Близкие люди. Мемуары великих на фоне семьи. Горький, Вертинский, Миронов и другие - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Оболенский cтр.№ 26

И еще, через эту ниточку помощи старикам я чувствую связь с отцом. И, думаю, эта связь взаимна…

ИЗ ДОСЬЕ:

«Нодар Думбадзе — выпусник экономического факультета Тбилисского государственного университета. Проработав по специальности, в 29 лет начинает заниматься литературой.

Автор романов «Я, бабушка, Илико и Илларион», «Солнечная ночь», «Я вижу солнце».

Скончался в 1984 году в возрасте 56 лет».

В Тбилиси на горе святого Давида располагается Пантеон, где захоронены выдающиеся люди Грузии. На одной из плит по-грузински выведены два слова — имя и фамилия. Когда возле могилы оказываются те, кто не говорит на языке этой замечательной страны, они просят объяснить, кто здесь похоронен. А услышав ответ, тут же начинают улыбаться. Потому что имя выдающегося писателя Нодара Думбадзе знают и любят миллионы.

Первая встреча с дочерью писателя, телепродюсером Кетеван Думбадзе, состоялась в прохладном холле Национальной библиотеки Грузии. Чуть позже она пригласит в гости — в дом, где жил ее отец и где по сей день многое осталось так, как было при жизни Нодара Владимировича.

Квартира — в обычном тбилисском корпусе в районе Ваке, совсем рядом с парком «Мзиури» — детищем Нодара Думбадзе, сказочным островком, который он мечтал подарить самым маленьким тбилисцам. «Мзиури» в переводе с грузинского значит — «солнечный». Идея создать маленький мир для детей в самом центре шумного города — словно продолжение того заряда счастья и света, который Думбадзе нес по жизни и одаривал щедрой рукой. Мысль обустроить такой парк пришла ему после поездки в США, после того, как он своими глазами увидел Диснейленд.

— Мы дома об отце говорим постоянно. Он там, он живет с нами. Никуда не ушел. Как познакомились мои родители? Не могу сказать, что семья моей мамы, Нанули, жила богато. Но у нее была тетя, которая вышла замуж за одного из секретарей ЦК Грузии. У той своей дочки не было, она заботилась о племяннице. И все, что у нее было хорошего в доме, к слову, платья красивые, дефицитные продукты — все это доставалось Нанули. Она была девушка очень симпатичная, голубоглазая. Сейчас, в 84 года, мама намного красивее, чем мы с моей сестрой, Мананой. И вот такая эффектная девушка вдруг влюбляется в парня, у которого на штанах — латки. Хотя уже тогда Нодар был талантливым и популярным поэтом. В Тбилисском университете (он учился на экономическом факультете) все его знали. Нодар писал для университетского журнала, печатался в каждом номере.

Мама влюбилась в отца раз и навсегда — она до сих пор говорит, что Нодара любит больше, чем нас. Помню, я училась на первом курсе, и нам дали задание: написать на свободную тему. Нужно было рассказать, кто для меня — пример, и на кого хочется быть похожей, чего достичь в жизни. Я описала, конечно, многие свои мечты и добавила — что хочу любить так, как любит моя мать. Нигде больше ничего подобного я не видела…

Папа ушел из жизни очень молодым. В июле ему исполнилось 56 лет, а уже в сентябре Нодара не стало. Последние 15 лет он жил благодаря маме. Все это время она практически не спала. Я помню, как папа говорил: «Нанули, отстань, дай заснуть», потому что она держала все время его руку, контролировала пульс. Все эти 15 лет у нее было записано на бумажке — когда, в какую минуту что надо делать, какое давать лекарство, какой ставить укол. И мы, дети, тоже все это знали. Вдруг папе плохо и мамы не оказалось рядом — и я, и Манана знали, куда позвонить и какие таблетки ему дать. Мы не удивлялись этому, не обижались и не ревновали. Мы ведь тоже больше всех папу любили.

