Кровь дракона - читать онлайн книгу. Автор: Денис Чекалов cтр.№ 59

Но давно это было, теперь не было на колокольне людей, никто не пришел бы Петру на помощь. Но хорошо, что лестница узкая, можно занять позицию удобную и бить врага по одному. Вдвоем им никак не уместиться, только на лестничном пролете, да и то тесно, особенно если человек и корочун широкий в плечах станет.

— Да что вы там мешкаете, воины, одного мужика ремесленника уложить не можете? — ярился внизу Воротынский.

Но Петр не забыл дедовские уроки. Вот второй корочун упал с пробитой головой. Люди сзади замешкались — противно им червей, что из башки нечисти должны вылезти, топтать. Оттолкнул их третий корочун и ринулся на Петра. Тот поднялся на несколько ступенек, неудобно мечом бить. Пространство узкое, замахнуться негде, удар не такой сильный получается. Все равно делать нечего.

Видит боярин, что корочуны не так сильны, как всегда. Досада его взяла, что такой простой ремесленник столько его воинов положил. Очень он на бесовских тварей рассчитывал. Невдомек было боярину, что охраняет Петра крест серебряный, что с любовью подарила ему Аграфена. Не мог Воротынский поверить, что любовь может быть защитой и опорой, потому что никого не любил и всех ненавидел.

Неожиданно корочуны стали сильнее, по сторонам смотрят весело, бьют кожевенника сильнее. Оглянулся Петр и глазам своим не поверил. То здесь, то там вспыхивали внизу маленькие огоньки, которые становились все больше, превращаясь в пылающее море огня.

Первой была мысль о Спиридоне, одно утешало, что бродит он сейчас в богатых господских кварталах, где никогда ничего плохого не происходит. Все больше и больше огненных цветков распускалось там внизу, но бесполезно было бить в колокол, предупреждать людей о том, что беда ворвалась в дом. Слишком поздно.

Петр растерялся, что ж это такое, отчего вдруг в одночасье в разных местах случился пожар. Потом пронзила его мысль страшная, — никак поджег бояре и нечисть устроили. Не бывает так, чтобы в разное время так дружно загорелись дома. Сколько судеб людских сломалось, сколько людей погибло. Вот почему корочуны стали сильнее и поперли с невиданной раньше силой. Слышат они вопли сирот, родителей потерявших. Воют родители, чьи дети навсегда скрылись в море огня. А нечисти все это только в радость. Крепнет их сила от горя людского.

Стоит позади войска своего боярин Воротынский, глаза наглые щурит, усы подкручивает, радуется людскому горю и его, Петра, скорой погибели. Не бывать тому, чтобы убивец верх одержал. Схватился Петр за меч свой верный и принялся рубить головы слуг боярских. Не ожидали они такого отпора, чуяли уже скорую победу, вот и ослабили внимание.

Слишком на пожар внизу засмотрелись, порадовались. Вот одна голова слетела с плеч, моргает еще супостат, но нет в глазах уже жизни, за ним, пронзенный в самое сердце, повалился еще один. С криком диким нечеловеческим упали с высокой колокольни двое.

— Что, боярин, — переведя дух, вопросил Петр, — где же воинство твое бесовское? Одни мы с тобой остались. Бери меч, бейся, как мужчине пристало.

— Только мне и заботы с тобой, мужик сиволапый, сражаться. Я до такого не унижусь.

Достал вражина из-за пояса бердыш и приготовился Петра в самое сердце поразить. Но великая сила любви хранила Петра, дал кремень осечку, оскалился боярин, испугался смерти неминуемой. Подскочил к нему кожевенник, взмахнул мечом, но поскользнулся на крови вражеской и не такой силы удар получился. С диким воплем свалился Воротынский с колокольни и затих внизу.

— Так отомстил я за смерть Алешки, сына нашего возлюбленного, — сказал сам себе Петр.

Но слишком рано радовался Петр. Не разбился ворог его насмерть. Когда с колокольни летел, сумел краем кафтана зацепиться. Изловчился боярин и сумел потихоньку слезть с высоты. Потом, увидев, что пожар кругом разрастается, решил оставить Петра и бежать.

* * *

«Беда пришла, — с ужасом думал Петр, — там люди гибнут. Почто их жизни лишают?», — не уразумев причины такого зверства, кожевенник быстро спустился с колокольни и отправился к главному месту событий.

На секунду хотел он остановиться, чтобы увидеть тело мертвого врага, но передумал. Не было на душе радости мщения, одна тоска и сомнение. Там, с колокольни смотреть на случившееся было страшно, здесь же внизу Петра охватил настоящий ужас. Он не узнавал ни улиц, ни домов, хотя все было залито ярким багровым светом.

Было так ярко, что, казалось, даже подслеповатой старушке ничего не стоило вдеть нитку в иголку. Загорелось разом в разных местах и сразу было ясно: не случайно все это. Чья-то злая воля стояла за пожаром, цели преследующая нечистые, недобрые, нечеловеческие. В бедных кварталах, где жила городская беднота, соломенные крыши вспыхивали в мгновение ока. Люди метались внутри, но не могли пробиться сквозь кольцо огня.

Но те, кому удавалось выскочить наружу, сразу же попадали в пламенную ловушку. Стены соседних изб падали и придавливали счастливчиков, которым удалось якобы спастись. Матери протягивали руки с младенцами, умоляя людей добрых вытащить детей из огня. Но мало кто мог спастись в этих нечеловеческих условиях.

Будто нарочно, помогая огню, поднялся небольшой ветер. Но и его было вполне достаточно, чтобы искры перекидывались на соседние соломенные крыши. Пожар разгорался с невиданной скоростью.

Но что это? Были и те, кто будто бы от огня заговорен нечистой силой. Из самого пекла выходит или прячет морду свою оскаленную в самом огне. Да еще ворог нечеловеческий рот растягивает в ухмылке злобной, бесовской. Радуется людской беде.

Вот сгорели лавки в Китае. Полыхнул порох, хранившийся в высокой башне. Со страшным грохотом обрушилась городская стена. Горели кварталы, где жили гончары и кожевники, весь город превратился в сплошной костер. Даже железо плавилось, камень раскалялся и лопался.

Великое множество людей погибло. Родители выли как звери, найдя обгорелые тела своих детей. Те же, кто не мог найти бренные останки своих родных, сходили с ума и бродили как потерянные, в надежде увидеть родное лицо. Но тщетно. Петр сразу ринулся к себе домой, чтобы спасти Аграфену, Потапа и тех, кто еще мог остаться в живых. Странное дело. Несколько домов и среди них петров, огражденные большим рвом, остались в неприкосновенности. Даже копоть почти не испортила их. Петр влетел в дом и обнял перепуганную жену.

Почти весь день и ночь бился Петр, вместе с другими, против огненной бури, спасая людей и их добро. На всей улице только дома Петра и Потапа уцелели, поскольку стояли особняком, за оврагом, глубина которого сохраняла стены влажными, а ширина помешала пламени перетечь его и плеснуть огненной стеной через молодой зеленый садик, общий для двух домов и стоящий перед ними. Посаженный их женами, он поднимался и рос вместе с детьми, которые уже сами, прошлой осенью, под приглядом отдыхающих после работы отцов, посадили кусты орешника, расковыряв вскопанную землю.

Хоть огонь не прошел, но вся зелень пожухла от страшного жара, ощутимого даже на большом расстоянии. Сами дома, земля перед ними, были покрыты слоем пепла. Стены, резные ставни с белым узором, сработанные умелыми руками плотника, потемнели от огненного дыхания.