Кто такая Айн Рэнд? - читать онлайн книгу. Автор: Антон Вильгоцкий cтр.№ 49

Помещение рациональности в центр ее философии привело также к изменению базовых основ этики Рэнд. В ее прежних работах независимость рассматривалась в качестве основного критерия ценности человеческой жизни. Теперь же она писала: «Все действия, основанные на природе человека как рационального существа, проистекающие из этой природы и следующие ей, являются благом. Любые действия, противостоящие ей, являются злом». Рэнд видела необходимость в постановке знака равенства между моральным и рациональным. «Другими словами, – писала она, – разумный человек является моральным человеком, если он поступает как разумный человек, то есть – в соответствии с природой своей рациональности». Даже эгоизм, бывший некогда ее основным стандартом морали, начал отступать в тень перед рациональностью.

После нескольких месяцев напряженной работы над «Моральным фундаментом индивидуализма» Айн и Фрэнк впервые отправились обратно в Нью-Йорк. Она намеревалась навестить Изабель Патерсон и вновь очутиться в либертарианском мире Восточного Побережья. Это паломничество Рэнд было частью бесконечного «броуновского движения», в котором пребывали консервативные круги востока и запада США. Некоторое время назад в Калифорнию приезжал Генри Хезлитт – муж ее бывшей начальницы со студии Paramount, Фрэнсис Хезлитт. Теперь, когда она была в Нью-Йорке, Хезлитт представил ее Людвигу фон Мизесу, который недавно прибыл в Соединенные Штаты. Мизес, джентльмен старой школы, который совсем не ожидал, что женщины могут быть интеллектуальны, был особенно впечатлен интересом Рэнд к экономике. Он отнесся к роману «Источник» как к важному вкладу в это дело, и сказал Генри Хезлитту, что Рэнд – самый отважный человек в Америке. Оставшись равнодушной к сексизму Мизеса, Рэнд с благодарностью приняла его комплимент.

На обратном пути из Нью-Йорка в Калифорнию Рэнд исполнила свою давнюю мечту, посетив знаменитую летнюю резиденцию Фрэнка Ллойда Райта, Талиесин. То, что отношение Райта к Рэнд изменилось в лучшую сторону, было одним из самых милых ее сердцу плодов, которые принес роман «Источник». Для него было невозможно игнорировать роман, поскольку очень многие читатели сразу заметили параллель между Рорком и Райтом. Хоть Райт был и не лучшего мнения о книге, но все же в 1944 году он послал Рэнд одобрительное письмо, сказав ей: «Мысль, заложенная в основе этой книги, является по-настоящему великой». Рэнд была очень взволнована этим, и снова настояла на встрече, сказав Райту, что она хотела бы заказать ему дом. Предвидя возвращение на Восточное побережье, она сказала архитектору, что строить предстоит в Коннектикуте. Пообщавшись со своим кумиром поближе, Рэнд пришла к выводу, что в профессиональном плане, он, конечно, очень похож на Говарда Рорка, но в личном – скорее на Питера Китинга. Ее собственный «дом от Райта» так и не был построен. Хоть ей и понравился дизайн, гонорар, который запросил этот легендарный архитектор, был намного больше даже ее финансовых возможностей.

Вернувшись в Калифорнию и возобновив свою работу для Уоллиса, Рэнд внимательно следила за политическими событиями на правом фланге. Свои надежды относительно политических перемен она почти полностью возлагала на Леонарда Рида, который в 1946 переехал в Нью-Йорк и вскоре после этого создал Фонд экономического образования (ФЭО). Самая успешная из либертарианских организаций послевоенных лет, ФЭО быстро заменил собой разрозненные усилия множества мелких организаций, противостоявших Новому курсу. Он хорошо финансировался, имея поддержку ряда влиятельных корпораций – в том числе таких, как Chrysler, General Motors, Monsanto, Montgomery Ward и U.S. Steel, а также получил очень крупное пожертвование от Фонда Волкера. Столь быстрый старт организации не в последнюю очередь стал возможен, благодаря личному обаянию Рида. Вооруженный солидным каталогом карточек Rolodex и приветливой манерой общения, Рид внушал доверие как людям бизнеса, так и представителям интеллектуальной прослойки. Даже желчная Патерсон признавала его «хорошим парнем». Штаб-квартирой новой организации стал особняк в Вестчестере, на расстоянии небольшой поездки от Нью-Йорка. ФЭО занимался организацией семинаров с участием либертарианских профессоров и заказывал работы об идеалах свободного рынка.

