Жестокое перемирие - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 10

Окуленко обнял трясущуюся дочь, спустился в подвал вместе с ней. Она вцепилась в него обеими руками, захлебывалась слезами. Спрятались, и слава богу! Андрей провел жену и дочку за угол, в холодный каменный мешок, куда заблаговременно натаскал старые матрасы, одеяла. Здесь имелась вода, какие-то консервы, свечи со спичками.

Он пошел обратно, чтобы закрыть крышку подпола – не было у него третьей руки! Окуленко поднялся по лестнице, и в этот момент взрыв прогремел где-то совсем рядом. Дом так подбросило, что крышка сама захлопнулась. Он не успел пригнуться, получил по макушке, но не упал. В голове Андрея даже мелькнула развеселая мысль. Вот, мол, прихлопнули, как таракана, блин! Голова чуть не лопнула от боли.

Он удержался за лестницу, спрыгнул вниз и вернулся к женщинам. Нельзя их оставлять ни на минуту!

Они сидели на матрасах, закутавшись в покрывала. Он обнимал обеих, бормотал какие-то успокаивающие слова. Звуки разрывов делались глуше, потом – звонче. Они то отступали, то приближались.

– Папочка, что это такое? – пробормотала девочка, прижимаясь к отцу.

Она немного успокоилась, жалобно шмыгала носом. Ребенок рос не в вакууме, знал, что в мире происходит что-то страшное, но родители всячески ограждали девочку от войны, реже выводили на улицу, минимизировали общение с другими людьми. Ей не раз приходилось слышать взрывы, но это было далеко, словно не по-настоящему. Такого, как сегодня, она ни разу не переживала.

– Все хорошо, милая. Это салют. – Андрей крепко прижал к себе дочь. – Дяденьки немного перестарались, но скоро грохот закончится, не переживай.

– Андрюша, что это значит? – шепнула ему на ухо Ольга. – Они совсем обнаглели, что творят? Им мало того, что уничтожили половину города? Теперь за вторую взялись?

– Это нехорошие симптомы, милая. – Андрей понизил голос до шепота. – У этих штуковин, из которых они лупят, дальность стрельбы составляет семнадцать километров. Они могли бы и раньше накрыть весь город, но ограничивались лишь северными районами. Возможно, таков был приказ. Что-то меняется. Как бы в разгар перемирия каратели не начали наступление. – Андрей поднял голову, прислушался. – Кажется, тихо стало, обстрел прекратился. Но это дело временное. Если уж начали, то теперь не остановятся. Сделают передышку на день или несколько часов и снова будут мотать нервы. Вам с Людочкой придется уехать.

– Еще чего не хватало! – Ольга встревожилась, до боли сжала локоть мужа. – Даже не думай об этом, Андрей. Если мы куда-то и поедем, то только вместе с тобой.

– Увы, родная, в этом вопросе ты права голоса не имеешь. – Андрей включил фонарик, осветил бледное лицо жены, подрагивающие посиневшие губы. – Не обижайся, но решать буду я. Твой муж имеет представление о том, что такое война и как на ней выживать. Ты должна подумать о ребенке. Я ухожу рано, прихожу поздно, могу пропадать на службе несколько суток. Мысли о том, что дома остались любимые беззащитные создания, сильно отвлекают меня, не дают сосредоточиться. Ты не беспокойся, со мной ничего не случится. Коридор через Назаровку еще открыт, все желающие могут уехать, причем с охраной и под огневым прикрытием. До России три часа быстрой езды. На той стороне, в Козинске, вполне приличный лагерь для переселенных лиц. У меня повсюду знакомые, вам предоставят комфортные условия. Пойми, родная, это необходимо. Разлука будет недолгой. Сегодня узнаю, когда пойдет следующая колонна.

Супруга заплакала, прижалась к нему и простонала:

– Не отдам, не поеду!..

