По головам - читать онлайн книгу. Автор: Джордж МакМаннан cтр.№ 50

– Что случилось? – Амир обнял Зулю за плечи.

– Отец сказал, что к исходу осени отдаст меня замуж, – и первые слезинки скатились из её глаз по щекам. – Я уже взрослая и должна приносить в род мальчиков, чтобы земля наша полнилась новыми воинами. Ибо так угодно Всевышнему.

Сердце Амира ёкнуло, остановилось и секундой позже взорвалось на сотни кусочков. В горле пересохло от подступившего кома.

Он любил Зулю так, как только может позволить человеческая душа: самозабвенно, нежно и бесконечно сильно. Он полюбил с первого взгляда, в тот самый момент, когда она переступила порог комнаты, в которой он лежал обессиленный от многочисленных ссадин и ран, чтобы подать ему стакан воды. В белом платье, кроткая и молчаливая девушка с такими выразительными глазами, что в них тонул весь мир. В пробивавшихся сквозь окна лучах полуденного солнца она, светившаяся бесконечной красотой, походила на ангела.

Амир крепко обнял Зулю, не желая отпускать то, что приобрел в этой хрупкой девушке, – любовь.

– Отец сказал, что имя мужа он назовет перед свадьбой, как того требует обычай, – её голос дрожал, – Амир, Аллах свидетель, без тебя нет мне жизни. Я покончу с собой в первый же день.

– Прекрати, Зуля! На всё Его воля, но не клянись смертью перед ликом Всевышнего. Харам! Придёт время, я поговорю с дядей.

В кармане камуфляжной куртки завибрировал телефон.

– Дядя, – коротко сказал Амир, обращаясь к Зуле.

Она вытерла платком слезы и ушла в дом.

– Салам алейкум, дядя!

– Алейкум ассалам, Амир, – в голосе Сулимана читались напряжение и усталость, – распорядись встретить нас. И будь на месте, я хочу кое-что обсудить.

* * *

Черный «Мерседес Геленваген» въехал во внутренний двор дома. Придерживая каракулевую папаху грязно – серого цвета, из машины вышел статный мужчина. Острый взгляд и резкие черты лица, обрамленные аккуратно стриженой чёрной бородой, куда по воле годов вплелась седина, не позволяли ошибиться, не признав в нём амира.

– Хьо гина хазахийти сунна [16] , – поприветствовал Амир дядю.

– Алейкум Асалам, Амир, – Сулиман обнял Амира за плечо. – Дика дина чай мала вай [17] .

Амир утвердительно кивнул.

– Духьало яц цунна, чай малар-м дика гуллакх ду [18] .

И они прошли в дом.

Когда дядя собирал окружение за одним столом за чашкой чая, то предполагался серьёзный разговор. Чай Сулиман Гагкаев высоко почитал и любил, когда время за благодатным напитком проходило в разговорах, будь то домашние пересуды или собрание действовавших под началом Сулимана командиров полевых отрядов.

– Чай-м башха дика ду [19] , – благодушно отозвался Сулиман, поставив пустое блюдце на стол.

– Макка! – окрикнул он свою жену, дав понять, что можно убирать стоявшие на столе чайные приборы.

Почтенных лет полная женщина, несмотря на возраст и комплекцию, аккуратно и быстро собрала посуду и, словно не появляясь, исчезла.

В центре стола восседал глава дома Сулиман Гагкаев. По правую руку расположился его сын Ислам, среди черт характера которого, как отметил для себя Амир, ярко выделялись бескомпромиссность, уступающая по своей жестокости лишь отцовской, и такое властолюбие, что своим «ласковым шёпотом» застелило трезвость мысли – скорейшим его желанием было занять место во главе подчинённого Сулиману отряда численностью более пятидесяти человек. Слева расположились в порядке уважения полевые командиры, входившие в состав «армии» амира Ножай-Юртовского района. Позади самого Гагкаева стоял всегда молчаливый телохранитель и правая рука амира, Кхутайба, смотревший на всех присутствующих безразличным взглядом. Амир замыкал ряд сидевших за столом приближённых, расположившись на другом конце стола напротив Сулимана.

– Сегодня Аллах ниспослал нам своё великое благословение, даровав хорошие новости, – присутствующие одобрительно загудели. – От наших братьев на Украине и в Грузии нам поступили деньги на продолжение священной войны против «кафиров», дабы мы могли приобретать оружие и патроны, в которых остро нуждаемся. Но вместе с деньгами для нас передано сообщение от неизвестного, но влиятельного человека, назвавшегося просто «Араб», где он говорит, что джихад ичкерийских моджахедов против неверных шакалов в России – дело, угодное Всевышнему. И потому он, ощущая общность с идущей войной и молящий еженощно Аллаха даровать нам победу, оказывает нам помощь. Вместе с тем, оказывая помощь, он надеется, что мы проявим силу и докажем делом перед Всевышним свою преданность в священной войне. «Араб» призывает совершать теракты в российских городах, нападать на военных, милицию, жаля и нанося смертельные удары, подрывать авторитет власти в глазах жителей России, принося раздор в их души и делая тем самым их уязвимыми для привлечения в ряды ислама, как истинной и единственно верной религии.

Довольный, Сулиман откинулся на спинку стула, наблюдая, как полевые командиры живо и с восхищением обсуждали новость.

– Вторая новость, ниспосланная Всевышним, – продолжил Гагкаев. – Сегодня в одном из наших селений мы взяли трёх русских «шакалов», что рыскали против нас.

Гробовое молчание.

– Сейчас они заперты посреди дерьма в моём хлеву, как и положено неверным, а на рассвете с первыми лучами солнца мы казним их праведным судом по законам Шариата.

За столом снова раздалось бурное гудение.

– Что скажешь, Амир? – неожиданно обратился к нему Сулиман.

Амир не сразу услышал вопрос Гагкаева, пребывая от принесённых новостей в легкой прострации.

– Амир! – повысив голос, ещё раз обратился Сулиман.

– Аллах велик и милосерден, Сулиман! На всё Его воля! – инстинктивно ответил Амир.

– Мудрый ответ, Амир, – сказал Гагкаев, – рассудительный, не брошенный сгоряча, как некоторыми.

Все поняли, что Сулиман имел в виду несдержанный нрав сына Ислама, которого хлопнул по плечу, говоря:

– Вот какого сына я всегда желал!

Чем подлил масла и в без того разгорающийся огонь ненависти Ислама к Амиру.

Ислам возненавидел Амира с самого первого дня появления в их доме. Он увидел в пришлом «родственнике» явную угрозу своим амбициозным планам. Амир разительно выделялся на фоне всех Гагкаевых выдержкой и трезвостью ума, чем импонировал Сулиману.

К тому же душу Ислама травило смутное сомнение, что Амир подозревал истинную его сущность: то, кем он являлся на самом деле. Маленькая оплошность, на которую ранее указала Макка, не ускользнула от проницательно наблюдавших за Амиром глаз Ислама. Маленькая оплошность: секундное пересечение взглядов Амира и Зули в первый вечер, когда за столом собралась вся семья Гагкаевых и приближенные полевые командиры. Пересечение взглядов, зародившее огонёк любви в одной душе и испепелившее ненавистью другую душу.