Моя легендарная девушка - читать онлайн книгу. Автор: Майк Гейл cтр.№ 26

Мы с Тамми возненавидели друг друга буквально с первого взгляда, но держались в рамках приличия, потому что у нас было нечто общее — Саймон. И хотя мы с ним довольно открыто обсуждали и критиковали друг друга, у нас было негласное правило — я ничего не говорил про его девушку, а он молчал про мою. Даже после того, как мы с Агги расстались, он понимал, что только мне позволено ругать ее на все лады, а если он вздумает присоединиться ко мне, я должен буду набить ему морду, чего бы мне это ни стоило.

Когда Саймон зашел ко мне на следующий день после того, как Агги меня бросила, он понятия не имел, что произошло. Да если бы и знал — что бы он мог сделать? Лишь оставить меня наедине с моими мыслями и дать послушать свой любимый альбом Леонарда Коэна. Чтобы принести утешение, ему понадобилось бы умение слушать, но Саймон всегда предпочитал говорить сам. Умение готовить тоже пригодилось бы. Но главное, чего ему не хватало для того, чтобы удачно выступать в роли «утешительницы», так это отвлекающей внимание груди, на которой можно было бы прикорнуть, к которой можно было бы прижаться или просто восхищаться ею издали. Мне нужна была Алиса, но она по-прежнему была в Бристоле. Когда Саймон спросил, где Агги, я соврал, что она уехала навестить кузину в Вулверхэмптон. Рано или поздно он узнает правду. Иначе и быть не могло. Я только не хотел при этом присутствовать.

Взяв послушать свежекупленный мною диск Элвиса («That’s The Way It Is»), который я приобрел специально, чтобы немного себя подбодрить, и собравшись уходить, он спросил, что Агги подарила мне на день рождения. Только тогда я вспомнил, что меня так насторожило, когда мы встретились у обувного отдела, — у нее не было с собой подарка. Как тот голландский мальчик, что пальцем закрывал дырку в дамбе, я попытался сдержать поднимающуюся волну слез, но они неумолимо надвигались. Наконец я уже больше не мог этого выносить, я испустил несколько всхлипов, исполненных животной боли, тонких и жалобных, и, не успев даже напомнить самому себе о гордости, отчаянно разрыдался. Громко хлюпая носом, я попытался произнести что-то членораздельное, но только бессильно открывал и закрывал рот.

— Хрр-хлюп она хрр-хрр-хлюп-хлюп меня-а хлюп-хлюп бро-о-о-сила-а-а-а!

Саймон беспомощно оглядел комнату в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне пережить эту душевную боль. Потерпев сокрушительную неудачу в своих поисках, он глубоко вздохнул, твердо положил мне руку на плечо и сказал:

— Все будет хорошо, парень.

Весь в слезах и соплях, согнувшись пополам от душивших меня рыданий, я кивнул ему в знак согласия и сказал, что сейчас успокоюсь, и предложил пойти куда-нибудь вместе выпить. Выпить нам так и не случилось, потому что в этот день он репетировал со своей группой. И когда две-три недели спустя я увидел его снова, мне захотелось поблагодарить его за то, что он был со мной в ту трудную минуту, но все же в большей степени мне хотелось забыть об этом.

— Ты пропустил офигительный отрыв, — пророкотал Саймон в трубку, имея в виду свое вчерашнее выступление. — Наши дела идут в гору.

Так оно и было. На этой неделе «Мелоди Мейкер» [46] очень благосклонно отозвался о последнем выступлении «Левого берега» в Лондоне. Саймон увеличил статью на ксероксе своего отца до формата АЗ, подчеркнув синим фломастером выражения типа «керосиновый драйв», «великолепное лекарство от постмодернистской тоски» и мое любимое, там его песни называли «продуктом, сработанным по эргономичному рецепту, идеально подходящему для тех, кто хочет, чтобы его музыка тютелька в тютельку соответствовала концу двадцатого века». Но еще хуже было то, что «Левый берег» уже подписал контракт на запись альбома. В прошлом году их нашла какая-то фирма «Айкон», дочерняя компания «ЕМ1». С первого же аванса Саймон смог купить новую гитару, и теперь ему было не нужно пособие по безработице. Когда он сообщил об этом на бирже труда, там чуть не умерли от радости.

— Вряд ли это твоя главная новость, — недоверчиво сказал я. — Выкладывай, что у тебя там.

Саймон уклончиво кашлянул.

— Слушай, забудь, ладно? Сам не знаю, что на меня нашло. Ничего серьезного. Просто забудь.

Я так и сделал, потому что именно этого Саймон желал меньше всего. Если ему хотелось поиграть, я, как минимум, мог изобразить равнодушие, чтобы его позлить.

— Ну, и как дела? — спросил я, хотя не особенно хотел это знать. Я сейчас был не в настроении выслушивать Саймона, вернее, не в настроении выслушивать, что на этой неделе дела у него шли великолепно.

— Потрясно. Просто круто, — радостно заявил Саймон. — Ты ведь знаешь, что мы последние пару месяцев записывали в Лондоне пробный материал? Так вот, мы закончили. Еще немного подчистить — и наш первый сингл можно будет выпускать в люди. Я поговорил с нашей пиарщицей на прошлой неделе, она сказала, мы произведем большой шум в индустрии. А одна женщина из «Гардиан» [47] , может быть, про нас репортаж напишет. Класс.

— Ага, — сказал я, старательно, но совсем неправдоподобно изображая искренность. До этого самого контракта Саймон был моим единственным утешением, когда меня посещало чувство вины за то, что я Так Ничего и Не Добился в Жизни. Бездельничая в Манчестере на пособие, я подбадривал себя мыслью, что, может быть, я и не совершаю ничего конструктивного, но зато я — не он, я не растрачиваю себя на такую безнадежную вещь, как музыкальная группа. Больше всего нас угнетает успех наших друзей. Да уж. Я чувствовал себя обманутым в лучших чувствах. У меня значительно больше талантов, чем у Саймона. Я просто пока не знал, в какой области меня ждет неминуемый успех, и в моей теперешней инкарнации, будучи школьным преподавателем английского и литературы, у меня не было никаких шансов это выяснить.

— Как у вас с Тамми, все хорошо? — спросил я.

— Лучше не бывает, сын мой.

Он лгал. Тони, ударник «Левого берега» и самый отъявленный пьяница во всем Западном Бредфорде, рассказал мне, прихлебывая очередной двойной виски в «Королевском дубе», что вот уже пару недель Саймон и Тамми ругаются с ужасающей регулярностью, и дело часто доходит до драки.

— А, — сказал я просто, но не совсем просто.

— Что — а? — холодно спросил Саймон, его это заинтриговало.

— Начало алфавита, насколько я помню.

Больше от меня ничего не требовалось. Я сделал свое дело. Более того, теперь, когда он уже не был так преисполнен самодовольства, я разрешил ему сменить тему разговора.

— Как дела в школе? — поинтересовался Саймон. — Так странно звучит. Будто ты опять в Бичвуде.

— Здорово, — соврал я. Я собирался переплюнуть его в нашем соревновании — у кого лучше идут дела. — Классная школа. Дети думают, что я прикольный, потому что у меня кроссовки «Найк». И Лондон совсем не так плох, как его малюют, тут столько всего происходит. Я так занят, что еще ни разу не возвращался домой раньше полуночи.