Он оторвал ее от себя и поторопился выйти на свежий воздух.

Украинские САУ, зарывшиеся за селом Пастушьим на бывшей базе ПВО «Распадово», этим утром поработали на славу. Массированным ударам подверглись практически все районы Ломова. В городе полыхали пожары, надрывались сирены «Скорой помощи», пожарной охраны, специальных спасательных служб. Люди разбирали завалы, вытаскивали мертвых и раненых.

Больше всего пострадал микрорайон Алексино, застроенный многоквартирными домами. Была обесточена трансформаторная подстанция. Получил серьезные повреждения водопроводный узел.

Несколько снарядов разрушили перекрытия на последних этажах многоэтажки, обвалилась крыша. Один из снарядов насквозь прошиб этот дом. Старенькие керамзитовые блоки не выдерживали попаданий, рвались и крошились. Люди задыхались в дыму, вытаскивали близких из-под рухнувших стен. Кричали раненые, получившие многочисленные переломы.

Пожарным не хватало длины брандспойтов, чтобы погасить огонь, а вскарабкаться на последние этажи было невозможно – обвалился лестничный марш. Спасатели натягивали канаты. По ним спускались люди, выжившие в этом аду.

Один из снарядов с ювелирной точностью угодил в маршрутку, перевозившую рабочих с шахты «Юбилейная». Не выжил никто. Фрагменты тел и огрызки железа разлетелись на десятки метров.

В штабе ополчения царили злость и нервозность. В подвале районного Дома культуры, где раньше по ночам открывались двери ночного клуба «Кашалот», было сухо, тепло, дизель-генератор исправно вырабатывал электричество. За стенкой приглушенно ругались радисты, у которых что-то не ладилось со связью.

Полковник Марчук хмуро озирал почерневшие от усталости лица подчиненных. Они смотрели в стол, стараясь не пересекаться со взглядом разгневанного начальства. Николай Николаевич всегда советовался с умными людьми, но случались моменты, когда он превращался в невыносимый сгусток отрицательной энергии и запросто мог «понизить рейтинг» кому угодно. В такие периоды от него стоило держаться подальше.

Но сегодня полковник чувствовал, что злобой делу не поможешь, нужна кропотливая конструктивная работа. В противном случае вся его территория рискует погрузиться в хаос. Он много курил, прикладывал усилия, чтобы не разразиться потоком отборной матерщины.

– Ладно!.. – буркнул он и с усилием раздавил окурок в пепельнице.

Люди продолжали помалкивать. Никому не хотелось разделить судьбу окурка.

– Докладывайте, Константин Викторович.

– Артобстрел начался около десяти утра, товарищ полковник, – начал бледный, с высушенной кожей, майор Палич, начальник разведки и контрразведки, к которому традиционно стекалась вся информация. – В сторону Ломова было выпущено не менее тридцати снарядов. Работали «Акации». – Майор чуть помялся и продолжил: – Такое ощущение, Николай Николаевич, что работал уже не один взвод САУ, а по меньшей мере два. Боюсь, к укропам прибыло подкрепление. В общей сложности нас обстреливали не меньше восьми гаубиц. Северные районы Ломова на этот раз они проигнорировали, били по центру и южной части. Применялись и зажигательные заряды. Большие разрушения в Алексино, в Рясино, подбит один из мостов через Кижич. В данный момент его восстанавливают. В городе были пожары. К счастью, нам на руку сыграл проливной дождь, который прошел около одиннадцати утра. Благодаря ему пламя не пошло гулять по всему городу. Погибших порядка тридцати пяти, раненых и покалеченных – больше сорока. Многие дома разрушены. Пострадавшие – исключительно мирные жители. Жертв могло быть меньше, но много людей погибло в маршрутке, перевозившей горняков. А еще зафиксировано прямое попадание в церковь Николая Угодника, где в этот момент проходила утренняя служба. В храме семеро погибших – женщины и один из служителей.