Посреди озера забрал у Ахмета пулемет и широким шагом ушел в сторону высокого берега, наказав по пересечении открытого места вставать, растягиваясь фасом вполоборота к ходу противника. Еще не дойдя до берега, Кирюхины подопечные услышали, как Кирюха дал несколько коротких, в три-четыре патрона, очередей. Ахмет ощутил, как едва заметно колыхнулся мир вокруг него. Что-то изменилось, баланс нарушился, вот только в какую сторону…
— По цели работал. — впервые подал голос молодой, Дениска.
— Че?
— Я так понимаю, Кирюхин по цели отработал. Молодец, выцепил таки. — одобрительно сожмурился Паневин.
— Че, думаешь, попал?
— Заставил открыться, вывел под выстрел — это уже о нем говорит. Им, кстати, в первую очередь. Попал, не попал — я понимаю, даже если не попал, они сейчас крепко задумаются. Может, отстанут. Я бы отстал.
— Из-за пары очередей?
— Слышь, Ахмет, че тупой такой, а? Не в обиду. Ты не думай, что мы на равных с ними сейчас. Вот ты свой район хорошо знаешь. Представь, этих, — Паневин ткнул через плечо, в сторону озера, — натравили на тебя в твоем районе. Порвешь?
— Спрашиваешь. Но то город, а не лес. Лес так знать нельзя, разве нет? Все елки не упомнишь.
— Это тебе так кажется. Они сейчас… Ну как ты возле своего дома. А Кирюхин их умыл, понимаешь? Они его проспали, а он их на прицел взял, в ихнем же квартале. Я бы отстал, от греха.
В тишине, между порывами ветра, послышалось задышливое пыхтенье — Кирюха спешил воссоединиться с основными силами своей армии.
— Вроде снес одного, в ноги. Все, теперь отъебутся, козлы.
— Молодца, Кирюха.
— Ладно, все это хорошо, однако дальше пошли. Не дай Бог, того зацепил наглушняк, еще ломанутся щас, рассчитываться.
Глава 7
Прошел уже час, как мародеры изучали в Ахметов монокуляр окрестности объекта С.
[155]
В отличие от Тридцатки, прошлый снегопад здесь не состоялся, и снег лежал нетронутым, получается, с самого первого раза.
— Ну че, молодого с Витькой на шухер, и пошли.
Расставив охранение, троица мародеров направилась к входу в бункер — здоровенной бетонной трапеции на склоне горы. Огромные ворота были чуть приоткрыты, едва руку просунуть.
— Это и есть противоатомные? — поинтересовался Ахмет.
— Нет, это так, декорация. Здесь только пандус, вагоны загнать. Тут контейнера с боевыми блоками вытаскивали кран-балкой, на машину клали, а вниз — там лифт есть.
— Это который внизу теперь валяется, — злобно вставил Кирюха. — А лестницы — тю-тю.
— И че, по тросам спускаться? — испугался Ахмет.
— Не, — мрачно хохотнул Паневин. — Аттракцион на югах видел? Водяная горка? Вот по ней. Аквапарк, бля, имени пятидесятилетия Октябрьской революции,
[156]
ептыть… Только насухо пока. Как начнешь в норматив укладываться, дадут воду. Хотя там, я понимаю, лучше б солидол покатил…
— Че, вентканал какой-то?
— Увидишь…
В кустах, куда направил их Кирюха, в самом деле торчал здоровенный бетонный стакан — так называемый вентиляционный киоск. Ахмет сразу заинтересовался следами взрыва, которым была выбита массивная решетка-жалюзи, вяляющаяся тут же, в нескольких шагах.
— Че, у вас тогда еще шланги
[157]
были?
— Да хрен его знает… Я только команду дал вскрыть, а дальше Онофрейчук, коллега твой покойный, нас отогнал подальше, и я не видел ниче. Да и не до того было.
Паневин сбросил с плеча дубовый капроновый шнур, оглядываясь, куда бы его привязать.
— Кирюхин, вы тогда куда вязали?
— Через проем, к решетке. Потом в распор поставить, и хучь слона сажай.
— Логично.
Первым спустили Паневина, затем по жерлу воздуховода спустился Ахмет, по пути восхищаясь некогда беспредельной щедростью СССР — воздуховод был из толстой нержавейки, да еще и сварным. Спрыгнув внизу на отвинченную от короба «улитку», снова поразился — тоже нержа, и тоже миллиметров восемь, не меньше. В дверь венткамеры просунулся Паневин со свечой:
— Че, нормально доехал?
— Да вроде.
— Тогда пошли пока, Кирюхин догонит.
Ожидая увидеть классическое военное подземелье — узкие беленые коридоры со связками кабелей по стенам, Ахмет удивленно обозревал подземные проспекты арсенала. По ним вполне можно было гонять на КамАЗах. Паневин спокойно, как по своей кухне, шагал вперед, изредка взглядывая на загадочные аббревиатуры на стенах тоннеля.
— Это че за двери? Тут бомбы и лежали?
— Нет. «Бомбы» ниже. Тут технические помещения — аппаратные там, ЗАСС
[158]
и прочая такая херотень.
— А где, Жирик говорил, клеть с двухсотыми?
— Это в обратную сторону. А ты че, покойников боишься?
— Да удивляюсь иду — духа не слышно. Только изоляцией горелой.
— Это гут, я понимаю. Тут на воздух не выйдешь, продышаться-то.
Паневин остановился у ничем не отличающейся от других двери, покрытой пузырями отставшей от сырости краски.
— Все, тут ждем. Смотри пока, как ее выбить половчее.
Ахмет внимательно осмотрел железную створку. Ничего примечательного, дверь как дверь.
— Она как, не на три точки, не помнишь? Там рычага такого нет снутри?
— Точно не помню, по-моему, нет. Засов замка толстый такой, длинный. Вот по стоко где-то в косяк уходит, — похлопал Паневин чуть выше часов.
— Это нам до пизды… — пробормотал сквозь зубы Ахмет, роясь в рюкзаке. — Хучь по самы помидоры…
Прикинув, где находятся сувальды замка, приладил маленький заряд из транспортерного валка. Отогнал за угол Паневина вместе с подошедшим Кирюхой, запалил, прикрылся углом, открыв рот. Свистяще бухнул аммонал, давануло… За дверью оказалось помещение, оборудованное под пост — стол со старинной, шестидесятых годов, настольной лампой, застекленный шкафчик с ключевыми пеналами, стальная решетка отделяет пост от входного бокса. Жирик достал «Грача»
[159]
и выстрелил в электрозамок на решетке, вызвав у спутников взрыв испуганного мата. Проходя мимо стола, Паневин взял в руки журнал, сдул со страниц легкую пыль, невесело хмыкнул и аккуратно вернул на место.