– Посмотрим, – ответил я.
– Я ничего не подпишу, Тиккирей, – заявила чиновница. –
Забирай свои документы и отправляйся в школу. Твои родители так о тебе
позаботились, а ты…
– Вы не имеете права не подписывать, – сказал я. – Вы сами
это прекрасно знаете. Если я выйду без подписи, то пойду в городскую социальную
службу и подам на вас жалобу. За необоснованный отказ в выдаче разрешения у вас
снимут пай жизнеобеспечения за полгода или за год. Нельзя нарушать закон!
Лицо женщины пошло красными пятнами. Она ведь и впрямь
думала, что знает, как мне лучше.
– Подготовился? – поинтересовалась она.
– Конечно. Я всегда готовлюсь.
Чиновница снова раскрыла папку и стала подписывать бумаги.
Чирк, чирк, чирк…
– В восьмой кабинет, там поставят печать и снимут копию, –
сухо сказала она, возвращая бумаги.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– Счастливых пяти лет, мозги в бутылке… – ядовито прошипела
она.
Я не обиделся. Может быть, когда-то, как и Дайка, она сама
мечтала летать в космос.
Конечно, на нашу планету не летают интересные космические
корабли. Ну что у нас делать богатым туристам или военным? Раз в полгода
заходит пассажирский лайнер, который следует до самой Земли, но у него экипаж
наверняка укомплектован. Зато грузовики ходят каждый день. А на каждом
грузовике, даже самом маленьком, должно быть десять – двенадцать расчетных
модулей помимо основного экипажа.
Так что я взял немного денег: и остатки того, что выдали
родителям, и свои капиталы, и даже набор антикварных монет, оставшийся от
дедушки, – он на самом деле мало чего стоил, но монеты имели хождение. И
отправился в космопорт. Вначале подземкой, из жилого купола в технический, а
оттуда автобусом, через открытое пространство. Никто не обращал на меня
внимания – может быть, думали, что я еду к родителям, работающим где-нибудь в
порту.
Когда автобус остановился у гостиницы, я расплатился и
вышел.
У нас, на Карьере, нет своего космофлота, нет и каких-то
агентств по найму. Поэтому когда капитанам кораблей нужны расчетные модули, они
просто идут в бар при космопорте и там ждут за кружкой пива. Я это слышал от
взрослых, видел в новостях и теперь хотел попытать удачи сам.
Бар оказался вовсе не таким роскошным, каким выглядел по
ти-ви. То есть да, там была и стена с автографами знаменитых пилотов, и кусок
обшивки боевого корабля Империи, и стойка с инопланетными напитками, которые
стоили совершенно безумных денег. Только все это было какое-то маленькое, и
народу в баре оказалось человек десять. А я-то думал, что бар будет огромный,
не меньше спортивного зала в школе…
В полутьме, сквозь которую плыли красивые голографические
мороки, я прошел к стойке. Глянул на цены и обомлел. Стакан лимонада здесь
стоил дороже, чем двухлитровая бутыль в магазине. Но деваться было некуда. Я
достал самую крупную купюру из тех, что у меня были, купил кружку имбирного
пива, забрал сдачу и забрался на высокий крутящийся стул.
Бармен – совсем молодой парень с радионасадкой в шунте – с
любопытством разглядывал меня. Потом покосился на кофеварку – та зашипела и
выдала ему чашку одуряюще пахнущего кофе.
– Извините, здесь есть капитаны кораблей? – спросил я.
– А, – сказал бармен. – Как же я не понял сразу… Нет,
парень. В порту сейчас всего два рудовоза, и один уже в предстартовом отсчете.
– Скоро взлетает? – солидно спросил я и отхлебнул пива.
Вкусное.
– Через пару минут, ты услышишь. Если хочешь, я выведу
картинку.
– Что я, старта не видел? А как мне найти второго капитана?
– Хочешь наняться в расчетные модули?
Он не стал говорить про «мозги в бутылке» и поэтому сразу
мне понравился.
– А как вы узнали?
Бармен усмехнулся:
– Что еще может делать подросток в этом баре? Пить имбирное
пиво, которое стоит больше, чем обед в городском кафе? Тебе не капитан нужен,
дружок. Капитаны нанимают настоящих космонавтов, модулями занимается старпом.
– Расчетные модули – тоже члены экипажа.
– Да, примерно как моя кофеварка. Хочешь кофе? Я угощаю.
Кофе мне хотелось, но я покачал головой. Парень посмотрел на
меня, потом пожал плечами:
– На мозги капать не стану, они тебе еще понадобятся. Какой
у тебя нейрошунт?
– Креатив-гигабит.
Кажется, он удивился.
– Да, неплохо. И все документы ты собрал? И родители
подписали разрешения?
– Родители воспользовались конституционным правом. Неделю
назад.
– Ясно. – Он отставил чашку. – Вон там, в углу, под
железякой…
К прославленному сегменту брони имперского крейсера у него
никакого уважения не было.
– Ну? – спросил я.
– Мужик, который хлещет водку, – старпом второго грузовоза.
Поставь ему выпивку, так положено. И предложи свои услуги.
Я сразу покосился на прейскурант, но бармен вдруг накрыл его
рукой.
– От кофе ты отказался, так что… Просто махни мне рукой, я
подам.
– Спасибо, – пробормотал я. Цены на спиртное я успел
заметить: если бы пришлось платить, то у меня бы не хватило даже на обратную
дорогу.
– За такое не благодарят. Если уверен, что прав, то иди.
– Спасибо, – упрямо повторил я.
Бар вдруг мягко толкнуло. Сквозь затемненные окна пробилось
красное сияние. Старпом за угловым столиком поднял рюмку, будто чокаясь с
кем-то невидимым, и залпом выпил.
– С перегрузом пошел, на маршевых, – заметил бармен. –
Ладно, решай, парень.
Я соскочил со стула и пошел к старпому. Мне не то чтобы было
страшно – в конце концов, я готов был ездить сюда каждый день… но не станет же
добрый бармен помогать мне каждый раз. Очень не хотелось упустить такую удачу.
Старпом поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Перед
ним стояла почти пустая бутылка, папа никогда бы столько не выпил. А космонавт
даже не казался пьяным. Ему было лет сорок, и ничего особенного во внешности не
было. Ни шрамов, ни космического загара, ни искусственных органов.
– Добрый вечер, – сказал я. – Разрешите вас угостить?
Некоторое время старпом молчал, потом пожал плечами:
– Угощай.
Я махнул бармену рукой, и тот с совершенно серьезным непроницаемым
лицом кивнул в ответ. Поставил на киберподнос две полные рюмки и отправил его
через зал. Маленький гравитатор подноса мигал оранжевым – видно, разрядился. Но
поднос долетел до столика благополучно, даже увернулся от руки какого-то типа,
который с хохотом потянулся за рюмкой.