Надо ли России бояться Китая? - читать онлайн книгу. Автор: Александр Беззубцев-Кондаков, Илья Дроканов cтр.№ 32

Во внешней политике и Российская Федерация и Китайская Народная Республика безусловно следуют духу и букве основополагающих международных актов, выработанных мировым сообществом после окончания Второй мировой войны. В решении экономических проблем соседние страны в настоящий момент завязаны друг с другом настолько, что не могут позволить себе проявление конфронтации. При этом лидеры в Москве и Пекине неоднократно подчеркивали, что совместно выступают за формирование многополярного мира против гегемонии одного государства на международной арене.

Война НАТО против Сербии в 1999 году буквально толкнула Россию и Китай в объятия друг друга. Впервые за много лет наши страны почувствовали, что их связывают не формально-протокольные декларации дипломатов и политиков, а стратегические интересы, понятные и каждому русскому, и каждому китайцу. 7 мая во время бомбардировок Белграда было разрушено здание китайского посольства, в котором погибло трое китайских журналистов, а еще несколько человек получили ранения. Представители НАТО тут же заявили, что на самом деле их целью было здание Федерального управления по снабжению, которое якобы занималось экспортом и импортом оружия. После этого трагического инцидента Китай уже не мог идти на какие бы то ни было компромиссы, он перестал быть сторонним наблюдателем югославской трагедии. Планировавшийся визит в Китай министра обороны Коэна был тут же отменен, была прервана договоренность о вхождении кораблей ВМС США в Гонконг, прекращены консультации по проблемам контроля над вооружением. Цзян Цземинь даже отказался от телефонного разговора с Биллом Клинтоном, который хотел принести ему личные извинения [41] .

Тем временем в Китае начались стихийные демонстрации, в Пекине митингующие забросали камнями и бутылками здание посольства США, на улицах жгли американские флаги, рвали и топтали портреты Клинтона. Такую же волну протеста вызвала агрессия НАТО и в России, где антиамериканские настроения достигли апогея. На фоне югославского военного конфликта внезапно начал разгораться еще более серьезный — между США и Китаем, который уже никак не мог считаться локальным. За его развитием с нескрываемой тревогой следил весь мир. По итогам сложных переговоров американцы вынуждены были выплатить Китаю компенсацию в 28 миллионов долларов.

Однако вскоре получила распространение версия, что высокоточная ракета, выпущенная стратегическим бомбардировщиком ВВС США «В-2А», отнюдь не случайно попала в здание китайского посольства. Вероятно, таким образом Соединенные Штаты хотели показать, что в их власти — не только развязать войну на Балканах, но и, если понадобится, дотянуться до Поднебесной. И бомбардировка китайского посольства в Белграде выглядела как акция устрашения. Не все ли равно, какой город бомбить — сегодня Белград, завтра Пекин. Низложенный президент союзной Югославии Слободан Милошевич на судебном процессе в Гааге обвинял НАТО в том, что удары по китайскому посольству были нанесены прицельно.

Символично, что именно в Китае в декабре 1999 года президент России Борис Ельцин сделал свое самое громкое антиамериканское заявление, ставшее международной сенсацией. Билл Клинтон надавил на больное место российского президента, сказав, что «России придется заплатить высокую цену» за Чеченскую кампанию. Ельцин, находясь в это время с официальным визитом в Пекине, тут же жестко прореагировал на критику со стороны американского коллеги: «Билл Клинтон вчера позволил себе надавить на Россию. Он, видимо, на секунду, на полминуты забыл, что такое Россия, что Россия владеет полным арсеналом ядерного оружия» [42] . Очевидно, решимость Ельцина «поставить на место» американского президента, который позволил себе вмешательство во внутренние дела России, укрепилась поддержкой окружавшей его в эти дни китайской политической элиты. Борис Николаевич не просто посоветовал Клинтону воздержаться от оценок действий российских федеральных сил в «мятежно» Чечне, но и напомнил ему о ядерном потенциале России — а это уже можно было оценить как прямую угрозу. Сам факт, что Ельцин критиковал Америку, находясь на земле Китая — самого мощного соперника Соединенных Штатов, придавал его словам большую весомость и политическую значимость. Продолжил мысль президента и сопровождающий Ельцина министр иностранных дел Игорь Иванов, который сказал в интервью, что жесткое заявление главы государства было «связано с тем, что в последнее время раздаются различного рода выступления, высказывания в адрес России», авторы которых «под различными предлогами пытаются диктовать России, как ей решать сугубо внутренние проблемы». Аналитики из разных стран тут же сошлись во мнении, что Россия и Китай продолжают сближение на антиамериканской основе. На самом деле тогда в Китае Борис Ельцин сказал гораздо больше, чем хотел. Из Пекина российская делегация посылала важный «месседж» в Вашингтон: Россия и Китай сообща готовы противостоять глобализации по-американски и выступают против однополярного мира. Период, когда ослабленная Россия делала бесконечные уступки Западу, кончился. И в Белом доме это отрезвляющее послание, по-видимому, услышали. Американская «Лос-Анджелес таймс» 10 декабря 1999 года писала, что «Чеченская кампания вызвала ожесточенную критику со стороны США и европейских стран, но, похоже, подталкивает Китай и Россию все ближе друг к другу» [43] .

