Щит Времени - читать онлайн книгу. Автор: Пол Андерсон cтр.№ 108

«Спокойно?.. Могу ли я не беспокоиться, когда Мэнс работает в будущем этого неизведанного мира? – кольнула тревогой холодная мысль, затем чуть теплее: – Надо еще и о Лоренцо думать».

На западе лежали предгорья Апеннинских гор, а у их подножия простиралась Апулийская равнина. Значительную ее часть занимали сельскохозяйственные угодья с белыми крапинками селений, сочной зеленью садов, наливающихся спелым золотом полей. Всюду виднелись широкие клинья лугов, участки, напоминающие прерии, с высокой, по-летнему темной травой, и частые перелески. Рощи были общинными, дети пасли там скотину и гусей, но дикие леса предназначались для императорской соколиной охоты.

Кавалькада императора следовала через один из таких заповедников, направляясь в Фоджу, его самый любимый город. Солнце бросало длинные желтые лучи на спины ездоков, а деревья – голубые тени, хотя воздух был еще теплый и напоенный запахами земли. Взору путников открылся вид на крепостные стены, бойницы, башни, шпили города; стекло и позолота слепили глаза. Далеко по окрестностям разносился громкий звон церковных колоколов, возвещающих вечерю.

Умиротворенный настрой Эверарда исчез при воспоминании о битве, случившейся неподалеку отсюда. Но мертвые солдаты Рожера лежат в прошлом, с того дня уж минул век и еще восемь лет. Только Эверард и Карел Новак остались с тех пор в живых и помнили боль сражения.

Эверард мысленно вернулся к неотложным делам. Ни Фридрих (Фредерик, Фридерикус, Федериго – в зависимости от того, в какой части его обширных владений вы находились), ни его свита не обращали внимания на призыв к молитве. Знатные персоны оживленно болтали; и люди, и кони чувствовали усталость от долгих часов, проведенных на воздухе. Крохотные колокольчики озорно перекликались на путах соколов, которые сидели под колпаками на запястьях охотников. В охоте участвовали и дамы в масках, берегущих нежность лица; кроме того, маски придавали флирту особую пикантность. Следом тянулась прислуга. Добыча покачивалась у седельной луки – куропатки, вальдшнепы, цапли, зайцы. Лошади были навьючены корзинами со снедью и бутылками из дорогого стекла, наполненными напитками.

– Ну что, Мунан, – произнес император, – как тебе охота в Сицилии?

Говорил он в учтиво-непринужденной манере, на немецком, точнее, нижнефранконском диалекте немецкого языка, который был знаком его гостям. Из всех других языков они могли говорить только на латыни с отдельными итальянскими фразами, которые исландец выучил по пути.

Эверард припомнил, что «Сицилия» означала не просто остров, но и Реньо, южную часть материковой Италии, границы которой очертил мечом Рожер II в прошлом веке.

– Бесподобно, ваша светлость, – ответил он осторожно. Такое обращение к сильным мира сего было наиболее распространенным по эту сторону от Китая. – Хотя, конечно, все поняли, что у нас на родине мы не занимаемся соколиной охотой. Однако ваши люди слишком хорошо воспитаны, чтобы смеяться над неудачами. Да и на материке мне доводилось охотиться только на оленя.

– Ах, пусть этим занимаются развратные любители псовой охоты, – усмехнулся Фридрих. Он использовал латинское слово, поэтому сумел добавить каламбур: – Я имею в виду тех, кто гоняется за животными с рогами. Другая дичь слишком хороша для них, а потому рога можно было увидеть у кого угодно. – Затем серьезным тоном добавил: – Но соколиная охота – это не просто развлечение, а высокое искусство и наука.

– Я слышал о книге вашей светлости, посвященной этому предмету, и надеюсь прочитать ее.

– Велю, чтобы тебе преподнесли экземпляр. – Фридрих взглянул на гренландского сокола, сидевшего на его руке. – Если ты сумел доставить мне такую птицу через море в столь прекрасном состоянии, значит у тебя врожденный дар, который непозволительно загубить. Ты должен тренироваться.

– Ваша светлость хвалит меня не по моим заслугам. Я опасался, что птица окажется хуже здешних.

– Да, сокола надо еще подучить. Это доставит мне удовольствие, если время позволит.

Эверард обратил внимание на то, что Фридрих не сослался на Бога, как обычно делали средневековые люди.

На самом деле сокола доставили с ранчо Патруля в Северной Америке до индейского переселения. Соколы были отменным подарком, способным расположить к себе, во многие времена и во многих странах – при условии, что его преподносили персоне соответствующего ранга. Эверарду пришлось заботиться о птице только по пути с того места на холме, где они с Новаком приземлились на темпороллере.

Эверард невольно оглянулся назад, на запад. Джек Холл ждал его в лощине, куда редко захаживали люди. Радиосигнал достигнет его мгновенно. И неважно, что он появился на людях. Эту историю Патруль не должен охранять, она подлежала уничтожению.

Если только удастся… Да, они могли это сделать без особых трудов – слово здесь, действие там, – но каковы будут последствия? Следовало сохранять максимальную бдительность. Лучше с дьяволом, которого хоть немного знаешь, – пока не выяснишь, откуда он взялся.

Поэтому Эверард и выбрал для разведки 1245 год. Выбор на этот год пал не случайно. Оставалось пять лет до смерти Фридриха – в том, потерянном мире. А в этом мире император, не так задавленный судьбой, не скончается от желудочно-кишечного расстройства и воплотит в жизнь все надежды Гогенштауфенов. Быстрая предварительная разведка обнаружила, что он пробыл в Фодже почти все нынешнее лето, дела его складывались благополучно и грандиозные замыслы осуществлялись почти беспрепятственно.

Можно было предположить, что Фридрих окажет гостеприимство Мунану Эйвиндссону. Любознательность Фридриха касалась всего: она привела его к опытам над животными, и, как гласила молва, он даже подвергал вивисекции людей. Исландцы, какой бы далекой, неизведанной и нищей ни была их страна, обладали уникальным наследием. (Эверард ознакомился с ним во время экспедиции в эпоху викингов. Сегодняшние скандинавы давно обращены в христианство, но Исландия сохранила исконные традиции, всюду уже позабытые.) Да, пусть Мунан преступник и изгнанник. Однако это означало только то, что его враги добились в альтинге вынесения ему приговора и теперь в течение пяти лет любой может беззаконно убить его – если сможет. Республика рушилась в вихре клановых междоусобиц и вскоре падет перед норвежской короной.

Подобно другим несчастным, Мунан на срок своего пребывания вне закона отправился в изгнание. Высадившись в Дании, он купил лошадей и нанял слугу, одновременно и телохранителя, – Карела, наемника из Богемии. Они оба мечтали о благодатном и безопасном юге. Мир, установленный Фридрихом, воцарился в империи. Первой целью Мунана был Рим, но паломничество не входило в его интересы. Впоследствии Мунан осознал предмет своих мечтаний: он жаждал встретить человека, которого называли stupor mundi, то есть «изумление мира».

Но не только подношение привлекло внимание императора к исландцу. Более всего Фридриха увлекли саги, эдические сказания и поэтические творения скальдов, которые декламировал Мунан.