Встречи на перекрестках - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Примаков cтр.№ 176

В этот же день президент выступил по телевидению с подготовленным ему текстом, в котором вперемешку говорилось о том, что я выполнил свой долг, в тяжелой обстановке сплотив общество, добившись стабильности. Но это все было отнесено лишь к тактическим задачам, а стратегически, дескать, в области экономики, нужно сделать большой рывок, и поэтому, мол, нужен сейчас другой человек. «Уверен, – закончил свое выступление Ельцин, – что новый премьер способен придать работе кабинета необходимую динамику и энергию». Новым председателем правительства стал Сергей Вадимович Степашин. Через два месяца его постигла та же участь. На смену – тоже неожиданно для Степашина – пришел опять новый премьер.

Из Кремля я приехал в Белый дом, где в зале заседаний правительства попрощался с коллегами. Был очень тронут тем, что встретили меня стоя и провожали аплодисментами. Я сказал очень кратко: «Мы делали все, что могли, и нам не приходится краснеть». Поблагодарил всех министров, руководителей ведомств, со многими из которых, конечно, сохранил и сохраняю дружеские отношения.

А вечером был на стадионе, где шел футбольный матч. Некоторые решили, что это была продуманная акция, чтобы показаться народу в хорошем настроении. На самом деле просто захотелось посмотреть футбольную игру любимой команды. И все.

Так закончились восемь месяцев моего руководства правительством РФ.

Жалею ли я о том, что все-таки дал себя уговорить в сентябре 1998 года занять пост премьер-министра? Ведь за эти месяцы пришлось не только пережить много далеко не легких дней по работе, но и перенести немало ударов в спину. Оценивая теперь уже ретроспективно свое согласие возглавить кабинет, которое даже Ельцин в телевыступлении о моей отставке назвал «мужественным», должен сказать: «Не жалею». Прежде всего потому, что уверен – эти восемь месяцев прошли с пользой для страны, для нашего народа.

Думаю, что они показали предел псевдолиберальной практики, затягивавшей страну в пучину перманентного кризиса. Уверен, что, несмотря на возможность зигзагообразного движения, уже никому не удастся загнать нашу экономику в это пагубное для России русло. Верю и в другое: то, что было заложено правительством в его экономический курс, те идеи, которые были провозглашены в области государственного строительства, те действия, которые начали осуществляться против засилья экономической преступности и коррупции, несомненно, будут иметь свое продолжение – пусть не по всем линиям, пусть не во всем последовательно, но в основном несомненно.

Глубоко, сердечно благодарен авторам тысяч писем, телеграмм из всех уголков России, от коллег из-за рубежа, в которых выражалась поддержка, содержались добрые слова в мой адрес, в адрес всего нашего правительства.

Не сбылись надежды моих недругов, что, как только уйду с поста премьера, обо мне просто все забудут. Вопреки этим прогнозам, которые тоже в немалой степени легли в основу решения о моей отставке, мой рейтинг продолжал расти. Это было полной неожиданностью для «семьи». Согласно имевшейся информации, ряд ее «технических экспертов» после некоторого оцепенения предложили игру на повышение рейтинга, с тем чтобы потом его демонстративно обрушить. Но это уже относилось к тому периоду, когда я возглавил список движения «Отечество – Вся Россия» на выборах в Государственную думу.

Жалею ли я о том, что период моей работы во главе кабинета оказался искусственно ограниченным лишь восемью месяцами? Конечно, многого мы не успели сделать. Вместе с тем я не ушел из политической жизни и надеюсь, что в меру своих сил еще послужу России.

Накопилась ли злость в отношении Ельцина, «семьи»? Накануне празднования Дня независимости 12 июня 1999 года – это было ровно через месяц после моего смещения – один из близких к окружению Ельцина людей прозондировал мое настроение в случае, если меня наградят высшим орденом. Ответил, что не приму награды. Обида – да, но не злость.

Очевидно, продумывались и другие способы «нейтрализации» меня перед выборами в Государственную думу. В ноябре был приглашен к президенту Ельцину, которого не видел с момента моей отставки и который не позвонил мне ни разу даже после того, как мне успешно сделали операцию на бедренном суставе и боли остались в прошлом. Я не принял приглашения. Дело было не в Борисе Николаевиче. Но сам способ приглашения через третьестепенное лицо из секретариата протокола президента наводил на размышления: а не готовится ли какая-нибудь «пиаровская» акция против меня? Отказавшись от приглашения, заявил представителям СМИ, что не намерен иметь дело с окружением президента, с «семьей», зная ее истинные в отношении меня настроения.

Конечно, Ельцин составляет с «семьей» одно целое. Но не могу все-таки поставить их на одну доску или сказать, что отношусь к Ельцину и «семье» одинаково.

После отставки нигде, ни в какой связи не отзывался отрицательно о президенте. В день рождения Ельцина 1 февраля 2000 года послал ему теплую телеграмму. Так случилось, что в этот день в Москве находилась Мадлен Олбрайт. Во время встречи с ней мне передали записку от В. Шевченко, в которой говорилось, что «Борис Николаевич хотел бы, в случае Вашего согласия, видеть Вас сегодня. Пожалуйста, позвоните до семи вечера». Оставалось еще какое-то время до семи. Начали звонить по оставленному мне телефону, но тщетно. Шевченко никто найти не мог. Сначала на вопрос, заданный моим помощником, отвечали уклончиво и неопределенно, а потом вообще никто не снимал трубку. Через несколько дней увиделся с Шевченко, которому, как я понял, было неприятно на эту тему разговаривать. Очевидно, в очередной раз поработала «семья».

Когда ушел с поста премьер-министра, не сразу решил для себя, продолжать ли в другом качестве участвовать в активной политической жизни. Отбросил сомнения только после операции, когда убедился, что здоровье не будет помехой. К сожалению, у нас в стране было слишком много примеров того, как лидеры, крупные политические деятели, не обладая способностью самооценки, самоконтроля, да еще под аккомпанемент прославляющих их песнопений, напрочь забывали о своих физических, а нередко и связанных с ними интеллектуальных пределах. Расплачивалось за это население, государство.

Существуют, однако, не только физические ограничения. По-видимому, не чужда натуре человека, подвергаемого несправедливым ударам, отрешенность от того, что по большому счету происходит вокруг, но уже без его участия. Пусть, мол Сатана там правит бал, и в результате люди гибнут за металл. Плетью обуха, дескать, не перешибешь. Я, к счастью, не принадлежу к тем, кто в подобных условиях опускает руки или замыкается в своем маленьком мирке.

С благодарностью, но не более выслушал приглашение вернуться на академическую стезю. Не привлекли меня и многочисленные предложения пойти за большие вознаграждения консультантом в различные коммерческие структуры. Отверг предложение выехать за рубеж на дипломатическую работу. Равным образом отнесся и к призывам ряда партий войти в их состав и даже возглавить их. Но сказал Ю.М. Лужкову, что единственным вариантом для себя считаю возможность участвовать в выборах в Государственную думу во главе центристского или левоцентристского движения, объединяющего ряд организаций.