От Пекина до Берлина. 1927 - 1945 - читать онлайн книгу. Автор: Василий Чуйков cтр.№ 227

Гудериан сообщает, что это наступление должно было начаться 15 февраля.

Какими же силами собиралось воспользоваться немецкое командование, чтобы нанести этот удар?

Известно ныне, что Гитлер появился в Берлине 13 января. Он выслушал доклады об обстановке, но решения никакого не принял. Он лишь затормозил ввод в бой на Западном фронте 6‑й танковой армии. Он приехал в столицу встревоженный начатым наступлением 1‑го Украинского фронта. 14 января последовали удары 1‑го Белорусского и 2‑го Белорусского фронтов. 16 января Гитлер отдает приказ о переходе к обороне на Западном фронте и снимает оттуда все, что можно снять для переброски на Восточный фронт. Но этого мало, дивизии рассеиваются от наших ударов одна за другой. Гудериан настаивает, чтобы были выведены все войска из Балканских стран, Италии, Норвегии, из Прибалтики… Но! Гитлер не дает на это санкции, выполнить советы Гудериана практически невозможно. Такого рода переброски войск требуют времени, дорог, железнодорожных составов, плавучих средств. Не надо забывать, что в то время авиация союзников безраздельно господствовала в воздухе и простреливала Германию из конца в конец, с востока на запад и с запада на восток.

Те перевозки войск, которые все же начались, по свидетельству того же Гудериана, «совершались очень медленно. Превосходство авиации противника парализовало не только перевозки, но и волю командования».

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» пишет:

«В первых числах февраля стала назревать серьезная опасность контрудара со стороны Восточной Померании. Во фланг и тыл выдвигавшейся к. Одеру главной группировки фронта… В начале февраля в междуречье Одера и Вислы действовали 2‑я и 11‑я немецкие армии, имевшие 16 пехотных, 2–4 танковые, 3 моторизованные дивизии, 4 бригады, 8 боевых групп… Кроме того, в районе Штеттина располагалась 3‑я танковая армия, которую немецко-фашистское командование могло использовать как на берлинском направлении, так и для усиления восточнопомеранской группировки (что фактически произошло)».

Это наступление из района Арнсвальде (Хощно) состоялось 16 февраля.

17‑го наши войска отбили все атаки противника. Наступление, за которое генерал Гудериан боролся с Гитлером, провалилось… В Ставке Верховного Главнокомандования было принято решение расправиться с этой группировкой в Померании до решающего наступления на Берлин. Для разгрома померанской группировки были нацелены войска 2‑го Белорусского фронта и правое крыло 1‑го Белорусского фронта, включая первую и вторую гвардейские танковые армии Катукова и Богданова.

Это решило судьбу померанской группировки. Войска Красной Армии 4 марта вышли к Балтийскому морю, а 9 марта вышли на реку Одер у Штеттина.

День за днем мы расширяли Одерский плацдарм. На правом фланге армии, при слиянии Одера и Варты, стояла крепость Кюстрин. Омываемая водами двух рек, она высилась островком из камня и бетона. Без артиллерии крупных калибров, без тяжелой бомбардировочной авиации взять ее было очень трудно. Кюстринская крепость долго мешала нам соединиться и организовать взаимодействие с правым соседом – войсками 5‑й ударной армии генерала Берзарина.

На левом фланге армии противник успел занять высоты, которые тянутся вдоль Одера от села Рейнтвейн до Франкфурта. Они господствовали над долиной реки, с них противник простреливал фланговым артиллерийским огнем наши части, находившиеся на плацдарме. Спешно переброшенные с Западного фронта немецкие войска, среди них моторизованная дивизия «Великая Германия», не только закрепилась на выгодных оборонительных рубежах – на Зееловских высотах, но и начали переходить в частные контратаки.

