Герой - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мазин cтр.№ 101

И вместо одного убитого под знамя с пардусом придут десять новых воев. А через год-полтора, натасканные ветеранами, "обкатанные" в степных войнах и лихих набегах, эти новобранцы превратятся в войско еще более грозное, чем то, которое Святослав три года назад повел на булгар.

Прав был погибший Икмор. Пока жив Святослав, княжью русь не победить. Настоящая слава — дороже денег. Вот она, настоящая слава русов: сидит у костра, пьет трофейное вино и знает, что впереди — новые победы и еще большая слава».

— Я хочу, чтобы ромейские Климаты платили дань мне, а не кесарям, — говорил между тем великий князь. — Я возьму с них меньше.

— Все равно они могут и упереться, княже, — заметил Понятко. Он проснулся от бодрого голоса Святослава и решил принять участие в беседе. — Кесарь ромейский далеко и в их дела не лезет, а твоя Тмуторокань — рядышком.

— Согласится, не согласится — кто его спросит! — пренебрежительно сказал князь. — Вот придет к ним воевода Серегей с десятью тысячами гридней — и пусть попробуют поспорить... А то Калокир вернется и обрешит с ними все по-мирному.

— Калокир? — с сомнением произнес Понятко. — Змея он, твой Калокир! Из Преславы сбежал, из Доростола сбежал...

— Из Доростола я его сам отпустил, — сказал великий князь. — Но что змея, это ты прав, воевода. Тем и хорош, что змея! — Святослав усмехнулся. — Я его еще сделаю кесарем ромеев! А тебя — корсуньским наместником. Хочешь?

— Можно, — солидно ответил Понятко.

— А воеводу Серегея — кесарем булгар, — Святослав подмигнул Духареву. — Выкину трусливого Бориску, а тебя на булгарский стол посажу.

— Почему именно булгар? — насторожился Духарев.

— Уж больно ты их любишь. Да и родня у тебя там!

— Не у меня, у Сладиславы, — уточнил Духарев.

— Ну я и говорю — родня! Володимир мой в Новгороде будет княжить, Олег — у древлян, Ярополк — в Киеве. Свенельду я вятичей отдам. Машегу — Итиль, а сам дальше пойду. Будет у меня, Серегей, вотчина от Заката до Восхода, поболее, чем у древних ромеев. Как у Искандария-Александра, о котором твой парс рассказывал. И Самандар я тоже возьму — зря мы его тогда пожгли! Запомни мои слова, воевода: когда мне будет столько лет, сколько тебе нынче, не только кесарь ромейский, но и кесарь запада Оттон станет мне данью кланяться!

Огненные сполохи играли на суровом лице киевского князя. Негромким был его голос, но такая уверенность звучала в нем, что ни Духарев, ни старшие гридни, сидевшие вокруг костра и молча внимавшие беседе князя и воевод, ни на миг не усомнились в том, что так и будет.

Духарев поглядел на дальние печенежские костры. Сторожат, черти, и не ведают, что сочтено их время. Еще год-другой, и уже не нужно будет киевским гостям брать с собой воев, чтобы оборонять волоки. И отступное копченым платить не потребуется. А степь вокруг распашем...

«Булгарский кесарь Серегей...» — попробовал он на зуб свой будущий титул. Звучит неплохо! Кесаревна Сладислава — тоже звучит отменно.

«Верну ее, — твердо решил он. — Воину жена нужна. Настоящая. Такая, как Слада... Или Людомила...»

Вспоминать о погибшей было больно. И еще долго будет больно... Может быть — всегда...

Но — ничего. Еще повоюем. И — чем черт не шутит! — может, попируем когда-нибудь в Хрисотриклине, Золотой Палате, которую с таким восторгом описывал Мышата.

Эх Мыш, Мыш... Что же мне с тобой делать? Может, и вправду простить?

Сергей прикрыл глаза, зевнул. Устал, однако. Тяжелый был путь. Но теперь, слава Богу, худшее позади. Теперь можно и поспать.

— Спать, воевода, — произнес князь, будто прочитав его мысли. А может и прочитал: сколько лет они вместе. — Отдыхай. Время позднее. Дозоры я сам поставлю.

— В три череды, — уточнил Сергей. — Не ровен час — копченые через реку сунутся.

— Не сунутся, — сказал Святослав. — Место здесь наше, святое, Хорсово. Хоре нас от ворогов оборонит. И ночь нынче безлунная. Копченые в такие ночи не воюют: стрелкам целить трудно.

Духарев мог бы возразить: первая его схватка с печенегами, происшедшая много лет назад здесь же, у Хортицы, случилась именно в безлунную ночь. Но подумал, что здесь, на острове, они все равно в безопасности, — и смолчал. Кивнул, отошел от костра, расстелил попонку, седло под голову положил и тут же уснул.

* * *

Страшный рев ударил в уши. Духарев дернулся, открыл глаза.

— Сергей Иваныч, вы что, уснули? — бледный человечек в диковинном шлеме заглядывал в глаза.

— Ты кто? — резко спросил Духарев.

— Я? — Человечек удивился. — Семенцов я! — Голос его звучал как-то странно, прямо в ухе. — Старший лейтенант Семенцов. — Мы нашли его! Будете стрелять?

Духарев потрогал голову. Похоже, на нем был точно такой же нелепый шлем и... как это называется? Ларингофон?

— Стрелять? В кого?

— Как в кого? В волка!

— Какого волка? Где?

— Да вон он, внизу! Взгляните сами!

Духарев не без труда (какой-то он стал тяжелый и неуклюжий) поднялся, ухватился за ручку (человечек старательно придерживал его за пояс), выглянул...

Под ним была пустота. Воздух.

Ниже, саженях в тридцати, стремительно убегала назад степь. А по степи длинными быстрыми прыжками мчался маленький серый волчок.

— Здоровый, зверюга! — радостно сообщил человечек. — Будете стрелять?

— Стрелять?

И тут Духарев всё вспомнил. Ну да, стрелять. Это же охота. Традиционный подарок от местного бабая. Знак дружбы. И благодарность за пятимиллионный откат. Сколько же наварил сам Духарев? Ой много! Он больше года бился с конкурентами за это месторождение. И выиграл, несмотря на то, что против был сам здешний главный бабай. Эх! Завтра — в Москву. А сегодня, напоследок...

— Давай дуру! — гаркнул он, и второй пилот сунул в протянутую руку «калаш».

Духарев выпустил очередь. Пули взбили пыль метрах в десяти перед бегущим зверем. Волк метнулся в сторону. Вертолетчик заложил вираж. Духарев покрепче ухватился за ручку. Выпустил еще одну очередь. Опять мимо. Стрелять одной рукой из «калаша» было неудобно. Надо было «стечкин» взять.

— Пониже! — крикнул Духарев, выпустив еще три короткие очереди.

Грохот последней помешал ему услышать взрыв, отрубивший «хвост» вертолета.

Машину закрутило волчком.

Пилота, державшего Духарева за пояс, бросило в открытый люк. Но он продолжал судорожно цепляться за Сергея. Рывок был так силен, что поручень не выдержал. Одно крепление отлетело, пальцы Духарева соскользнули, он почувствовал, что летит. Потом — страшный удар оземь... И всё.

— А-а-а!!!

Ночь взорвалась. Воздух визжал от рвущих его стрел. Рядом дико кричали раненые... И пронзительно-яростно визжали степняки.