Френки и Майкл - читать онлайн книгу. Автор: Денис Чекалов cтр.№ 14

– Боже, что за извращение.

– Это не извращение.

Франсуаз остановилась и вопросительно посмотрела на меня.

– Что? – спросил я.

Она «дружески» пихнула меня – довольно сильно, если учесть, что несколько часов в день девушка занимается силовыми тренировками.

– Никто не просил тебя кормить этого заморыша астралом, – буркнул я. – Он бы и так неплохо справился.

Франсуаз пихнула меня еще раз, и это значило, что я нарушаю все правила.

– Ну ладно, – наконец сказал я. – А вот если бы я учился в Витой башне, я бы не познакомился с тобой.

– Куда бы ты от меня делся, – ответила она.

Франсуаз подошла ко мне, и ее длинные пальцы сомкнулись на моей голове. Она наклонила мое лицо к себе, и в ее серых стальных глазах я увидел настойчивое желание.

Наши губы соприкоснулись быстрым горячим касанием, и ее сильный язык выстрелил в меня, жадно ощупывая изнутри мой рот. Тело девушки сотряслось, и я ощутил жаркое прикосновение ее бедра.

Демонесса пила из меня алчно, не прерываясь, чтобы перевести дыхание. Ее нога, обхватившая мое тело жестом опытной любовницы, сжималась все сильнее, причиняя мне боль. Я чувствовал, как горячий поток астрала хлещет из меня, наполняя мою партнершу; ее крепкие пальцы впивались мне в лицо, а крепкие груди обжигали мое тело.

Франсуаз глубоко вздохнула и облизала губы. Ослабив хватку, она шаловливо провела пальцем по моему подбородку.

– Мне понравилось, – и Франсуаз снова дружески ткнула меня в живот.

Потом еще раз вздохнула и направилась к нашему автомобилю, поправляя волосы и разбрасывая их по плечам.

– Знаешь, в чем уверяла меня Сильвия Маркхем? – Франсуаз уселась на переднее сиденье, забросив ногу за ногу и расправив плечи.

Я не ответил, не желая, чтобы у красавицы возникала пустая иллюзия, будто бы я на самом деле хочу это узнать.

– Она говорит, что ни один партнер не выдерживает больше двух совокуплений в неделю.

– И что же с ними происходит? – осведомился я, прикидывая, во сколько раз я превышаю этот лимит. – Они умирают в страшных мучениях?

– Если бы. Они женятся на других.

– Думаешь, этот маленький мальчик в безопасности? – спросила Франсуаз.

– Он никогда не будет в безопасности, пока не научится как следует себя вести, – возразил я. Девушка фыркнула:

– Нельзя быть таким собственником, Майкл. По-твоему, я не могу даже поговорить с другим человеком.

– Собственником? – Я подал машину направо, развернулся и припарковался в единственном месте, где это еще можно было сделать. – У кого пар из ушей идет, стоит какой-нибудь женщине спросить у меня, который час?

– Им вовсе не это от тебя нужно.

– Вот я и говорю – ты собственница.

Я кивнул знакомому полицейскому офицеру, который садился в свой автомобиль. Двое патрульных выбежали из дверей управления, и спустя мгновение резкий свет проблескового фонаря рассек ночную улицу. – Вся полиция поставлена на ноги, – заметил я, пропуская Франсуаз вперед по высокой каменной лестнице. – Если этих вампиров можно поймать средствами полицейской облавы, то они буду пойманы.

– Если я слежу за тем, что мне принадлежит, это еще не значит, что я собственница, – возразила девушка. – Пусть найдут себе своих парней и у них спрашивают, который час.

Полицейское управление города Темных Эльфов – большое каменное здание, вокруг которого, словно корни старого дерева, бугрится из-под земли широкая серая лестница.

Ступени ее давно выщерблены тысячами ног, которые по ней ступали – крепкие, на толстой подошве туфли детективов и черные ботинки заключенных, столь уродливые, что их не в состоянии испортить даже короткая цепь, натянутая между ними; легкая, модная обувь дорогих адвокатов; острые каблучки проституток; бесформенные лодочки женщин из социальной службы.

Серой лестнице нет дела до того, кто ступает по ней; она даже не в состоянии разобрать, поднимается человек по ней или спускается вниз. Словно символу бездушного правосудия, лестнице все равно, закован ли идущий в наручники или только что освобожден, хладнокровный ли это преступник или беспомощная жертва, пришедшая просить о помощи и защите.

Лестница возвышается, чтобы люди могли ходить, и в этом ее единственные цель и предназначение.

Нельзя искать в ней чего-то большего – смысла, цели, вины или справедливости, как не стоит искать их в самом правосудии, сером, каменном и выщербленном, как эти ступени.

Справедливость творится только людьми, хотя людьми только она и может быть нарушена. Серая лестница – лишь безучастный свидетель, правила игры, записанные в истрепанной книжке, и только идущие по ней люди в состоянии соблюдать правила, нарушать или вписать новые.

В свое время я хотел быть полицейским.

Нижний холл управления устремляется ввысь, подобно католическому храму. Здесь холодно, и гулкие стены передают друг другу отражение человеческих слов. Люди выходят и входят, и кажется безумием поверить в то, будто есть кто-то столь могущественный, что в состоянии написать для каждого из сотен людей его жизненный путь, его мечты, его цели и дела на этот день и на все остальные, ибо людей слишком много. На мгновение кажется, будто это всего лишь статисты, которые исчезнут, словно неверное отражение зеркала, стоит им только выйти за ближайшую дверь.

Мы поднимаемся на третий этаж в просторном лифте, и людей в нем так много, что никто не обращает внимания на других. Франсуаз воспользовалась этим, чтобы начать ввинчивать мне в бок два сложенных пальца и оторвалась от этого занятия, только когда распахнулись двери.

Я снова кивнул двум знакомым полицейским офицерам и тут же получил тычок под ребра, потому что один из офицеров оказался женщиной.

– Вот о чем я говорила, – прошипела Франсуаз. – Стоит мне только отвернуться...

Я надавил на дверь, надпись на которой гласила «Отдел нравов», и пропустил свою партнершу вперед. Мы прошли между длинными рядами столов, заваленных бумагами и степлерами и уставленных электрическими лампами, словно три этих предмета являются главными инструментами в полицейской работе.

Худенький низкорослый полицейский толкал впереди себя проститутку с синими, ярко подкрашенными глазами и высокой белой прической. Он явно куда-то спешил, а она шла медленно, желая разозлить его. Полицейский топтался сзади, бормоча едва различимые слова, но не решался подтолкнуть ее в спину посильнее.

– Вот, Френки, обратная сторона женского равноправия, – заметил я. – Скоро за слово «проститутка» будут привлекать к суду.

Проститутка остановилась, так как оказалась перед Франсуаз и не хотела сворачивать; Франсуаз посмотрела на нее сверху вниз, как смотрит порядочная замужняя дама на гулящую женщину. Проститутка взглянула на мою партнершу с ненавистью, какую простая уличная потаскушка всегда испытывает к ухоженным девицам из дорогого эскорт-сервиса.