Кто такая Айн Рэнд? - читать онлайн книгу. Автор: Антон Вильгоцкий cтр.№ 38

Рэнд продолжала писать от руки и вслух читала написанное братьям О’Коннор, которые время от времени предлагали ей вставить в текст какие-либо американские выражения или идиомы. Потом она перепечатывала свои новые страницы на машинке, вставляя туда поправки, внесенные мужем и деверем. Также Айн часто консультировалась с Изабель Патерсон, в основном – по поводу произносимых ее героями монологов. В числе предложений внесенных Патерсон был совет исключить из произведения любые отсылки к фигурам Гитлера и Сталина, нацизму, фашизму – к любым проявлениям современной истории. «Тема твоей книги простирается намного шире, чем политика текущего момента», – сказала ей Патерсон. Это была замечательная рекомендация, и Рэнд воспользовалась ею не только в «Источнике», но также и в трехтомном романе «Атлант расправил плечи». Стоящая за пределами времени, почти мифологическая атмосфера этих книг, несомненно, является одной из причин их непреходящей популярности.

Неоценимую помощь в вычитке новых страниц по мере того, как они появлялись из ее печатной машинки, оказывал Ник О’Коннор. Когда рабочие часы подходили к концу, он садился рядом и обсуждал с ней то, что было сделано за день. Хоть она и дорожила понимающим отношением Фрэнка к ее взглядам и намерениям, Рэнд все же в большей степени ценила более тонкую реакцию Ника, который мог оценить большее количество нюансов сюжета, характеров персонажей, литературной техники и, что особенно важно, стиля. Понимание американских идиом все еще было одним из ее слабых мест. По словам подруги О’Конноров, Миллисенты Паттон, Ник утверждал, что он даже написал часть диалогов романа. Паттон добавляла, что Ник однажды показал ей несколько страниц со своими дополнениями. Его поправки в значительной степени касались юмора – самой Рэнд было трудно понять, что может гарантированно заставить американцев смеяться.

Четвертого июля 1942 она приступила к написанию четвертой, заключительной части «Источника». Она начинается с рассказа о юноше, который недавно закончил колледж и мечтает стать композитором. Юноша находится на территории прекрасного летнего курортного комплекса, расположенного в штате Пенсильвания. Этот комплекс еще не сдан в эксплуатацию, не обжит и выглядит просто потрясающе в своей первозданной красоте. Его спроектировал и построил Говард Рорк. Глядя на маленькие стеклянные домики, похожие на драгоценные камни, на сады, раскинувшиеся поверх каменных уступов, молодой человек понимает, что архитектура – это своего рода застывшая музыка, высеченная в камне, и это впечатление вдохновляет его на то, чтобы продолжать следовать собственному призванию – во многом это сродни тому, как сама Рэнд когда-то черпала вдохновение в творчестве Виктора Гюго. Рорк и его рабочие провели несколько месяцев, создавая этот курорт. Строительство финансировалось мошенниками, конечной целью которых был крах проекта. Однако после своего открытия, уже в первый сезон работы, курорт обрел феноменальный успех.

В этот момент она впервые подвергла книгу серьезным изменениям, которые отражали ее интеллектуальный рост. В финальной части романа, названной в честь Говарда Рорка, Рэнд намеревалась возвести этого персонажа на пьедестал и воздать ему почести. Воплощая в жизнь решение, придуманное ею несколько лет назад, Рэнд описывала создаваемый Рорком по заказу Китинга проект жилой застройки, получивший название Кортланд. Рорка привлекает проблема дешевого общественного жилья, но он понимает, что его никогда не выберут для создания такого проекта. Он позволяет Китингу использовать его дизайн – но лишь при том условии, что здание будут построено в точности так, как он его спроектировал. Однако – поскольку Кортланд является государственным проектом, много кто имеет право вносить в него коррективы. Здание строят, взяв за основу дизайн, разработанный Рорком, но добавляют к нему также ряд элементов, созданных другими архитекторами. Потрясенный этим, Рорк однажды ночью взрывает здание при помощи динамита. Доминик Франкон принимает его сторону и наконец готова любить его открыто.

Здесь Рэнд задействовала один из своих любимых сюжетных ходов: судебный процесс, во время которого читателю преподносятся критические и философские суждения. Изначально она планировала, что защиту Рорка в суде будет осуществлять специально для этого вызванный с заслуженного отдыха уважаемый адвокат. Но теперь, приближаясь к завершению романа, решила, что Рорк будет представлять свои интересы самостоятельно и сам за себя ходатайствовать. Это был прием в голливудском стиле, вводивший в этот, в основном весьма реалистичный роман, нотку неправдоподобности. Однако выдвижение Рорка на роль собственного защитника имело решающее значение для выражения вновь обретенного Рэнд восхищения по отношению к «среднему американцу». Среди тщательно отобранных присяжных, которым предстоит судить гениального архитектора, представлены как интеллектуалы, так и люди физического труда. В их число входят: «два представителя индустриальных концернов, два инженера, математик, водитель грузовика, каменщик, электрик, садовник и трое фабричных рабочих». Некоторые из них являются людьми исключительных достижений, но большинство – простые и безвестные труженики. Рэнд поясняет, что они – трудолюбивые люди, которые многое повидали в жизни. Если жюри присяжных прислушается к аргументам, которые выдвигает Рорк, значит, эти люди продемонстрируют свою способность распознать настоящий гений – и воздать ему по заслугам.

Однако первым делом им приходится выслушать изложение жизненной философии Рэнд. Рорк начинает с исторического экскурса, утверждая, что все важные достижения человечества были сделаны творцами, которые стояли особняком от общества и опережали свое время. Точно так же, как Рэнд подчеркивала в своем «Манифесте», Рорк объясняет присяжным, что творчество неразрывно связано с индивидуализмом: «Эту творческую способность нельзя отдать или получить, ее нельзя разделить с кем-нибудь или позаимствовать у кого-нибудь». Она принадлежит конкретному отдельному человеку». Он помещает правительственное вмешательство в его проект в плоскость глобального противостояния коллективизма и индивидуализма и повторяет мысль Рэнд о том, что добро проистекает из независимости, а зло – из зависимости. В этих рамках личное решение Рорка стоит превыше прав правительства, будущих жильцов или каких-либо еще заинтересованных сторон – потому что «целостность творческой работы человека имеет большее значение, чем любые благотворительные начинания».

Идя по стопам «Манифеста», речь Рорка, тем не менее, включает в себя и новую тему, которая стала одной из визитных карточек Рэнд, а именно – зло, присущее альтруизму В первых рабочих заметках, касающихся этого романа, Рэнд подвергала нападкам христианскую этику, но теперь она обрушилась с критикой на альтруизм. В своей речи Рорк называет «секонд-хендеров» проповедниками альтруизма, который он определяет как «доктрину, требующую, чтобы человек жил ради других и ставил их интересы выше собственных». Истоки того, что Рэнд переключилась с христианства на альтруизм, неясны – но, думается, тут могли сыграть роль ее беседы с философски подкованной Изабель Патерсон. Вне зависимости от того, при каких обстоятельствах Рэнд подхватила этот термин, смысл, который она в него закладывала, отражает то, как трансформировались и конкретизировались в течение лет, идеи, с самого начала заложенные в философскую подоплеку романа. Ранее она видела в «секонд-хендерах» беспринципных карьеристов. Теперь, будучи переведенной в плоскость альтруизма, эта идея существенно расширилась, позволяя Рэнд поместить своих персонажей в значительно более масштабную философскую и нравственную вселенную. Изображении доктрины альтруизма в качестве злого начала явилось логическим продолжением ее апологии эгоизму и стало последним штрихом нравственного переворота, свершившегося в сердце романа «Источник».