В год основания своего Фонда Рид усердно обхаживал Рэнд. Ее работа для Pamphleteers была очень успешна, и Рид очень надеялся, что их сотрудничество продолжится также и в рамках ФЭО. В 1946 году он рассказывал ей, как, въехав в новую резиденцию ФЭО, планировал повесить на стену листочки бумаги с подходящими цитатами: «Я начал думать: что повесить над камином в моем собственном кабинете. И вот я вернулся домой, обул свои тапочки, выпил хорошую порцию мартини и принялся читать речь Рорка, чтобы выбрать наиболее подходящие цитаты». В другой раз он благодарил Рэнд за ее похвалу в его адрес: «Ваши замечания по поводу моей речи безмерно радуют меня. Раз я получил такое одобрение от вас – значит, я действительно чего-то стою». Рид уговорил Рэнд стать своего рода «серой кардиналыпей» ФЭО, попросив ее вычитывать материалы, которые он собирался публиковать – чтобы удостовериться в том, что они идеологически выверены. Рэнд была в восторге от возможности влиять на деятельность новой организации.

С самого начала она подтолкнула Рида занять позицию, которая являлась зеркальным отражением ее собственной. Она в особенности настаивала на том, чтобы Рид продвигал ее взгляды на вопросы морали. Он должен был разъяснить обществу, что доход и личный достаток являются «истинными и надлежащими мотивами капиталиста» и в этом качестве их следует отстаивать. В противном случае, если базовые мотивы капитализма «будут объявлены аморальными, вслед за этим становится аморальной и вся система – и мотор системы, закашлявшись останавливается навсегда». Но Рид был от природы более осторожен. Он придерживался не столь радикальных взглядов, и его круг общения был несколько шире. Однажды он сказал Рэнд: «На прошлой неделе я завтракал с исполнительным директором крупнейшего в стране сервисного холдинга и редактором финансового отдела Journal American. Их считают реакционерами, но каждый из этих джентльменов сам страдает от действий правительства в финансовом плане, из-за государственного контроля арендной платы. Это типичный случай». Имея своей целью обретение как можно более широкой популярности в массах, Рид назвал свою организацию Фондом экономического образования, вместо того, чтобы, как настаивала Рэнд, включать в ее название хлесткое слово «индивидуализм». Несмотря на то, что Рэнд была, в основном, довольна действиями Рида, она не видела ничего, кроме отступничества, там, где другие видели необходимые компромиссы с экономическими и политическими реалиями. Несмотря на то, что поначалу их сотрудничество было очень продуктивным, подходы Рэнд и Рида к политическому активизму существенно отличались друг от друга.

Разрыв начал усиливаться, когда ФЭО выпустил инаугурационный буклет «Крыши или потолки?» авторства молодых экономистов из университета Миннесоты, Милтона Фридмана и Джорджа Стиглера. Как и в случае с Хайеком, реакция Рэнд на Фридмана подчеркивала различия между ней и другим знаменитым либертарианцем. Работа под названием «Крыши или потолки?» была написана в период, когда политико-экономические воззрения Фридмана изменились, перейдя от точки зрения, которую он определял как «полностью кейнсианскую», к позициям либертарианства. Фридман в течение долгого времени выступал против контроля арендной платы, считая эту меру неэффективной. Он и Стиглер предполагали, что, вмешиваясь в работу свободного рынка, арендный контроль убивает стимулы к расширению жилищного фонда и совершенствованию существующих строений. Поэтому, вместо того, чтобы решать проблему с нехваткой жилья, он, скорее, лишь усугубляет ее. Однако Фридман и Стиглер не задавались вопросом, какие мотивы могут лежать в основе регулирования арендной платы, и даже позиционировали себя в качестве людей, «которые хотели бы видеть вокруг даже больше равенства, чем есть в настоящее время». Проблему с контролем аренды они видели только в том, что этой мере не удалось достичь заявленных политических целей.