Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная - читать онлайн книгу. Автор: Уолтер Айзексон cтр.№ 148

Хотя Эрвин Шредингер, один из первопроходцев квантовой теории, много сделал для ее развития, он был среди тех, кто болел за Эйнштейна и желал успеха его попыткам противостоять копенгагенскому единомыслию. Они заключили союз на Сольвеевском конгрессе, где Эйнштейн выступал в роли адвоката Бога, а Шредингер одобрительно с любопытством наблюдал за этим. Эйнштейн вел эту борьбу в одиночку. В письме Шредингеру, написанном в 1928 году, он жалуется: “Убаюкивающая философия Гейзенберга – Бора (или это религия?) сработана столь тонко, что теперь она играет роль мягкой подушки, поднять с которой истинно верующего в нее нелегко”14.

Неудивительно, что, прочитав статью ЭПР, Шредингер отправил Эйнштейну поздравление. “Вам удалось публично схватить за горло догматическую квантовую механику”, – пишет он. И радостно добавляет несколькими неделями позже: “Все переполошились так, словно щуку запустили в пруд с золотыми рыбками”15.

Как раз перед этим Шредингер был в Принстоне, и Эйнштейн все еще надеялся, но, как оказалось, напрасно, что можно будет уговорить Флекснера принять его на работу в Институт. За этим визитом последовала бурная переписка между Шредингером и Эйнштейном, пытавшимся втянуть Шредингера в заговор, целью которого было пробить брешь в щите, ограждающем квантовую механику.

“Я в это не верю”, – категорически заявлял Эйнштейн. Он высмеивал, называя “спиритуалистической”, идею о возможности существования “призрачного действия на расстоянии”. Он резко критиковал представление о том, что нет скрытой реальности вне наших возможностей наблюдать материальный мир. “Хорошо было бы, если бы эта пропитанная эпистемологией оргия наконец закончилась, – замечает Эйнштейн. – Но вы наверняка усмехаетесь про себя и думаете: в конечном счете многие молодые развратницы превращаются в старых монахинь, а многие молодые революционеры – в старых реакционеров”16. Шредингер ответил, что он действительно улыбается, поскольку и сам находится на пути от революционера к старому реакционеру.

Однако в одном вопросе Эйнштейн и Шредингер расходились. Шредингер не считал концепцию “локальности” неприкосновенной. Он даже ввел новый термин перепутанность, который используется и сейчас. Этот термин описывает корреляции состояний двух частиц, который изначально взаимодействовали, а теперь находятся далеко друг от друга. Квантовые состояния двух взаимодействовавших частиц должны и впоследствии описываться совместно. Тогда любые изменения, происходящие с одной из частиц, немедленно сказываются на другой независимо от того, как далеко она теперь находится. “Перепутанность предсказаний следует из того факта, что раньше два тела действительно составляли одну систему, то есть взаимодействовали, а это оставляет отпечаток на каждой из них, – писал Шредингер. – Если два разделенных тела попадают в ситуацию, когда они воздействуют друг на друга, а затем отдаляются опять, происходит именно то, что я называю перепутыванием нашего знания об этих двух телах”17.

Эйнштейн и Шредингер пошли вместе другим путем. Свои вопросы к квантовой механике они не связывали непосредственно с проблемой локальности или разъединения. Они решили обсудить, что происходит, когда некое событие квантового мира, в котором участвуют субатомные частицы, влияет на объекты макромира, те, с которыми мы сталкиваемся в нашей повседневной жизни.

В мире квантов местонахождение такой частицы, как электрон, в заданный момент времени не определено. Однако некая математическая функция, известная как волновая функция, описывает вероятность обнаружить частицу в данном месте. Эти же волновые функции описывают и квантовые состояния. Например, с какой вероятностью произойдет распад атома, за которым ведется наблюдение. В 1925 году Шредингер предложил свое знаменитое уравнение, описывающее распространение подобных волн во всем пространстве. Это уравнение определяет, с какой вероятностью при наблюдении мы обнаружим частицу в определенном месте или в определенном состоянии18.

Согласно копенгагенской интерпретации, предложенной Нильсом Бором и его соратниками – первооткрывателями квантовой механики, до того как произведено наблюдение, реальность координаты или состояния частицы определяется только этими вероятностями. Измерение или наблюдение за системой является причиной коллапса волновой функции, и, как моментальный снимок, выхватывается одно определенное значение координаты или одно состояние.

В письме Шредингеру Эйнштейн описывает мысленный эксперимент, показывающий, почему все эти дискуссии о волновых функциях и вероятностях, о частицах, у которых нет определенной координаты до тех пор, пока на нее не смотрят, с его точки зрения, не выдерживают испытания на полноту. Представьте себе, говорит он, два ящика, в одном из которых, как мы знаем, есть мяч. Когда мы только готовимся заглянуть в один из ящиков, вероятность 50 %, что мяч мы там обнаружим. После того как мы заглянули в данный ящик, вероятность увидеть там мяч равна либо 100 %, либо нулю. Но в реальности мяч все время был в одном из ящиков. Эйнштейн пишет:

Я описываю положение дел так: с вероятностью 1/2 мяч находится в первом ящике. Является ли это полным описанием? Нет. Полное утверждение состоит в следующем: мяч есть (или его нет) в первом ящике. Так подобная ситуация должна характеризоваться при полном описании. Да, прежде чем я ящики открыл, мяч, вне всякого сомнения, находится в одном из них. То, что он находится в определенном ящике, выясняется только после того, как я поднял крышку19.

Эйнштейн явно предпочитал отрицательный ответ, что указывает на его приверженность реализму. Он чувствовал, что в положительном ответе, а именно такое объяснение предоставляет квантовая механика, есть нечто незавершенное.

Доводы Эйнштейна основываются на том, что представляется здравым смыслом. Однако бывает, что кажущееся разумным не приводит к правильному описанию природы. Строя теорию относительности, Эйнштейн осознавал это. Тогда, игнорируя общепринятые представления, он заставил нас изменить свой взгляд на природу. Квантовая механика сделала нечто похожее. Она провозгласила, что частица не находится в определенном состоянии, за исключением того момента, когда ее наблюдают. Две частицы могут находиться в перепутанном состоянии, таком, что наблюдение, выполненное над одной из них, мгновенно определяет и свойства другой. Как только наблюдение произведено, система оказывается в определенном состоянии20.

Эйнштейн никогда не признавал, что это и есть полное описание реальности. Через несколько недель, в начале августа 1935 года, он предложил Шредингеру еще один похожий мысленный эксперимент. В нем обсуждалась ситуация, в которой квантовая механика могла предоставить только вероятности, хотя здравый смысл с очевидностью указывал на то, что стоящая за ней реальность достоверно существует. Представьте себе, говорил Эйнштейн, бочонок с порохом, в котором из-за нестабильности одной из частиц в какой-то момент произойдет взрыв. В применении к этой системе уравнения квантовой механики “описывают своего рода смесь из еще не и уже взорвавшихся систем”. Но это не соответствует “реальному положению дел, – говорит Эйнштейн, – поскольку на самом деле нет промежуточного состояния между уже взорвавшимся и невзорвавшимся бочонком”21.