Для нас с сестрой Нодар не был строгим отцом, никогда не повышал голос. Но, предположим, я с друзьями где-то на дне рождения прекрасно проводила время. А в 10 вечера я непременно вставала и уходила. Чтобы папа не нервничал. При этом мне никто не говорил о том, что я не должна задерживаться.

Я уже 33 года замужем — и никогда не ссорилась с мужем. Попросту потому, что не видела, как это бывает. В моем представлении ссора между мужем и женой была возможна только в книжке или в кино. А у нас дома никогда ничего подобного не происходило. И я хочу со своими детьми быть такой, каким был со мной отец. Это очень, очень трудно — найти золотую середину, чтобы отношения не скатились в фамильярность, чтобы дети помнили, что я мать. Но при этом — друг, которому можно и нужно все сказать…

Я была папиной дочкой. И он не то чтобы баловал, он дружил с нами. А мама — мама была полностью занята Нодаром. Некоторых вещей она просто не видела, потому что у нее были другие дела — приготовить для папы и позаботиться о нем. Однажды он заметил, что я толком не занимаюсь. Увидел, что учебник по физике лежит на столе, а на коленях у меня — томик. Кажется, Пастернака. В итоге он положил на мой рабочий стол несколько книжек и вышел из комнаты. Книжки оказались стихами Марины Цветаевой и Беллы Ахмадулиной. Так я начала читать русскую литературу. Папа просто предложил мне то, с чем, на его взгляд, мне стоило познакомиться.

Я в детстве не была отличницей, скорее, хулиганкой. Наша директор, помню, говорила: тоже мне, играешь тут в Зурикелу Вашаломидзе! (героиня знаменитого романа Думбадзе «Я, бабушка, Илико и Илларион». — Примеч. И.О.) К тому же, я почти не занималась тем, что мне не нравилось, было попросту неинтересно. Химией, к примеру. Но тройку или четверку спокойно зарабатывала, просто выучив пару параграфов в месяц. И уж точно не было Кетино Думбадзе — отличницы с белыми бантами.

Школьницей я часто чувствовала к себе какое-то особое отношение. И порой все это очень надоедало. Дело было не всегда в повышенном внимании, а скорее, в каких-то довольно глупых моментах. В большинстве своем учителя были у меня хорошие. Но находились и те, кто мог, к слову, спросить по поводу хорошо написанного сочинения: тебе папа помог? Представить только Нодара, который сидит и пишет вместо меня школьное сочинение!

Нечто подобное продолжалось и в университете. Нас на курсе было несколько студенток, у которых были уже семьи, дети. И каким-то образом однажды мы получили тройки по логике. А значит, лишались стипендии. Что делать, пришлось обратиться в деканат. Написали заявление о том, что молодым мамам стипендии просто необходимы. И тут секретарша мне говорит — у тебя папа миллионер, зачем тебе стипендия? Но при чем здесь папа? Да и что за постановка вопроса — миллионер!

Я обижалась. Да, достаток в доме существовал, но у меня никогда не было чего-то большего, чем у моих друзей и одноклассников. Их тоже возили на машине в школу, у них тоже появились джинсы в 10 классе. Ничего особенного, из ряда вон выходящего. Мои друзья даже больше, чем я, путешествовали. Я же всегда оставалась рядом с семьей. Мы всегда выезжали куда-то вместе.

Училась я в университете на филологическом факультете, в группе переводчиков. И понемногу, для себя, переводила на грузинский рассказы Чехова, стихи папиных друзей — Евгения Евтушенко, Беллы Ахмадулиной… Но Нодару об этом не говорила, потому что мне было неудобно, я стеснялась. Однажды у нас в вузе проводился литературный вечер, на котором я должна была выступать со своими переводами. И была абсолютно не в курсе того, что Союз писателей пригласил на мероприятие папу! Нодар, конечно, пришел со своими друзьями. Для общества это были знаменитые литераторы, а для меня — просто дядя Гурам, дядя Джансуг. Всего человек 20. Они все сидели в первом ряду.