Передо мной и генералом Берзариным встали сложные задачи. Решать их надо было сразу, безотлагательно. Чтобы расширить плацдарм, необходимо было, во-первых, форсировать Альте – Одер, во-вторых, овладеть крепостью Кюстрин или по крайней мере парализовать ее гарнизон, в-третьих, захватить высоты в горном массиве севернее Франкфурта и юго-западнее Гужицы. В частности, войска 8‑й гвардейской армии должны были овладеть господствующими высотами и населенными пунктами Подельциг и Клессин. Для этого нужно было иметь достаточно снарядов для крупнокалиберной артиллерии и переправочные понтонные средства. Но, повторяю, ни тем, ни другим мы не располагали. Мы продолжали расширять захваченные плацдармы и ликвидировать окруженные гарнизоны противника (в те дни мы еще добивали вражеский гарнизон в Познани).

Задачу расширения плацдарма приходилось решать имеющимися у нас средствами, по существу без подвоза горючего. Транспорт армии с трудом обеспечивал боеприпасами части, штурмовавшие Познань. Все, что подвозилось из глубины страны, надо было повернуть на правое крыло фронта, на Померанию.

Командир действовавшего на плацдарме 28‑го гвардейского стрелкового корпуса генерал Рыжов и командующий артиллерией корпуса полковник Тимошенко организовали сбор и использование трофейного оружия и снарядов. Надо сказать, трофеи крепко выручали нас. Захваченные орудия сразу же пускались в дело. В борьбе за расширение плацдарма артиллеристы выпустили около 65 000 трофейных снарядов калибром от 105 до 150 миллиметров. На головы гитлеровцев летели «гостинцы» их же производства.

Враг, не имея достаточных сил для отражения наших ударов на плацдарме, бросил против наших войск всю свою технику, в том числе самолеты-снаряды с автопилотом. На Одере я впервые увидел в действии это «секретное оружие», о котором так много говорил Геббельс. Это было в первой половине февраля. В то время наши саперные части строили первый мост через Одер у поселка Гужица. Мы с генералом Пожарским находились неподалеку на наблюдательном пункте. Был ясный день. Наше внимание привлек двухмоторный самолет. Он летел с запада на небольшой высоте. Вот он миновал высоту 81,5 и пошел на снижение. Не долетев метров трехсот до реки, самолет перешел в лике, ударился в землю и взорвался. Таких самолетов было пущено на строящийся мост четыре и ни один не попал в цель. Воронки от взрывов были громадные. Но большого ущерба враг нам не причинил.

Мы подумали, стоит ли игра свеч? Бить таким дорогим оружием по строящемуся мосту – неоправданное расточительство. Но гитлеровскому командованию было не до экономических расчетов. Оно бросало против нас все, что у него было, лишь бы задержать нашу переправу через Одер.

Шаг за шагом наши войска вплотную подошли к Подельцигу, овладели и прочно закрепились на господствующей высоте с отметкой 81,5, заняли пригород Кюстрина – Киц, населенные пункты Маншков, Хатенов.

Плацдарм на западном берегу Одера имел теперь уже внушительные размеры – в ширину 12, в глубину – 8 километров. Подоспела пора соединиться с правым соседом. Но это оказалось не так-то просто. Кюстрин город уже был в руках нашего соседа. Но крепость еще сопротивлялась. Мощная цитадель, наподобие Познанской, разъединяла нас с соседом.

До Берлина осталось всего 70 километров. И хотя наступление было приостановлено, мы знали, что нам вскоре придется драться на его улицах. Военный совет армии принял решение – готовить войска к уличным боям. В каждой дивизии и в каждом полку были созданы резервные, точнее, учебные батальоны. В стык между частями 4‑го и 28‑го гвардейских стрелковых корпусов, находившихся на плацдарме, были выдвинуты по одному полку от 27‑й и 74‑й гвардейских стрелковых дивизий, только что прибывших из Познани. За счет этого командиры корпусов получили возможность выделить резервы и вывести их с плацдарма на восточный берег, что и было сделано за две ночи 5 и 6 марта. 82‑я дивизия генерала Г. И. Хетагурова, прибывшая из Познани, полностью оставалась на восточном берегу Одера. Она здесь пополнялась и занималась боевой подготовкой. Так же, как и учебные батальоны, ее части проходили специально разработанную программу, которая включала следующие основные задачи: