Легендарные фаворитки. "Ночные королевы" Европы - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нечаев cтр.№ 35

Так начиналась эпоха маркизы де Помпадур при французском дворе. При дворе, где до нее красивый, обаятельный, окруженный многочисленными придворными король обычно скучал. Маркиза же поставила перед собой главную цель — развлекать короля. Развлекать, не переставая, если понадобится — круглые сутки. И она развлекала его, каждый раз придумывая что-то новое, что-то, о чем король и подумать не мог.

Но маркиза не только развлекала короля. Она еще выступала как своего рода психотерапевт: терпеливо выслушивала его, понимающе кивала головой, жалела. Она всегда, в любых обстоятельствах была на его стороне. В этом отношении она заменила ему мать, которой король лишился, когда ему было всего два года. С ней одной он теперь мог по-настоящему расслабиться и даже поплакать. С ней одной он мог себе позволить побыть самим собой и не играть роль великого монарха великой державы.

Известен, например, такой факт. Однажды министр де Морепа сильно утомил короля своим долгим докладом. Но это была работа, и король, у которого уже голова шла кругом от витиевато-бессмысленного бормотания министра, не осмеливался прервать его. И тут на помощь ему подоспела маркиза де Помпадур, которая резко оборвала министра и сказала:

— Все! Господин де Морепа, от вас у короля уже лицо стало желтым… Прием окончен! До свидания, господин де Морепа!

Как же он был благодарен за это своей фаворитке! Дошло до того, что без нее он стал чувствовать себя незащищенным, каким-то жалким, лишенным опоры.

Короче говоря, она стала его добрым другом. Настоящим другом. Не церемонно-подобострастным, как придворные, не эгоистичным и тщеславным, как дофин и ему подобные, не вежливо-равнодушным, как королева, а верным, все понимающим и всегда готовым прийти на помощь. И таким же нежным, как мама.

О роли маркизы в жизни короля очень точно сказали братья Гонкуры:

«Мадам де Помпадур овладела всем существованием Людовика XV. Она убивала все его свободное время, скрашивала его монотонный ход, ускоряла течение дней. Она вырывала его из вечной скуки, тянувшейся от раннего утра и до поздней ночи. Она наполняла его и занимала, не оставляя ни на минуту и не позволяя снова оказаться один на один с самим собой».

Граф д’Аржансон написал об этом в своем дневнике буквально следующее:

«Король обрел в госпоже д’Этиоль, каковая вскоре стала называться маркизой де Помпадур, очень подходящую особу для руководства собой. Пленив его проявлениями нежности, она достигла большей власти, чем могло бы дать личное доверие, утешение, посвящение в тайны. Она объездила его с ловкостью, более достойной профессиональной куртизанки, которая становится плотской любовницей, не нуждаясь в душевной связи, что не в обычае у знатных и достойных женщин. Ее мать, знаменитая блудница Пале-Рояля, подготовила и предназначила ее для такого рода деятельности».

Но король любил ее не за это, вернее, не только за это. Рядом с ней он, зажатый в тиски этикета, со всеми этими многочасовыми церемониями пробуждения и отхода ко сну чувствовал себя просто свободным человеком. Кто, кроме маркизы де Помпадур, мог зазвать в королевские гостиные столь блистательных интеллектуалов и собеседников — от Вольтера до Бернара де Фонтенелля? Того самого де Фонтенелля, который за пять дней до смерти в столетнем возрасте с грустной улыбкой сказал: «Печально, друзья! Я начинаю терять вкус к жизни!»

Людовик XV, выросший без матери и отца, был человеком застенчивым, во многом закомплексованным. Маркиза же, в числе прочего, умела короля и по-матерински приласкать. При этом она очень дорожила их близостью и делала все возможное, чтобы соответствовать сексуальному напору короля. В частности, у нее хранилось множество баночек с ароматическими травами и мазями, а естественный порядок вещей она часто заменяла его замысловатыми имитациями, приводившими короля в неописуемый восторг.

Сколько раз она пыталась испытать неизведанное блаженство, предаваясь мечтам о плотских наслаждениях. Порой она в неистовстве бросалась на кровать и начинала ласкать себя руками, но каждый раз приходилось признать иллюзорность своих надежд. Все было тщетно, ибо можно легко обмануть мужчину, можно даже попытаться обмануть саму себя, но природу не обманешь…

Эти усилия во имя любви делали ей честь, ибо маркиза по природе своей была не самого горячего темперамента, и ей стоило большого труда представлять собой женщину страстную, охочую до любви, ненасытную. Для этого она прибегала к всевозможным ухищрениям. Мадам дю Оссэ, преданная камеристка маркизы, в написанных ею «Мемуарах» доносит до нас некоторые из них:

«Мадам де Помпадур изо всех сил старалась нравиться королю и отвечать его страстным желаниям. На завтрак она пила шоколад с тройной дозой ванили. В обед ей подавали трюфели и суп с сельдереем».

Казалось бы, весьма странное меню, но известно, например, что древние ацтеки и индусы кипятили ту же ваниль в молоке и пили эту смесь как сексуальный тоник. Известно также, что корни, стебли и листья сельдерея поднимают общий тонус организма, а дорогущие трюфели, эти подземные грибы с их специфическим вкусом, являются лучшей возбуждающей пищей, оставляя позади даже икру и устрицы.

Королева Мария Лещинская, несмотря на то что у нее были все основания относиться к новой фаворитке мужа с предубеждением, приняла Жанну-Антуанетту исключительно любезно. После официального представления новой фаворитки королева объявила:

— Раз уж королю непременно нужна любовница, пусть это лучше будет мадам де Помпадур, чем кто-нибудь другой.

Это выглядит странно, но Гризетку чуть ли не лучше всех приняла именно законная супруга короля. Возможно, королева, настрадавшаяся в свое время от нахально-бесцеремонных сестер де Нель, была рада, что новая фаворитка ее супруга оказалась, по крайней мере, почтительной. А возможно, набожная и совершенно охладевшая к сексуальным утехам королева почувствовала в Жанне-Антуанетте родственную душу. И она не ошибалась — интимная сторона отношений с королем и его новой фаворитке давалась не без труда. По всей видимости, именно эта проблема впоследствии в определенной степени сблизила обеих женщин. Во всяком случае, доподлинно известно, что королева относилась к маркизе де Помпадур гораздо лучше, чем ко всем остальным бывшим и будущим фавориткам своего супруга. Это помогло маркизе еще прочнее утвердиться при дворе.

Стремительный рост влияния Жанны-Антуанетты, о которой еще три года назад никто ничего не знал, произвел впечатление на придворных. Мало-помалу все они в той или иной степени склонили головы перед ней, и даже министры стали прислушиваться к ее мнениям и указаниям.

Конечно, анонимные угрозы продолжали приходить с малоприятной регулярностью, однако внешне все стало выглядеть достаточно прилично. Лишь несколько человек осмеливались не скрывать того, что остаются ее противниками.

Одним из главных врагов фаворитки короля стал герцог де Ришельё, имевший сильное влияние на Людовика XV. Выскочку-маркизу он терпеть не мог и по отношению к ней всегда вел себя ужасно: не смеялся над ее шутками, не хвалил ее нарядов, не поддерживал ее начинаний. Самое неприятное заключалось в том, что делал он это открыто и демонстративно, заботясь лишь об одном: чтобы этого не видел король. В присутствии маркизы вид его всегда был насмешливым, а речь — желчной. Доходило до того, что, когда у маркизы сильно болела голова, он специально хлопал дверями и устраивал танцы, доводя ее до полного отчаяния.