми порывами увлеклись, юная леди.

— Не теми? Почему же? Многие девушки в эти дни пойдут в санитарки.

— Когда я говорил о порывах, юная леди, то имел в виду не только желание стать санитаркой походного лазарета.

— Но ведь полковник не против моей службы, разве не так? — молвила девушка то единственное, что сочла в это мгновение наиболее убедительным.

Гребенин высокомерно вскинул подбородок и, свысока взглянув на курсистку, озабоченно покачал головой:

— Ладно, подберите санитарную сумку убитой, поскольку там бинты и медикаменты, и приступайте к службе. К вечеру обмундируем вас, как сможем, и поставим в строй. Пусть начальник госпиталя напомнит о вас.

— Вот спасибочки! — возрадовалась Евдокимка, но, прежде чем метнуться в сторону грузовика, спросила: — А знаете, как мы, курсистки, называем Анну Альбертовну?

— Знаю, — улыбка у Гребенина была какой-то особенной, аристократически сдержанной. — Вы дразните ее Бонапартшей. Сама в этом призналась, только в отличие от меня, англомана, она, напротив, считает себя франкоманкой. При том, что англичане и французы — вечные соперники.

«Господи, — проводила его взглядом Евдокимка, — только бы он не влюбился в эту Бонапартшу-франкоманку! Такая ведь манерами своими кого угодно завлечь может».

Некстати располневший ефрейтор взглянул на Штубера с той внутренней раздраженностью, с какой обычно занятые важным делом люди посматривают на праздношатающихся бездельников: «Шел бы ты отсюда!..» Однако вслух ефрейтор спросил:

— Вы действительно хотите говорить с бургомистром, или это… шутка? — ефрейтор стоял с телефонной трубкой в одной руке и с флягой в другой и вообще вел себя с вызывающей раскованностью.

— О том, как именно я шучу, вы, ефрейтор, узнаете в другом месте и в другой обстановке, — сдержанно пообещал барон. — А сейчас оставьте в покое флягу…

— Да нет в ней шнапса. Обычная вода, — без какой-либо острастки объяснил обладатель пивного живота.

— Тем более… Фамилия бургомистра известна?

— Когда мы впервые связались с ним, то услышали в трубке: «Кречетов слушает». Причем отказывался верить, что мы — германцы; решил, что кто-то желает подшутить над ним.

— Все, ефрейтор, все, — взглянул оберштурмфюрер на часы. — Вы слишком многословны. Молча свяжите меня с этим русским чиновником, самое время пообщаться.

Ефрейтор демонстративно пожал плечами, давая понять, что вынужден подчиниться прихоти пришлого эсэсовца и после небольшой паузы начальственным тоном приказал кому-то в трубку:

— Свяжи-ка меня с этим русским висельником. Да с бургомистром, с бургомистром! С кем же еще?!

— Может, тебя сразу со Сталиным связать? — глухо раздалось на том конце.

— Вам бы лучше работать мозгами, а не языком, — буквально прорычал фон Штубер в трубку, предварительно вырвав ее из руки ефрейтора. — Русским хоть немного владеете?

— Как принято говорить у русских, я — «прибалтийский немец». — По тому, как на той стороне трубки протягивали гласные, Штубер определил, что, скорее всего, связист из Эстонии.