— Катастрофа.
В груди у меня похолодело.
— Кто? — спросил я, имея в виду: кто узнал нашу тайну.
Видимо, Ладислав не понял меня.
— Я, — сказал он.
— Чёрт побери! — в сердцах выругался я. — Зачем? Кому ты рассказал?
— Пока никому.
Я недоуменно моргнул. А секундой позже мне пришло в голову, что, возможно, мы говорим о разных вещах.
— Вот что, Ладислав. Выкладывай всё по порядку.
Он угрюмо кивнул:
— Хорошо… Только сначала мне нужно выпить.
Я неодобрительно хмыкнул, но возражать не стал, и, чтобы в дальнейшем не бегать туда-сюда, принёс сразу полную бутылку виски.
На сей раз Ладислав отвергнул стакан и приложился прямо к горлышку. Он вылакал грамм сто пятьдесят — двести, не меньше, затем потряс головой, икнул, фыркнул и произнёс:
— Адское пойло… Проклятый Всеволод!..
— Этот компьютерщик? — уточнил я.
— Он самый.
— Что он натворил?
Ладислав сделал очередной глоток и достал из портсигара очередную сигарету. Я дал ему прикурить.
— Этот сукин сын обвёл нас вокруг пальца… Будь он проклят!
— Объясни, пожалуйста, — терпеливо попросил я, хотя моё терпение уже иссякало. — Что сделал Всеволод?
Ладислав снова отхлебнул виски. Как ни странно, он до сих пор не проявлял никаких признаков опьянения, даже язык не заплетался, а запинки в его речи были, скорее, следствием сильного стресса и волнения.
— Тот вирус, который… Ну, ты понимаешь, какой…
— Конечно, понимаю, — сказал я. — Так что же вирус?
— Он не уничтожил информацию. Отнюдь! Напротив, он сохранил её… каким-то хитрым образом закодировал и, пока мы маялись фигнёй, перекачал в главную базу данных Чернобыльского центра…
— О Митра! — потрясённо пробормотал я.
— Но это ещё цветочки, — продолжал Ладислав. — С нашей помощью Всеволод внедрил свой вирус в самое сердце секретной сети центра… День за днём он исподволь разрушал защиту… и никто его не обнаружил… А прошлой ночью вся информация по проекту «Славутич» попала в планетарную сеть… в десятки миллионов компьютеров…
Я схватился за голову:
— Проклятье!
— Вот именно, — подтвердил Ладислав и вновь отхлебнул виски.
Теперь и мне захотелось выпить. Я уже собирался встать и сходить за второй бутылкой, однако в последний момент передумал, считая, что сейчас важно сохранить ясную голову. Позже я горько пожалел о том, что не напился в стельку. Но это было позже…
Услышав какой-то шорох, я поднял глаза и увидел Мориса. Он стоял на лестнице, ведущей на второй этаж, и, прислонившись к стене, хмуро смотрел на меня. Когда он появился, я не заметил, но, судя по мрачно-озабоченному выражению его лица, самую существенную часть рассказа Ладислава он не пропустил.
— Паршиво, — наконец произнёс я. — Что же нам делать?
— С Землёй Юрия Великого — ничего, — ответил Ладислав неестественно спокойно. — С ней я сам разобрался.
Я решил, что ослышался (хотя скорее это была защитная реакция психики), и переспросил:
— Что-что?
— Что слышал. Об этом мире можешь позабыть. Его уже нет… вернее, нет цивилизации. А те её осколки, что остались… что останутся после ядерной войны… они опасности не представляют…
Ладислав швырнул на пол пустую бутылку, поднялся с кресла и нетвёрдой поступью направился к бару, по-прежнему не замечая присутствия Мориса. А тот, уже не прислонившись, а привалившись к стене, глядел на него, как на исчадие ада.
Я же попросту лишился дара речи. Я не мог поверить, что Ладислав сделал это, что он способен на такое… И тем не менее он сам только что признался…
Но я всё равно отказывался верить!..
А вот Морис, похоже, не ведал моих сомнений. С грозным рычанием он сбежал вниз по лестнице и, сжав кулаки, бросился к Ладиславу. Однако на полпути вдруг споткнулся, но не грохнулся на пол, а совершил умопомрачительное сальто в воздухе и спикировал на диван, где и остался сидеть. Я сделал это ради самого же Мориса. Ладиславу ничего не стоило «в порядке самозащиты» трахнуть его графином по голове, а то и применить более жёсткие меры. Не хватало ещё избиения младенцев…
Младенцы… Сколько их погибло в огне ядерной катастрофы!..
И не только младенцев…
Шесть миллиардов мужчин, женщин, стариков, детей…
— Будь ты проклят! — выкрикнул Морис, немного оправившись от испуга. — Преступник! Негодяй!
— Заткнись, козявка, — беззлобно проворчал Ладислав, возвращаясь на своё место с новой бутылкой виски.
— Пусть я козявка, ладно, — сказал Морис. Он отчаянно брыкался на диване, но встать не мог. — Зато ты чудовище!
— Ты прав, я чудовище, — не стал возражать Ладислав.
Он развалился в кресле, поднёс к губам горлышко бутылки и запрокинул голову. Виски с бульканьем устремилось в его рот, часть жидкости выплёскивалась наружу и по подбородку и шее стекала на грудь. Зрелище было столь жалким и отвратительным, что я невольно поморщился.
— Зачем ты это сделал? — спросил я тихо, но голос мой дрожал от гнева.
Ладислав рыгнул и вытер рукавом лицо.
— А что мне оставалось делать?
— Чёрт! Прежде всего, посоветоваться со мной.
— Вот-вот. И ты уговорил бы меня поискать другой выход.
— Ясное дело!
— Но ни хрена бы у нас не получилось. Конец был бы всё тот же — уничтожение. Компьютерные сети, это такая скверная штука… — Ладислав начал противно икать. — Они вмиг разнесли заразу… повсюду… Это смертный приговор… без права помилования. А я… я не хотел, чтобы за это взялись другие. Я постарался… я сделал, что мог, чтобы люди меньше страдали. Многие даже не поняли… что погибли…
— Боже! — прошептал за моей спиной Морис. — Упаси мой мир от таких «гуманистов».
Тут у меня возникло страшное подозрение.
— А как же космическая цивилизация? — осторожно спросил я. — Ведь там ситуация посложнее, а мы собирались…
— Плевал я на космическую цивилизацию! — перебил меня Ладислав. — Пусть с ней разбираются другие. Пусть ищут её, а когда найдут… пусть разбираются.
— Ты уже с кем-нибудь говорил?
Ладислав пьяно затряс головой:
— Ну нет, дружок! От этого тебе не отвертеться. Мы вместе сообщим о нашем открытии и разделим ответственность на двоих.