Спящий дракон - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мазин cтр.№ 48

– А ты что ж, не испугался? – спросил Санти.

Он хорошо знал, что говорят о соххогоях в Фаранге.

– Чего уж мне было бояться! – отозвался старик.– Мне тогда все без разницы было. Да и деньги посулил немалые – командующему эскадрой впору. И какой-никакой – кораблик! – Хорон похлопал жилистой рукой по тонкому борту.– Красноглазому быстро надоело, да меня не гонят. Десятый год тут обретаюсь. Вроде сам по себе. Сам для себя.

– Не страшно? – спросил еще раз Санти.

– Нет. Сейчас, парень,– нет. Вот при прежнем-то Владетеле – бывало. Я его не застал, но говорили такое, что и не повторишь. Народу извел – страсть. А как помер – соххогоя все переиначила. Теперь почти как у людей. Если и замучают кого – за провинность. Этим уж сынок занимается – не госпожа. Сынок бы с папашей поладили. Но госпожа ему воли – хрен! Да я и ей не верю. Красноглазая есть красноглазая. Что у нее на уме? Себя вот возьми. Ты кто есть? Схваченный. Хуже раба. А она тебя держит – никто тронуть не смеет. Зачем?

– Как – хуже раба? – удивился Санти.

– Ну, раб – он свой. Деньги за него плачены. А схваченный вроде преступника. Хотя кто их разберет, красноглазых? Один у них порядок: ты – хоб! Но платят хорошо. И нанятых не обижают. Кто б у них иначе служил? Убирай парус, парень! Ты вот во Дворце живешь, может, поболе моего знаешь.

– А скажи, как отсюда в Фаранг весть подать? – осторожно поинтересовался Санти.

– Эко ты! Никак! Разве что Ортран или Сихон, Начальники Страж, помогут. Но от них не жди. Они хозяйке пятки лизать готовы. Иной раз стыдно смотреть. Что золото с людьми сотворяет! Эй, эй! Кранцы-то, кранцы вывешивай!

Юкка подошла к причалу, и Санти ловко набросил огон швартова на деревянный кнехт.

– Спасибо, мастер! – поблагодарил он, вылезши на пирс.

– Приходи, сынок! – отозвался Хорон.– Хоть кому я нужен в этом мире!

* * *

– Воины готовы, сирхар! Королева ждет!

– Много ли воинов, Клет?

– Три большие хогры, сирхар. Пешие.

– Это ничего. Что донес беззаконник?

– Идут, сирхар. Все.

– Другие мне не помеха. Его одного боюсь.

– О сирхар! Ты – боишься?

– Мой страх – от бога, Клет.

– А не обойдут, сирхар?

– Нет. Пошевелю Лихо. Не сплоховали бы тонконогие!

– Три большие хогры, сирхар! Почти войско!

– На этого войско – в самый раз. Подай мой Хлыст, Клет. Плащ подай. Королеве скажи: иду! Пусть не ропщет. Три хогры! Одарю блаженством. Достойна. Жертва готова?

– Как повелел.

– Пусть ведут. Хаор Хаором, но и других умилостивить надо. Что за шум?

– Воины радуются, сирхар!

* * *

Почти две сотни воинов, каждый рядом со своим пардом, выстроились на площади. Все солдаты Владения, кроме тех, кто занят в караулах. Солнце садилось. Полчаса назад прошел дождь, и воздух пах цветами и мокрой травой.

«Две сотни – немного,– думала Нассини, пока рабы неторопливой рысцой несли ее паланкин вдоль замершего строя.– Но каковы! Каждый двадцати стоит!»

Соххогоя вглядывалась в лица и с удовольствием наблюдала, как смущенные воины опускают взгляд.

«Каждого, каждого! – думала она.– Чтоб были верными. Чтоб были преданными! Золото – лишь золото. Золота мало. Помнить должны. Каждую минуту вспоминать. С благоговением. Любить должны. Жаждать. Бояться и надеяться…»

Толпившиеся за воинами слуги вытягивали шеи, но мало что могли разглядеть за спинами солдат и широкими крупами пардов.

Мугган, ехавший чуть позади матери, насупясь, глядел в ее обтянутый золотой сеткой затылок.

«Все – ее! – думал он.– Хоть бы один – мой! Хоть бы один паршивец! Сука! Вертишь мною, будто я тупоумный хоб! Сука! Сука! Сука! Когда-нибудь я вспорю твое чрево! Бездонное подлое чрево! И затолкаю туда всю твою коллекцию!» Он представил, как будет выть соххогоя, как будет кататься по заблеванному ковру, а он будет стоять и… А потом… Мугган не представлял, что будет, когда он сам станет Властителем,– все застилала пелена. Он вытер вспотевший лоб… И вдруг ему представилось: вот он – есть, а ее – нет. И в груди стало холодно.

«Сука! Сука! Сука! – кипел от бессильной ярости Мугган.– Даже выпустить кишки тебе не могу! А эти твои!..»

Он с такой злобой уставился на ближнего воина, что того передернуло.

«Мясо! Мясо! Любуйся! Все твои! Зато я любого могу взять на клинок! Любого! Все знают! И ты знаешь, сука! Я – соххогой!» – и, утешенный этой мыслью, погладил парда между ушами. Зверь обрадовался нежданной ласке и довольно заворчал.

Носилки миновали последнего, и из глоток воинов разом вырвался рев. Владычица благосклонно кивнула. Воины, слуги, рабы – все разом вздохнули. Добра соххогоя – никого не накажут. Третий день никого не наказывают. С тех пор как появился новый схваченный, юноша с зелеными глазами. Тиха соххогоя – недаром злобится красноглазый. Тиха. Задумала что-то. Ну, подай боги милость – не меня коснется. Так думал каждый. День миновал. У ночи – свои заботы. Много еды, много веселья. Кто ценит каждый день жизни – тот веселится вволю. Завтра, быть может, некому будет.

Мугган поднял парда на дыбы и погнал напрямик: через клумбы, через цветущие, искусно подстриженные кусты. Порыв ветра овеял Санти, когда всадник промчался в трех локтях от него. Ушка сердито рявкнула.

Юноша ощутил, что на него смотрят, и поймал взгляд Нассини. Ласковый-ласковый. И вдруг, без всякой причины, пробрал его озноб. И он покрылся холодной испариной. А соххогоя все смотрела на него, смотрела… Санти уж совсем было решился подойти к ней, но тут Владычица уколола палочкой спину носильщика, и паланкин двинулся.

Санти потер ладонью шею. Вечер был теплый, а ему – зябко.

– Гляди, вон стоит хозяйкин милостивец! – сказала подруге девушка-прислужница.– Что это с ним? Бледный, будто кровь выпустили?

– Не знаю, Алори! Слушай, а он, по-моему, на Рэти глаз положил, не заметила?

– Благодари богов, что не на тебя!

– Ну! Мальчик красивый!

– То-то твой бычок ему отсчитает!

– Уже! Побоится госпожи!

– Сказала! Ежели его сама привечает, быть тебе подружкой красноглазого!

– Хи-хи! Ничего он без моего хотения не сделает!Я обученная!

– Ножик возьмет – сделает!

– Что ты такое страшное говоришь!

– А что? Первый день ты тут, что ли? Про отца его, хозяйкиного мужа, еще и не то говорили. Кабы нас с тобой при нем купили, ты б поскромнее была!

– То тебя купили! Меня жрецы отдали. На семь лет.

– Вот и сиди тихо! А то возьмет тебя красноглазый и…– подруга тихонько пошептала ей на ушко.