Мертвое небо - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мазин cтр.№ 45

Впереди показалась гладкая, будто ножом отрезали, стена. Черный, с бурыми пятнами камень. Выше тропы не было.

Обеспокоенный Данил нагнал проводника.

– Ты же говорил – верхами пройдем!

– Говорил,– спокойно отозвался Камнепас.– И сейчас говорю.

– По этому? – Данил махнул в сторону подсвеченного солнцем монолита.

Проводник усмехнулся.

– По этому, Демон, по этому. Все увидишь, не торопись. Далеко еще.

Это Данил понимал. Гладкая стена казалась совсем близкой, но в горах расстояния обманчивы. Может, она не такая и гладкая, как кажется отсюда.

Спустя час въехали в небольшую долину с дождевым озерцом посередине.

Камнепас остановил парда и спешился.

– Поедим,– лаконично сообщил он. Его пард тут же принялся ощипывать темно-фиолетовые ягоды с ближайшего куста.

Разожгли костер, поели. Камнепас собрал полшапки ягод, бросил в кипяток, добавил меду, получилось вкусно. Данил и Ними выпили по несколько чашек, остаток проводник разлил по флягам, затем принялся собирать и увязывать сучья.

«Разумно»,– подумал Данил. Наверху топлива может и не найтись.

Тронулись. Выехали из долинки. Стена оказалась почти рядом. Подножие густо заросло ползуном. Интересная стена – будто кто-то отсек часть горы взмахом гигантского меча. Погода испортилась. С востока, наваливаясь на угловатые пики черными тушами, ползли тучи. Данилу это не нравилось. Ливень в горах может обернуться бедой. Однако проводника близость грозы не смутила. Он все так же весело насвистывал, покачиваясь в высоком седле.

Теперь они ехали вдоль обрыва. Данил заметил: Камнепас чересчур внимательно разглядывает переплетения плюща. Светлорожденный начал кое о чем догадываться. Вдали прогрохотал гром. Гроза приближалась.

– Стой,– скомандовал проводник.

Распаковав один из вьюков, извлек пару светильников, привязал их к шестам. Догадка Данила превратилась в уверенность. Ни слова не говоря, Камнепас вручил ему один из светильников, вскочил в седло, ухватился за ветку ползуна, заставил парда попятиться. Живой занавес отодвинулся, и Данил увидел то, что ожидал: вход в пещеру.

– Проезжай! – нетерпеливо крикнул проводник.– Тяжело держать-то!

Пард Ниминоа фыркнул и попятился. Не хотел под землю. Данил хлестнул его по крупу, послал вперед собственного зверя, и тот грудью подпихнул упрямца. Камнепас проскользнул следом, живой полог упал. Рассеянный свет струился сквозь переплетения стеблей. Камнепас высек искру, зажег оба светильника. Ниминоа показалось: стало темнее. Словно ночь наступила.

– Тронулись,– сказал проводник.

Широкий коридор плавно опускался в нутро горы. Иногда он раздваивался, иногда в стенах обнаруживались черные отверстия, открытые или затянутые паутиной. Толщина ее не очень понравилась Данилу. И само ее присутствие – тоже. Большие пауки вряд ли довольствуются слизнями и крысами. А пища пауков, в свою очередь, может посчитать пищей самих всадников. Да и сами пауки могут не ограничивать рацион только теми, кто угодил в сеть. Впрочем, каких только тварей не встречал Данил на западной границе Империи. И ничего. Выжил.

Сухой и теплый воздух напомнил ему воздух других подземных путей. В Вагаровых горах. В городах Малого Народа светлорожденный не бывал. Людей, которым вагары позволяли войти в сердце своих гор, можно пересчитать по пальцам одной руки. Но в рукотворных пещерах Данил провел достаточно времени. Вместе с Нилом Биоркитом. Тишина, темнота и неизвестность. Сама основа Мангхэл-сёрк. Только под землей по-настоящему ощущаешь дыхание Потрясателя Тверди. Только под землей исчезает Время. Может, поэтому вагары живут дольше обычных людей?

Данил вынырнул из воспоминаний, окинул взглядом Ниминоа и тут же понял, что ей далеко не так хорошо, как ему. Что ж, естественно для человека, впервые оказавшегося под землей. Если земле позволить, она выпьет тебя без остатка. Но если ее познать, она одарит тебя собственной силой.

– Одинокий голос вьюги,

Тающий вдали.

Втайне друг навстречу другу

Мы с тобою шли.

Осторожно, неизбежно

Умеряя шаг,

Шли на голос пляски снежной,

Рот рукой зажав.

Ниминоа оглянулась, улыбнулась в ответ на его улыбку. Она никогда раньше не слышала, как поет Данил. Он сумел подбодрить ее.

– А из тьмы за нами следом,

Сквозь сугробный наст —

Нами вскормленные беды,

Алчущие нас.

Но мела поземкой вьюга

Все сильней, сильней,

Воздух скручивая туго,

Взмучивая снег,

Вихревым слепящим кругом

Свертывалась мгла.

Это друг навстречу другу

Злая северная вьюга

Нас с тобой вела.

Ниминоа никогда не видела вьюги, да и снег – лишь однажды. Но песня тронула ее.

Камнепас придержал парда.

– Больше не пой, Демон,– сказал он.– Не стоит дразнить их.

Светлорожденный не стал уточнять, кого имел в виду Камнепас. Не хотел тревожить Ниминоа. Но когда впереди показался очередной отвод, поторопил парда и оказался между девушкой и черным зевом. На всякий случай.

Светлорожденный Данил Рус редко промахивался. Но иногда такое случалось. Если бы он не оставил клинок в груди Дорманожа, монах умер бы задолго до рассвета. Истек кровью. Но стилет, пробивший сердце пса, миновал сердце хозяина. Никто не рискнул тревожить грозного Брата-Хранителя, пока не обнаружили убитых часовых. Вот тут уж один из монахов-риганцев не выдержал – постучал в дверь командира. Ответа не было. Монах постучал еще раз, сильнее. Ничего. Послали за братом Харом, а тот, не медля, самолично вышиб дверь. И обнаружил Брата-Хранителя со стилетом в груди.

«Мужество состоит в том, чтобы, перешагнув через страх и отчаяние, свершить все, на что способен». Это говорил сам Дорманож, и Хар не забыл наставления. Потому отбросил страх и отчаяние, склонился к лицу Брата-Хранителя и сумел уловить слабое дыхание. Дорманож был еще жив.

– Не трогать! – рявкнул он на монаха, потянувшегося к золоченой рукояти кинжала.– Кто-нибудь, живо за лекарем! – А сам присел около постели, снял у себя с груди кисет и развязал его. В кисете, завернутая сначала в кожу, а потом в тончайшую бумагу, хранилась крупинка урнгурской смолы. Крохотная, чуть больше ячменного зернышка. Конечно, этого мало, но больше у Хара не было. Эту крупинку брат Хар и передал явившемуся лекарю, когда тот, едва взглянув на раненого, покачал головой: не жилец.

Лекарь с сомнением поджал губы, но кивнул: попробую. Затем осторожно вытянул клинок из груди Дорманожа, взмахнул рукой, остановив кровь. То были единственные чары, какими лекарь владел. И у него было особое разрешение Братства на их применение. Промокнув рану, лекарь еще раз поджал губы: эти трехгранные клинки оставляют маленькие, но скверные дыры. За сим целитель велел приподнять раненого, убедился, что стилет не прошел насквозь. И только после этого, раздвинув пальцами края раны, лекарь уронил внутрь крохотный комочек смолы.