"Вымпел" - диверсанты России - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Болтунов cтр.№ 51

Даже сегодня любой разведчик не застрахован от острых, «активных» моментов, но разведчик-диверсант всегда в эпицентре этих мероприятий. Ибо в начале он оперативник, аналитик, в конце — всегда боевик.

Это неизмеримо трудно. Даже в «Вымпеле», единственном нашем высокопрофессиональном подразделении, сотрудники негласно делились на оперативников и боевиков.

Чего стоит лишь одно учение по «Арзамасу-16», по нашей ядерной, научной столице, когда бойцы «Вымпела», разработав поистине уникальную легенду, прошли все охранные, защитные пояса и проникли на объект.

Что ж, наша история в прошлом знавала подобные примеры. В лето 1380 года на Руси еще не существовало ядерных объектов, но «хитрому мужу» боярину Захарии Тютчеву, посланному великим князем Московским Дмитрием Ивановичем в Золотую Орду, было не легче.

По дороге к Мамаю, в земле Рязанской, проведал Захария об измене местного князя Олега и о союзе литовского князя Ягайлы с Мамаем. Он-то и собрал войско в Коломне, чтобы нанести упреждающий удар и не дать соединиться полкам Мамая с дружинами Олега и Ягайлы.

А боярина Тютчева ждала нелегкая судьба в стане Мамая. Как повествует древняя Никоновская летопись, хан сбросил с ноги башмак и сказал: «Се ти дарую... от ноги моея отпадшее».

Захарий на выпады Мамая отвечал смело, держался с достоинством, за то и чуть не лишился жизни. Свирепые мурзы из окружения хана хотели расправиться с ним, но Мамай не дал. Он пригласил Захария на службу к себе. Боярин согласился, но попросил прежде отправить Дмитриево посольство.

Мамай написал грамоту князю Московскому: «Приди ко мне, да помилую тя». И Тютчев в сопровождении татарских мурз был отправлен к Дмитрию с посланием.

На Оке татарское посольство повстречалось с русским отрядом, и Захария изорвал ханскую грамоту, связал мурз и возвратился в Москву.

Кто он, по нынешним меркам, Захария Тютчев? Дипломат, разведчик, не уклонившийся от «активных мероприятий», диверсант? Он добыл секретную информацию, передал ее, что позволило нанести упреждающий удар, ввел противника в заблуждение. Его деятельность имела решающее значение для судеб государства.

И хоть нынче принято считать, что исторические параллели опасны, порою связь прошлого и настоящего столь крепка и зрима, что диву даешься. А в сущности, стоит ли удивляться?

Наш великий историк Н. М. Карамзин в одной из своих работ, посвященной исследованию похода киевского князя Владимира на греческий город Херсонес в 988 году, писал: «Владимир, остановясь в гавани, или в заливе Херсонесском, высадил на берег войско и со всех сторон окружил город. Издревле привязанные к вольности, херсонесцы оборонялись мужественно.

Великий князь грозил им стоять три года под стенами, ежели они не сдадутся, но горожане отвергли его предложение, в надежде, может быть, иметь скорую помощь от греков.

К счастью, нашелся в городе доброжелатель Владимиру... Сей человек пустил к россиянам стрелу с надписью: «За вами, к Востоку, находятся колодези, дающие воду херсонесцам через подземные трубы: вы можете отнять ее».

Великий князь поспешил воспользоваться советом и велел перекопать водопроводы (коих следы еще заметны близ нынешних развалин херсонесских). Тогда граждане, изнуренные жаждой, сдались россиянам».

Это карамзинское исследование я вспомнил недавно, когда услышал рассказ об учениях «Вымпела», в ходе которых бойцы подразделения отключили электроэнергию одного из военных заводов, совершив диверсию далеко за пределами города. Местная охрана в это время, переодетая дворниками с метлами и лопатами, оцепила городок по всему периметру, терпеливо ожидая «террористов».

Охрана так ничего и не дождалась, а завод, подобно древнему Херсонесу, пал, лишившись электричества.

История разведки, а вместе с ней и диверсионной службы складывалась на Руси медленно. Тому было немало причин: тут и многолетняя зависимость государства от Золотой Орды. Ведь со времен Куликовской битвы минуло сто лет, прежде чем Русь окончательно освободилась от татаро-монгольского ига. Тут и раздробленность, бесконечные распри князей, их борьба за власть. В этот период главным врагом чаще был не хан татарский, а родственник из соседнего или своего княжества — дядя, брат, племянник.

И только при Иване III Россия, как сказал Н. М. Карамзин, вышла из «сумрака теней», началось объединение разрозненных княжеств в единое государство.

А государство, как известно, не может жить без дипломатии, без «посольского дела». Ибо в то время, при Иване III, да и позже, при Иване IV Грозном, никто не говорит о разведке. Она, безусловно, существует. Но входит в состав «посольского дела».

Есть ли свидетельства тому? Есть. И довольно любопытные. Никто Литвин, судя по всему, житель Литвы, писал: «У нас большое число московских перебежчиков, которые, разузнав наши дела, средства и обычаи, свободно возвращаются к своим, пока они у нас, тайно передают своим наши планы...

Хитрый этот человек (Иван IV) назначил награду возвращающимся перебежчикам, даже пустым и бесполезным: рабу — свободу, простолюдину — дворянство, должнику — прощение долгов, злодею — отпущение вины...»

Судя по всему, Иван Грозный ценил перебежчиков и награждал их по-царски. Он знал толк в разведывательной информации, коли жаловал даже «пустых и бесполезных».

Кстати говоря, уже тогда зарождается традиция близости разведки к первому лицу государства. Вот как пишет В. О. Ключевский о Посольском приказе: «Он остается очень близким к государю учреждением, как бы его собственной канцелярией по иностранным делам: выезжая из Москвы, царь берет с собой его или, скорее, его отделение вместе с управляющим им дьяком».

Выйти в дипломаты и разведчики (те и другие поручения зачастую выполнялись одними людьми) можно было лишь став близким к царю человеком. Только ему государь мог доверить главные тайны страны.

Эта традиция оставалась у нас вплоть до хрущевских времен, то есть до середины нынешнего столетия.

Сталин, посылая разведчиков на ответственные задания, лично наставлял их, сам отдавал приказы. Так, в 1939 году Сталин вызвал к себе в Кремль Берию и Судоплатова и поручил в течение года ликвидировать Троцкого, а в октябре 1941-го сам инструктировал будущего резидента в Вашингтоне — Зарубина, перед его отправкой в США.

Сталин порой вникал в мельчайшие подробности проводимых операций. Так, в целях опорочить видного деятеля большевистской партии Юрия Пятакова, он давал указания непосредственно начальнику ИНО Слуцкому.

Вот как об этом рассказывает в своей книге разведчик Александр Орлов, бежавший на Запад.

«Слушая на совещании в Кремле доклад о признаниях, сделанных Пятаковым, Сталин спросил: не лучше ли написать в обвинительном заключении, что Пятаков получил директивы Троцкого не по почте, а во время личной встречи с ним? Так родилась легенда о том, что Пятаков летал в Норвегию на свидание с Троцким. Чтобы версия была более убедительной, Сталин распорядился: пусть начальник Иностранного управления НКВД Слуцкий разработает схему путешествия Пятакова из Берлина в Норвегию с учетом расписания поездов Берлин-Осло.