Монета желания - читать онлайн книгу. Автор: Денис Чекалов cтр.№ 45

На других изображениях показан был молодой царь, на голову которого Ангел возлагал венец. Из правой руки царя льется вода, в ней стоят люди, внимая царским поучениям, которые вода символизирует. Трон, на которого Ангел возводит молодого царя и возлагает царский венец; молодой царь, сидящий на престоле, держит скипетр и яблоко державное. Вседержитель благословляет царя обеими руками, правая лежит на яблоке.

Были и иные картины, изображавшие становление молодого царя.

Ипатов, потрясенный красотой росписи, даже не заметил вошедшего боярина, который вот уже некоторое время наблюдал за Авксентием. Был то Филарет Тихонов, один из ближайших помощников царя, большое лицо в Посольском приказе. Увидев его, посетитель низко склонился, выказывая уважение государеву советнику, удостоенному дружбы Ивана Васильевича.

— Великолепно и прекрасно, — говоря о росписи, заметил Тихонов. — Заслуга отца Сильвестра и митрополита Макария. Многие противились изображать церковные догматы в лицах, раньше ведь иконопись только повторяла византийские образцы. Вот дьяк Иван Висковатый лютовал, негоже-де образ Спасов писать, да рядом жонку, спустя рукава, пляшущую, собор по той причине созывали. Митрополит и объяснил им, что цель росписи — и призыв к покаянию, и изображение любви Спасителя к человеку.

Авксентий слушал разъяснения с неподдельным интересом.

— Однако не затем ты зван, боярин. Сам знаешь, что расширилась Османская империя непомерно, сокрушила Византию, властвует над Болгарией, Албанией, Крымом, — да что перечислять, многие государства под ее пятой, госпожа на Средиземном море. Здесь, на Руси, хочет татар объединить турецкий султан Сулейман Великолепный, призывает ногаев мириться с Крымом и Астраханью, чтоб Казань от русских защитить.

Потому посылает царь в Турцию посольство, чтоб мирных обещаний добиться, хоть и на время. Во главе ставит Федора Адашева, он в посольских делах искусен. Государь желал главным его советником сына, Алексея определить, да только вот занедужил он сильно, видать, от своих калечных да убогих, за которыми дома у себя ухаживает, заразился. И ждать его выздоровления невозможно, на это и Иван Васильевич не согласился, хоть и сетовал сильно, что планы его нарушились. Теперь ты его правой рукой будешь, однако цель твоя иная, тайная, даже Федор о ней знать не должен, чтоб не сбиваться в своих поступках. Тебе надобно выяснить, как обстоят дела в Османской империи, кто на трон султана претендует, а такие наверняка найдутся. С ними надобно сговориться, и, если представится удобный случай, то и убить Сулеймана.

Вздрогнул Авксентий.

— Но можно ли посольству в таких делах участвовать? Что с нами потом будет, да и что с Федором делать, ежели поймет, что за его спиной творится?

Тихонов усмехнулся.

— Затем и едешь, чтоб до посольства это никак не коснулось. Переворот он в любой момент произойти может, при чем тут мы? Единственный человек ответить должен — Федор, ты же представишь его виновным в смерти султана, да там же его и казнить надо, руками властей турецких. Свидетеля опасного не оставлять, да показать, что обманул он царское доверие, ехал с целью погубить правителя. Те, с кем сговоришься, тебе и помогут. Все же будут думать, что это выходка одного безумного. Ни одна страна не должна сомневаться, что нашим послам верить нужно, что царь сам бы Адашева казнил, если б турки его не опередили. Имей в виду — ежели его домой привезти, на суд справедливый, многие в его защиту вступятся. А коли погубят его басурманы, здесь уж ничего не исправишь. Останется только царю гнев выказать, сказав, что русского человека только он судить может, да налаживать новые связи с поставленным тобою султаном.

Понимая опасность этого предприятия, Авксентий спросил:

— Филарет Федорович, а знает ли царь об этих планах, или они только приказу посольскому известны? Коли так, Иван Васильевич может не согласиться.

Тихонов руками развел, приосанился, отображая всем видом своим удивление и негодование.

— Да как ты подумать мог, что я действую без повеления царя? Но ты и то понимать должен, что он такие приказы отдавать не может. Ты кто такой, чтоб сам царь тебе тайные поручения давал? Вот и наказал мне, как доверенному человеку. Думай и о том, что никакого греха перед Богом ты не совершишь. Сулейман, хоть и строит из себя ученого да поэта, сам завоеватель кровавый. Другие народы покоряет силой оружия, а не стихами своими. Потому погубить его — не только не преступление, но даже дело благое, которое на пользу всем покоренным народам пойдет. Он по жестокости ничем не отличается от Мухаммеда II, завоевавшего Константинополь. Историк Саад-ад-Дин, сам турок, писал, что грабеж и резня продолжались три дня. Так же Сулейман и с Москвой поступит, если не остановить его.

Разгоряченный такими речами, Ипатов воскликнул:

— Не бывать тому! Все силы надо приложить, чтоб убрать Сулеймана, заменив кем-то другим, попроще, да поглупее, кто не сможет держать в едином кулаке такую огромную империю.

Довольный такой реакцией, Тихонов продолжал:

— Уроки истории учат нас, что подобные империи сразу же распадаются, после смерти правителя. Именно это и надобно. Государство Османское, конечно же, не падет после смерти Сулеймана, но ослабнет сильно. Сразу же в нем войны начнутся, — кто за власть бороться станет, кто за освобождение своих краев от чужеземцев. Западные правители, хоть и уважают султана, покуда жив он, — после гибели его на страну набросятся, аки стервятники. А особенно постарается папа Римский, ибо Сулейман, свои позиции в Европе упрочить пытаясь, всячески поддерживает движение Реформации, а потому для Ватикана первейшим врагом сделался. Да и как по-другому, если, например, немец Мартин Лютер утверждает, что папа равен ремесленнику, земледельцу, — все одинаково равные христиане. Будто бы светская власть должна защищать благих, карая злых, независимо от того, кем тот окажется — папой, епископом или монахом.

Убеждая, он внимательно следил за собеседником, наблюдая переход от удивления, сомнения, к уверенности в правомерности его действий и гордости за то, что они возложены на Ипатова самим царем. Убедившись в правильности сделанного им выбора, Тихонов сказал:

— Большое дело царь тебе поручает. Смотри, с честью исполни его. С Адашевым ухо востро держи, умен и прозорлив, фальшь чует. Самому трудно будет, потому по своему усмотрению выбери помощника, лучше бы одного, да и тому доверяй только в необходимых случаях. Не исполнишь порученного, а тем более, если кто о царевой задумке узнает, — лучше тебе в туретчине остаться. Здесь тебя суд скорый да лютый ждать будет. А справишься — награда, о которой не пожалеешь. Прощай пока, это наш последний разговор, да гляди — не вздумай к царю сунуться.

— Думал, никогда не выберемся из этого притона, — пробормотал Альберт.

Он потирал руки и дышал на них, пытаясь согреться.

— Замерз я страшно. Все из-за холода подводного. Схалтурил гном, напортачил, видать. Плохое заклинание наложил, раз я закоченел весь.

Молот с тревогой взглянул на своего спутника.