Унесенные войной - читать онлайн книгу. Автор: Кристиан Синьол cтр.№ 37

Путешественники позавтракали в этой прохладной тени тем, что заботливо уложил им в корзинку хозяин гостиницы. Во время завтрака Шарль разглядывал родителей, которые за пределами своей вселенной превратились в беспомощных детей, не понимающих, счастливы ли они оттого, что мечта исполнилась, или же страдают, что у них больше нет мечты, заветной мечты всей их жизни. Однако Алоиза теперь улыбалась. Она оглядывалась временами на океан и, кивая головой, произносила:

— Как он прекрасен.

И они не знали, как назвать свое теперешнее ощущение — страданием или счастьем. Франсуа же больше любовался Алоизой, чем океаном. Он все искал доказательства счастья, которого так ей желал. Но ни у него, ни у нее не хватало слов, чтобы описать их подлинные чувства.

— Мы будем часто вспоминать об этом месте, — просто сказала Алоиза, закончив есть, будто бы отправляя уже в прошлое этот не успевший закончиться день.

Она сидела рядом с Франсуа. Оба были в одежде из грубого крестьянского сукна, неуклюжими жестами передавали свои эмоции, и со слезами на глазах Шарль видел, насколько эти мужчина и женщина принадлежали только одной местности — плоскогорью, с которого пришли. Они обнаружили, что не смогли бы жить в любом другом месте, как выкопанные из земли цветы не могут прижиться вдали от родных мест. Этот фатализм было больно осознавать, но они еще раз порадовались, что им все-таки удалось осуществить это путешествие в страну их снов.

После пикника Франсуа вздремнул, опершись на ствол дерева. Шарль с Алоизой немного прогулялись в глубь рощи. Ему казалось, что так ее волнение немного утихнет. Она постепенно привыкала к безграничности окружающих просторов, так потрясших ее сегодня утром. Алоиза захотела вернуться на опушку и присела в тени, но в этот раз лицом к океану.

— Никогда не могла себе представить, — пробормотала она, — что где-то может быть столько воды. Я знала, что он огромный, но не могла по-настоящему вообразить себе величественность нашего мира. Я чувствую себя совсем крошечной, понимаешь? А с другой стороны, я говорю себе, что если бы я умерла, не увидев всей этой воды, то ушла бы без всего, что необходимо иметь внутри, не подготовленная, в ту жизнь, которая будет не меньше, чем Океан, а может, даже и больше…

И, повернувшись к Шарлю, добавила:

— Спасибо.

Она не произнесла больше ни слова. Они оставались там, бок о бок, вызывая перед глазами подвижные образы, которые, казалось, длятся целую вечность, а затем Франсуа присоединился к ним. Они терпеливо ждали часа отъезда, в тишине, ласкаемые тенью, с глазами, утомленными ярким светом, ниспадающим с небес прозрачными потоками, отражаемыми кипящими и пенящимися водами океана.

Вечером в Аркашоне они снова отправились на последнюю уже прогулку по набережной, туда же, где были накануне. Шарль с трудом убедил родителей пойти отдохнуть. Сейчас они будто начали осознавать, что не вернутся сюда никогда больше, не увидят уже заката солнца в бесконечные просторы вод.

— Пойдем, — убеждал Франсуа Алоизу. — Нужно возвращаться.

Она немного дрожала и не произносила ни слова. Когда они медленно побрели к гостинице, Алоиза часто озиралась.

На следующее утро, прежде чем сесть в поезд до Бордо, она захотела в последний раз вернуться в гавань и на минутку присела на скамью, как в первый вечер. В ее глазах был блеск. Она улыбалась, но эта улыбка была свидетельством полученной здесь сладостной раны.

В этом месяце, в сентябре, Матье должен был бы приниматься за сбор винограда, если бы разлив Харраша не опустошил его земли тремя годами ранее. Как он и подозревал, пришлось вырвать добрую половину лоз, пораженных порчей, и засадить их вновь следующей весной, заранее возведя с Роже Бартесом защитную насыпь по краю вади. Это был тяжкий труд, и они были измотаны до крайности.

К счастью, к Матье пришла на помощь его жена, Марианна, она активно участвовала в этих изнуряющих работах и никогда не жаловалась. В этой ситуации он открыл нечто новое в своей жене, такой верной и сильной, ни в чем не сомневающейся, всегда находящей нужные слова, обладающей терпением и упорством, принимающей верные решения, когда нужно было занимать деньги, необходимые для закупки новых саженцев.

— Нет, больше не нужно брать взаймы, — говорила она. — Мы просто обождем какое-то время, и в этом не будет необходимости.

Он слушал ее. Они жили как могли, обрабатывали часть виноградника, которая уцелела, правда, без особого успеха. Если бы только они могли полностью извести ложную мучнистую росу и плесень! Иногда им приходилось жалеть, что они не вырвали все растения, настолько оставшиеся лозы были поражены.

Утомление, которое приносили все эти тяжелые работы, все чаще и чаще вызывало у Матье приступы малярии. Они приходили по вечерам, всегда только по вечерам. Он начинал дрожать, зубы стучали, и он ложился в постель. Таблетки хинина не помогали — приступы были очень сильны, и он неделями отходил от них, не в силах подняться на ноги. Естественно, после озноба тело охватывала горячка, обезвоживание, и Матье приходилось постоянно пить воду, чтобы не усохнуть. Марианна отстранила детей как можно дальше, но поднималась к нему сама, приносила попить, протирала лоб и тело от выступающего пота, подолгу говорила с мужем успокаивающим нежным голосом.

В конце августа с Матье случился еще более сильный приступ, и врач из Шебли предложил забрать его в госпиталь. Матье отказался, и Марианна одобрила это решение. Он и думать об этом уже забыл в то утро, когда пошел осматривать свои виноградники, созерцать их плачевный вид, жалкие свисающие кисти с незреющими ягодами и мелкими косточками. Эти лозы тоже придется вырвать, иначе они заразят соседние растения. Но у Матье не оставалось денег на закупку новых лоз. Хоть три года назад он и прислушался к совету Марианны, сегодня уже нельзя было обойтись без займа, иначе они могли все потерять. К тому же в декабре он не сможет выплатить ежегодный взнос господину Бенамару из Блида, позволившему ему купить больше земли и увеличить размеры имения.

Труднее всего для Матье в это утро было рассказать Марианне о сложившейся ситуации. Он все никак не решался вернуться в дом, мешкал в сентябрьской прохладной тени, под фарфоровым небом, сожалея, что не может собрать урожай, не принимает участия в беспрестанных снованиях феллахов, не видит груженных виноградом повозок, не чувствует запаха винных бочек и сусла, такого типичного для этого времени года, которое он так сильно любил.

Занять денег! Занять денег! Ему, Матье, было уже пятьдесят семь. Кто же согласится дать ему займ? Он много раз обдумывал этот вопрос, но все время приходил к выводу, что подвергнется огромному риску, и виноградники могут снова испортиться, а он не сможет выплатить декабрьский взнос. Ему оставалось только два месяца, чтобы найти решение, и отступать было уже некуда.

Матье вернулся в дом, прошел мимо Хосина, даже не замечая его, и направился в кухню, где Марианна готовила обед. Близнецы были в это время в школе в Шебли. Матье присел и быстро, в двух словах, рассказал Марианне, как обстоят дела. Она вытерла о фартук руки, села напротив и стала спокойно глядеть на него своими ореховыми глазами.