В пути - читать онлайн книгу. Автор: Лоис МакМастер Буджолд cтр.№ 11

Неосторожность… вовсе не смертельная паника. Не напряжение всех сил, героический порыв, который случается раз в жизни, когда на какой-то момент тело, душа и Дар совершают нечто, превосходящее человеческие возможности. Вырвать Дар москита — уж никак не великое деяние, да и суровой необходимости в этом не было…

Только лишение Дара кого-то или чего-то совсем не было человеческим деянием. Это была магия Злых, самая суть их магии. Разве не так?

Мастера из Стражей Озера пользовались Даром двумя способами, хоть и с множеством вариаций. Они могли заставить Дар предмета измениться или приобрести другую форму, тонко переменить свою природу. Так и получалась ткань, которая почти не изнашивалась, сталь, которая не ржавела, веревка, которая не рвалась, или кожа, которая не пропускала воды… и отражала стрелы. Вторым способом можно было передать другому человеку часть Дара собственного тела; чаще всего такое происходило при изготовлении свадебной тесьмы или для усиления Дара какого-то органа пострадавшего, чтобы ускорить его выздоровление, остановить кровотечение, избавить от шока или инфекции. Однако всегда возможности Дара были ограничены способностями мастера.

Злой похищал Дар из всего вокруг себя, и ограничено это не было ничем, кроме внимания, которое Злой обращал на своих жертв… и внимание это, готов был поклясться Даг, существенно превосходило человеческое. Однако если человек преобразовывал полученный от другого Дар в собственный медленно — с той же скоростью, с какой заживает рана, — то Злые делали это почти мгновенно, и не с помощью постепенного преобразования, а грубой бесцеремонной силой — тем большей, чем больше Дара уже поглотил Злой… захватывая его по расширяющейся спирали.

Вероятно, такая сила не была свойственна человеку. Даже в схватке со Злым Даг завладел только смертоносными обрывками. Любой, кто попытался бы вырвать Дар целиком, как это делали Злые, просто лопнул бы, как человек, попытавшийся выпить озеро.

Однако человек был в силах выпить кружку озерной воды…

Может быть, Дар москита был подобен такой кружке?

Даг обдумал этот вопрос, а потом с беспокойством спросил себя, не безумен ли разум, способный такой вопрос задать. А может быть, в нем поселились мозговые черви, слухи о которых пересказывал Вит? Может быть, нужно просто выспаться… Наверняка к утру от тлеющего уголька не останется и следа, как от обычного укуса москита: Дар исцелится, как тело исцеляется от чисто физических повреждений. Даг фыркнул, повернулся на бок и решительно закрыл глаза.

Жжение, впрочем, не проходило.

* * *

К следующему утру левая рука Дага так воспалилась, что он не мог прикрепить к ней протез.

Фаун предпочла бы на денек задержаться в Ламптоне, но Даг настаивал, что может ехать, обходясь одной рукой, а Вит, жаждавший выехать за пределы известных ему земель, не поддержал ее разумное предложение. К концу дня Фаун без особой радости получила доказательство своей правоты: Дага начало лихорадить. Словно в подтверждение ее опасений Даг уселся на одеяло и без возражений позволил Фаун с Витом разбить лагерь у дороги. В сгущающихся сумерках от влажной земли поднимался холодный туман, но по крайней мере угрозы дождя не было.

— И все это от укуса москита? — пробормотала Фаун, усаживаясь рядом с Дагом, который сидел сгорбившись и обхватив распухшую руку.

— Не думаю, что он меня убьет, — пожал он плечами. — Тот участок моего Дара начинает уже казаться не таким горячим.

Фаун с сомнением пощупала лоб мужа. Однако его кожа была просто горячей, а не такой обжигающей, как раньше, и Даг ел и пил, хотя и без особого аппетита. Укладываясь спать, Фаун отобрала у Вита запасное одеяло и укутала Дага, безжалостно игнорируя протесты брата.

К следующему дню опухоль спала, и Даг предположил, что чужеродное включение поглощается, как случилось бы с обычным подкреплением Дара, хоть и медленнее. Тем не менее весь день Даг был молчалив, и по его сведенным бровям и остановившемуся взгляду Фаун заподозрила, что его мучает головная боль.

Если Фаун чувствовала себя защищенной, когда Даг был здоров, то его болезнь рождала у нее отвратительное чувство беспомощности. Он обладал сверхъестественными познаниями Стража Озера и множеством умений дозорного, настолько внушительным, что главная целительница в лагере Хикори даже пыталась сделать из него своего помощника. Только кто лечит самого целителя? Крестьянка-повитуха или костоправ мало могли бы помочь при этой странной болезни Дара, и Фаун только теперь в полной мере поняла, что, несмотря на весь приобретенный этим летом опыт, она на самом деле не знает, как в случае нужды найти Стражей Озера. До лагеря Хикори было слишком далеко, а до переправы и лагеря на реке Грейс оставалось еще несколько дней пути. Отряды дозорных или гонцы иногда останавливались в гостинице Ламптона или на постоялом дворе Глассфорджа, но могло пройти несколько дней или недель, прежде чем кто-то из них появился бы.

Лагерь, откуда действовал отряд Чато, как казалось Фаун, был ближе, но и его она не смогла бы найти. Этому хотя бы можно было помочь: прошлым вечером она спросила Дага, где искать Чато, и он ей объяснил. В первый раз Фаун начала видеть пользу от того, что в их маленьком отряде теперь три человека: не только лишь двое Блуфилдов смогли бы хоть поднять Дага, но и один из них мог оставаться с ним, пока другой отправился бы за помощью.

Только окажут ли странные Стражи Озера помощь Дагу после его полуизгнания? Такая мысль была новой и весьма неприятной.

Однако еще через день Дагу стало явно лучше. Они выехали на рассвете, а к полудню добрались до придорожной фермы с колодцем во дворе, где Фаун с Дагом впервые повстречались. Они весело обменивались воспоминаниями, закупая у доброй фермерши провизию. Вечер застал их совсем недалеко от Глассфорджа. Даг высказал мнение, что они на следующий день могли бы свернуть с большака, чтобы показать Виту пустошь, и все же добрались бы до города до темноты.

* * *

Нельзя было бы выбрать лучшего денька для поездки в безлюдные холмы к востоку от большака. Небо сияло глубокой синевой, какую в Олеану приносят только северо-западные ветры, а прохладный воздух бодрил, как яблочный сидр. Деревья тут по большей части еще сохранили листву, и ее яркие цвета буквально слепили глаза: ярко-алый соседствовал с золотисто-желтым, а увядающие сорняки добавляли лиловые пятна. В словно процеженном осенью свете глаза Дага стали похожи на золотые монеты. Фаун порадовалась, что именно Даг ведет их по звериным тропам в чаще, потому что сама она запуталась сразу же, как только они свернули с большака. Она, конечно, совсем не заблудилась бы: достаточно было повернуть на запад, чтобы снова выбраться на дорогу. Однако пустошь — к счастью — была довольно маленькой мишенью: всего десять или двенадцать миль в окружности.

Солнце приближалось к зениту, когда Даг остановил Копперхеда на протоптанной тропе, по которой они ехали. На лице его отразилось напряжение. Фаун подхлестнула Вефт и поравнялась с ним, хотя Копперхед выразительно прижал при этом уши.