Морис с сомнением хмыкнул:
— Если в Сумерках Дианы ты ничего не заметил, то почему ты так уверен, что обнаружишь «хвост» здесь?
— Потому что здесь Формирующие не потревожены, они находятся в естественном состоянии, и я сразу же уловлю малейшее их возмущение. Это как ровная гладь воды. — В качестве наглядной демонстрации я взял крохотный камешек и швырнул его в озеро. От того места, где он упал, пошли слабые концентрические круги. — Кто бы за нами ни следовал, как бы осторожен он ни был, он обязательно выдаст себя. И если кому-то удалось невероятное, и он вычислил перемещение отца, этот «кто-то» должен появиться здесь в течение ближайшего часа.
— Чтобы определить, куда мы дальше направились?
— Вот именно.
— Целый час, это много, — заметил Морис, но потом уточнил: — Для наших детекторов. У нас, если преследуемый корабль опередил преследователей более чем на двадцать минут, то он, считай, оторвался от погони. Интенсивность следа первые четырнадцать с чем-то минут снижается крайне медленно, а затем вдруг резко падает по экспоненте. Я даже помню формулу.
— Формул я не знаю, — сказал я, — но это так. Правда, как-то мне удалось догнать одного парня, дав ему полчаса форы, но тогда я шёл не по следу как таковому, а скорее следовал интуиции; я просто угадал, куда он умчался. Фактически, уже через полчаса след в Туннеле полностью исчезает. Я решил обождать час, чтобы перестраховаться. А вдруг преследователь окажется столь хитроумным, что разгадает мой план и рискнёт обождать полчаса, в течение которых, как он полагает, я буду его поджидать, после чего, убедившись, что слежки нет, продолжу свой путь. Но тут я перехитрю его и буду ждать не полчаса, а целый час.
— Лихо закручено, — произнёс Морис без особого восторга. — Но вот будет незадача, если наш преследователь окажется ещё более хитроумным, чем ты думаешь, и разгадает твой манёвр. — Он взял грудку свежей земли и с задумчивым видом бросил её в озеро. — Однако постой! Что ты там толковал о непотревоженных Формирующих? Разве твой отец не намутил воду своими квантовыми прыжками. Ведь он, должно быть, поднял сущую бурю.
Я лениво покачал головой:
— Вовсе нет. Отец адепт Источника и для перемещения воспользовался более глубинной силой. Формирующие он и пальцем не тронул.
Секунд десять Морис обдумывал мой ответ. Затем сказал:
— Значит, он мог только притвориться, что уходит по своим делам, а на самом деле остаться здесь, спрятаться неподалёку и незаметно наблюдать за нами?
— Мог, — ответил я. — Но не сделал этого.
— Почему ты так уверен?
— Потому что доверяю ему. Он это знает и ценит моё доверие.
— Ну, ладно, не буду спорить… А вдруг и в Звёздной Палате есть адепты? Тот же Дионис, к примеру. Что если сейчас он следит за нами? Прячется где-то в кустах, слушает наш разговор и покатывается со смеху.
Я зябко передёрнул плечами:
— Тогда у нас только одна надежда.
— Какая?
— Уповать, что он на нашей стороне.
Морис внимательно посмотрел мне в глаза.
— На нашей стороне, говоришь? — переспросил он. — Ну я-то, положим, знаю, на чьей я стороне. А как насчёт тебя?
Я не знал, что ответить.
Глава 21
Кевин
Уже второй раз за этот день Анхела наградила меня пощёчиной. В отличие от первой, вторую пощёчину я не заслужил, но принял её стойко, безропотно.
Это произошло сразу после того, как мы прибыли во дворец. Рик заявил, что лично позаботится об устройстве гостей, а мне шепнул, чтобы я немедленно отправлялся к Анхеле. Услышав его последние слова, Дейдра мысленно прокомментировала:
«Ждёт тебя крутая разборка, братец».
«Это уж точно, — согласился я. — Но ничего, стерплю».
«Не сомневаюсь, что стерпишь… Знаешь, я никогда не понимала мужчин, которым нравятся кнуты, цепи, наручники и тому подобное. Разве могла я подумать, что ты принадлежишь к их числу».
«Ну, знаешь!..» — обиделся я.
«Да, знаю!» — отрезала Дейдра и обратилась к Рику: — Надеюсь, нас поселят не очень далеко от Кевина и Дженнифер?
— В непосредственной близости, сударыня, — заверил он.
Дейдра кокетливо улыбнулась ему:
— Будьте так любезны, зовите меня по имени.
— С превеликим удовольствием, — просиял Рик, превратно истолковав то, что со стороны Дейдры было всего лишь проявлением чисто дружеской симпатии. — А я для вас просто Рикардо. Или же Рик — ведь вы… э, британцы, обожаете сокращать имена. Не так ли?
— Это зависит от обстоятельств, — заметила Дейдра.
— И каковы обстоятельства в моём случае?
— Определённо, благоприятные.
В мыслях я посочувствовал Рику. Если за четырнадцать лет его манера ухаживания за женщинами не претерпела существенных изменений, то вполне вероятно, что на днях у него появится «фонарь» под глазом. Моя милая сестричка обожает нарываться на неприятности — правда, страдают при этом другие…
Когда я вошёл в кабинет Анхелы и закрыл за собой дверь, она молча поднялась из-за стола, подступила ко мне и, прежде чем я успел изобразить на своём лице виноватую улыбку, наотмашь ударила меня по щеке.
— Всё понятно?
— Да, — ответил я, обнял её и поцеловал. — Извини, дорогая.
— В вашей семье у всех такое извращённое чувство юмора?
— Нет, только у Джо.
— И у тебя.
— Я только подыгрывал ему.
— И здорово это делал, даже меня обманул. А я не люблю, когда меня обманывают, пусть и шутки ради. Я так волновалась за тебя.
— С какой стати?
— Ну да, конечно! Теперь-то мне ясно, что ни с какой. Просто я, дура…
Анхела не закончила, высвободилась из моих объятий и вернулась к столу. Сев во вращающееся кресло, она нажала какую-то кнопку и обратилась к одному из двух стоявших на столе мониторов:
— Саманта.
— Да, Анхела? — раздалось в ответ мелодичное контральто.
— Что нового о «тайных вечерях»?
— Пока ничего существенного. Республиканцы и социалисты даже носа не высовывают. Похоже, они и ужинать будут при закрытых дверях.
— Понятно. И какой прогноз?
— Сейчас ещё рано делать выводы, но, судя по всему, у них возникли серьёзные разногласия. Возможно, я подчёркиваю: возможно — это лишь моё предположение — дело идёт к расколу. Никакой конкретной информацией мы не располагаем. Остаётся только ждать.