Все способные держать оружие - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Лазарчук cтр.№ 35

— Он будет замечательно смотреться в каюте! Ты просто ничего не понимаешь в таких вещах.

— Тогда подари, — сказал я.

— Вот, — сказала она. — От всего сердца.

— Спасибо…

Мы доели долму. Порции были небольшие: чтобы не перегружать танцоров. Если вы хотели здесь именно поесть, надо было предупредить официанта, и тогда он принес бы настоящие порции. Как полагается, мы посидели несколько минут неподвижно и выпили еще по полбокала «Черных глаз». Вернулся оркестрик, вышел Керем. Они заиграли «Скорый поезд опаздывает навсегда».

— Пойдем?

— Пойдем… — я встал, подал Зойке руку.

— Уже легче? — спросила она потом.

— Да.

— Это пройдет. Это всегда проходит.

— Сложно мы живем, — сказал я.

Тедди так и не пришел. Мы прождали его до десяти. Зойка больше со мной не танцевала, ее подхватили ребята-журналисты. Я сидел, медленно пил вино и медленно пьянел. Становилось все жарче. На всякий случай (вдруг мне не захочется возвращаться?) я оставил на столе десятку и отошел к выходу покурить. Здесь была маленькая выносная стойка для таких, как я, или для тех, кто просто проходит мимо. Таких было много. Я как-то пытался обойти за вечер все рестораны, ресторанчики, кофейни и подвальчики на Каракёй, но у меня ничего не получилось.

Было очень светло, отовсюду неслась музыка. В пивной «Медведь» хором пели немцы.

Две полицейские машины стояли посредине площади. Наряды скучали. На Каракёй редко что-либо происходит.

Медленно проехала извозчичья пролетка. В ней стоял Ганс Айсман, знаменитый комик, и что-то произносил в пространство. Его облепили четыре девушки. Он возвышался над ними, будто выныривал из волны.

Мне остро захотелось искупаться. С наступлением темноты совсем не посвежело, даже наоборот. Возможно, близилась гроза.

— Хотите стаканчик, эфенди? — предложил бармен за выносной стойкой. — Чем возвращаться в темень и духоту — смотрите, какое небо!

Я посмотрел. Неба не было видно совсем.

— Давайте, — согласился я. Напьюсь. — Ваше здоровье, эфенди.

— И ваше, и всех ваших близких…

Стаканчик был мизерный, но виноградная водка в нем — очень крепкая. И очень ароматная.

Потом я вернулся. Скулы у меня одеревенели. Зойка сидела за столиком журналистов. Кто-то еще подсаживался. Она, как всегда, стягивала народ.

— Хочешь потанцевать? — спросил я одну из отодвинутых журналистских девочек.

Она согласилась. Ее звали Тина. Она приехала недавно из Симферополя.

— Зоя с вами? — спросила она.

— Скорее наоборот, — сказал я.

— Вот как?

— Да. Я ее раб… — я врал, но даже как-то не слишком врал. По-настоящему соврать не получалось. — Я проиграл ей два месяца личной свободы.

— Проиграли?!

— В карты. Она слишком хорошо играет в карты. Я не знал. Не думал, что так вообще можно играть. — А… э-э…

— У нее есть друг. Если вас интересует именно это. Он скоро придет сюда и разрушит ее чары.

— А у вас? Кто-то есть тоже?

— Не знаю. Кажется, нет.

— Разве можно этого не знать?

— Иногда так получается. Вот у вас — есть? Она оглянулась через плечо.

— Кажется, я вас понимаю…

— Нет, — сказал я. — Вовсе не то, что вы подумали.

Я не сразу понял, что именно вижу перед собой, и с минуту, не меньше, всего лишь тупо всматривался в открывшуюся мне картину. Перед глазами была зеленого цвета заиндевевшая металлическая стена в строчках точечных сварных швов, в стене зияли люки, к люкам тянулись разноцветные шланги, вздрагивающие от внутренней пульсации. Висели гроздья проводов. В пространство между концом трубы, из которой я очень осторожно высовывался, и зеленой стеной — неширокое такое пространство, рукой не дотянуться, но не дотянуться совсем чуть-чуть — слева врезался безумный белый свет. Пар от дыхания пылал в этом свете… Я лежал и смотрел, и пытался понять, что же я перед собой вижу такое странное и что вообще мне дальше делать. Наконец, дошло: это была ракета, но не лежащая в лотке на спине траспортера, как ей положено, а стоящая вертикально, в позиции готовности к пуску. Я понял это и внезапно успокоился.

Сзади меня тронули за сапог. Капитан. Отлично. Я высунулся до плеч и огляделся.

От трубы вниз шел РЯД железных скоб, окруженных крупноячеистой предохранительной сеткой. Точно такая же лесенка вела и вверх. Я перевернулся на спину, взялся за скобу над трубой — она была мертвенно-стылой — и осторожно вытянул свое тело наружу. Отцепил от ноги тросик. Передвинул кобуру со спины на живот. Проверил, как ходят в ножнах ножи. Сумку с автоматом, гранатами и патронами оставил пока в трубе: капитан спустит.

Скоб оказалось двадцать четыре. Они оканчивались метрах в двух над полом. Я повис на последней и носками ботинок дотянулся до бетона.

Теперь можно было осмотреться.

Ракета покоилась не на полу, а на массивном треножнике, выкрашенном в красный цвет. Нижний край ее дюз, черных снаружи и золотистых изнутри, находился на уровне моего плеча. Под дюзами лежала решетка, закрывавшая широкое отверстие в полу. Похоже, что называемое мною «полом» было всего-навсего нешироким выступом, круговым балкончиком над еще черт знает какой бездной…

Из дюз в эту бездну медленно тек, клубясь, рыжеватый пар. Обросшая густым инеем труба выходила оттуда, из бездны, и поднималась вверх. Свет прожектора не позволял увидеть, где и как она там соединялась с ракетой.

Не возникало сомнений, что людей здесь, кроме нас, нет.

Было вроде бы не шумно, однако, как подошел капитан, я не услышал. И, разговаривая, приходилось почти кричать. Из-под респираторов речь звучала гнусаво. От дыхания образовывался густой пар. Здесь было, наверное, минус десять. Без ветра.

— Вот кое-что и встало на места, — сказал капитан. — Потайная пусковая установка. Прямо из-под земли. Остроумно, ничего не скажешь…

— Будем взрывать? — предложил я.

— Ну, судя по шлангам, они ее еще не заправили, — сказал капитан. — Думаю, где-то рядом должна быть еще одна такая же… Та может оказаться в большей готовности. Вообще-то я предпочел бы ничего не взрывать, а захватить пост управления. Как вы на это смотрите?

— Было бы нас человек двадцать…

— Суворов Александр Васильевич как учил?

— Правильно учил: после бани укради, но выпей!

Капитан хмыкнул. Спустился Поротов. Он был только в респираторе, без очков.

Подал нам наши сумки: