Белый Клинок - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мазин cтр.№ 104

– Ты пришла к нам сама, Ангнани? – услышала она ласковый мужской голос.

Он принадлежал тому, кто остался в лодке. Но людям казалось: говорит стоящий на берегу.

– Да,– чуть слышно ответила женщина, чувствуя силу, увлекающую ее в зыбкую глубину.

И она позволила увлечь себя, вернее, ту часть себя, что оставалась на поверхности.

– Мы рады! – отозвался сидящий в лодке.– Идем же!

– Но мои спутники…– пробормотала она.– Они…

– Он совсем маленький, наш челнок! – на сей раз говорил тот, что стоял рядом.– Хотя мы можем взять еще одного…

Это тоже было испытание.

Ронзангтондамени молчала, позволяя Живущему-в-Тумане шарить по задворкам ее сознания.

– Об остальных не тревожься! Мы никого не отталкиваем!

«Да уж! – откликнулся издалека Пятнистый Брат.– Но о своих ты и вправду не беспокойся! Я послежу за ними!»

– Рха,– позвала Женщина Гнона.

Урнгурец подошел и с вызовом взглянул на Живущего-в-Тумане.

– Можно ему поехать с нами?

Щупик чужой воли проник в сознание урнгурца, но Ронзангтондамени была наготове и успела спрятать воспоминания о недавнем убийстве за десятками иных смертей.

– Да,– согласился тот, что в лодке.– Пусть он идет с тобой.

Первый подал женщине руку, помогая перешагнуть через борт лодки. Ладонь – словно нагретый солнцем кусок дерева.

Когда в лодку сел Рха, гребец с легкостью оттолкнул от берега и ловко запрыгнул внутрь.

Два весла ударили в свинцовую воду, челнок крутнулся на месте и нырнул в серую пелену.

Миг – и оставшиеся на берегу потеряли его из виду.

Пелена тумана внезапно разорвалась, и Ронзангтондамени увидела песчаный берег, а за ним – некрутой склон, поросший короткой красной травой.

Челнок выскочил на мелководье. Гребец встал и помог Ронзангтондамени выбраться на берег. Второй, тот, что сидел на корме, тут же оказался рядом. Он принял облик, в точности схожий с тем, какой был у Живущего-в-Тумане, убитого Рха.

– Я рад, что ты с нами, Ангнани!

Даже голос был абсолютно таким же.

Женщина ничего не ответила. Просто молча пошла вперед. Теперь она точно знала, куда идти.

Верный Рха поспешил за ней, а первый гребец, тот, что был человеком,– обогнал и зашагал впереди. Двигался он очень мягко. Казалось, босые ноги его даже не приминают траву.

– Как твое имя? – спросила Ронзангтондамени.

– Иран! – ответил человек, быстро обернувшись. Он был удивлен.

Женщина Гнона ощутила мысленное прикосновение Живущего-в-Тумане, шедшего сзади. На сей раз она не стала вводить его в заблуждение, а попросту «отбросила» собственной волей.

Потому что она пришла.

Открытое пространство, занятое несколькими десятками круглых хижин. Нет, не хижин – деревьев, чьи ветви, поднимаясь на высоту восьми-девяти локтей, плавно изгибались вниз и опускались до земли, переплетаясь и образуя почти непроницаемую завесу.

Несколько обитателей селения поспешно поменяли свой облик. Впрочем, двум из них обзаводиться личиной не понадобилось. Люди. Такие же, как Иран.

Второго сопровождающего Ронзангтондамени больше не чувствовала. Ее подмывало оглянуться, но она удержалась.

Зов перстня был так силен, что Ронзангтондамени услышала тоненький свист.

Невольно ускорив шаг, Женщина Гнона прошла между двумя расступившимися обитателями селения.

– Санти! – громко позвала она.

– Нет! – раздалось рядом.

Мягкая рука коснулась шеи женщины, коснулась именно так, как надо, чтобы трепет предвкушения прошел по позвоночнику.

Ронзангтондамени резко обернулась, сбросив ласковую руку. Да, он стал еще красивее, еще желаннее, настолько желанным, что впору сойти с ума.

Длинные точеные пальцы снова коснулись ее кожи, накрыли руку Женщины Гнона. Безукоризненной формы кисть, сильное и одновременно нежное прикосновение. Никогда Ронзангтондамени не испытывала ничего подобного. Нет, это не было насилием. Это было Приглашением. Но Приглашением, на которое невозможно ответить «нет».

Ни одна женщина не устояла бы перед ним. И Ронзангтондамени не устояла бы. Если бы под пеленой иллюзии не видела морщинистые, лишенные ногтей тупые обрубки.

Она взглянула прямо в глаза Живущему-в-Тумане, чтобы тот понял: она видит его!

Она рассчитывала на мгновение замешательства, но ошиблась. Черные пальцы-щупальца сжались и рванули Ронзангтондамени вперед.

Верный Рха прыгнул следом, но Иран подсек урнгурца, и Рха ничком упал на землю.

Ронзангтондамени ощутила гнев. И выплеснула его наружу.

Живущий-в-Тумане тут же отпустил ее.

…И женщина оказалась в кругу стоящих плечо к плечу нелюдей. Их соединенная сила сковала ее.

Но не сломила.

Ведь это была ее земля! Ее, а не их! Живущие-в-Тумане были чужаками здесь, пришельцами. Их магия – от чужого. Они принимали жизнь от Вечного Лона, но не отдавали взамен свою. И сейчас они пили враждебную силу Ронзангтондамени, как голодный леопард пьет кровь добычи. Они пожирали Женщину Гнона! И они искренне любили ее за это! Что бы ни сделала Ронзангтондамени, все будет принято, и так до тех пор, пока она не потеряет все, что имеет. Она может черпать силу от самой земли, но сила эта перейдет к ним. Женщина поняла: она может целую вечность стоять так – ни один из Живущих-в-Тумане не отойдет от нее. Никогда. До тех пор, пока у нее остается перетекающая к ним Жизнь.

– Ангнани!

Круг разомкнулся.

– Ангнани! Ты?

Санти, обнаженный, если не считать юбки из красной травы, стоял рядом и удивленно смотрел на нее.

– Ангнани! Зачем ты здесь?

– Я пришла за тобой! – воскликнула Ронзангтондамени и осеклась.

Каждая ее эмоция досуха впитывалась черными тварями.

– Здесь не место для тебя! – озабоченно произнес Санти.

Из дерева-хижины вышла девушка. Вернее – чудовище-нелюдь… И нелюдь опустил на плечо Санти уродливую конечность, а юноша нежно погладил этот обрубок.

– О Хаор! – в ужасе прошептала Ронзангтондамени.

– Он – наш! – сказал магхар, обнимавший ее любимого.– Он наш! Он сам так решил!

– Да,– подтвердил Санти.– Я сам так решил, Ангнани. Здесь мне удобно.

– Но ты… Тебя…– она не знала, что говорить.

Ронзангтондамени попыталась передать Санти истинный облик той, что прижималась к его телу, но мысль-образ тут же всосали окружающие твари.

Впервые в жизни Женщина Гнона ощутила беспомощность, и слезы навернулись на глаза.