Америке есть о чем тревожиться. Брэдли Тэйер, адъюнкт-профессор военно-стратегических исследований Университета штата Миссури, и Томас Скайпек, военный аналитик из Вашингтона, указывают, что сегодня стратегический потенциал ядерного сдерживания США представляется уже не таким грозным и надежным, как во времена холодной войны. «За последние два десятилетия Соединенные Штаты не произвели ни одного нового ядерного боеприпаса, а их силы межконтинентальных баллистических ракет и ядерная инфраструктура находятся на грани истощения… В то время как Соединенные Штаты сталкиваются с существенными проблемами в области стратегических сил и являются по сути дела единственной страной, неспособной производить новое ядерное оружие, остальные ядерные государства — Китай, Франция, Великобритания, Индия, Израиль, Северная Корея, Пакистан и Россия — не уходят на такие „ядерные каникулы". Как мы отмечали недавно в The National Interest, стратегический ядерный баланс в последние годы заметно изменился, и отнюдь не в пользу Вашингтона… Хотя ядерная модернизация Китая важна и этот вопрос будет обретать постоянно растущее значение… было бы целесообразно подумать о том, чего добивается в этой области Россия. Вызвано это тем, что, во-первых, китайская модернизация ядерных сил идет хоть и верно, но медленно, и ее успехи весьма скромны. Китайская ПЛАРБ (атомная подводная лодка с баллистическими ракетами) „Ся", например, никогда не выходила на ядерное патрулирование. Во-вторых, что более важно, мы неизбежно приходим к выводу о том, что эстафету стратегической ядерной гонки Вашингтон все-таки передал Москве. Если говорить просто, то Россия создает ядерный арсенал XXI века, а Соединенные Штаты нет. Если США не изменят курс и не предпримут необходимые шаги по модернизации своего арсенала, то Россия обеспечит себе стратегическое господство, получив соответствующие политические дивиденды» [44] . Очевидно, в Вашингтоне никак не надеялись, что Россия, в 1990-х годах не без помощи США поставленная на грань экономической и демографической катастрофы, быстро начнет восстанавливаться и укреплять обороноспособность. И если, как это видно из процитированного отрывка, американские военные аналитики не склонны придавать серьезное значение модернизации ядерного потенциала Китая, то стратегическое господство России постепенно становится в их глазах реальной угрозой. А Россия не может не получить выгоду из затянувшихся «ядерных каникул» Соединенных Штатов, как не упустит этого исторического шанса и Китай. Предшественник Обамы Джордж Буш неоднократно рекомендовал руководству Китая встать на путь демократизации (естественно, в американском понимании «демократизации»). Он, в частности, очень глубокомысленно подчеркивал, что «народ Китая заслуживает основополагающей свободы, которая является естественным правом для всех человеческих существ» [45] . Но народ Китая вряд ли оценил по достоинству столь трогательную «заботу» американского лидера. По крайней мере, необходимости в «основополагающей свободе», которой якобы так радуются все «человеческие существа», китайцы сегодня явно не ощущают, тем самым приводя в искреннее недоумение своих американских друзей. Китайцы прекрасно понимают, что так называемая демократизация равносильна капитуляции Китая в его противостоянии Соединенным Штатам. У них перед глазами яркий пример — печальная судьба Советского Союза, погибшего в процессе «демократизации». Британский политолог Марк Леонард приводит высказывание китайского ученого Пань Вэя из личной беседы: «Вы говорите о демократии, как будто это религия, подлежащая распространению по всему миру. Но выборы не могут решить ни одну из проблем, стоящих сегодня перед Китаем». И этой точке зрения придерживается абсолютное большинство китайцев.